(Гайнутдинов Р. И.) («Международное публичное и частное право», 2006, N 5)
ОСНОВНАЯ МИССИЯ ГЛОБАЛЬНОГО ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
Р. И. ГАЙНУТДИНОВ
Гайнутдинов Р. И., кандидат философских наук, доцент.
Наиболее адекватной реализацией «глобального управления без глобального правительства» <1> представляется так называемая сетевая модель управления процессом глобализации <2>. В ее рамках государство активно взаимодействует с различными международными, национальными и субнациональными институтами, представляющими в том числе и частный бизнес, и неправительственные организации. Чрезвычайно важен конструктивный диалог с представителями академической среды, средствами массовой информации, профсоюзами. При этом конкретная конфигурация «сети», распределение обязанностей между ее участниками всякий раз должны меняться, приспосабливаться к решению той или иной стоящей перед мировым сообществом задачи. Никакой априори установленной иерархии существовать не должно. Это позволит увеличить координацию деятельности различных субъектов регулирования, которые объективно вовлечены в этот процесс. Одновременно создаются страховые клапаны для стравливания политического и социального давления. ——————————— <1> Joseph E. Stiglitz. Globalization and its Discontents. W. W. Norton & Company. New York, London, 2002. P. 21. <2> В литературе подобные идеи высказывались целым рядом авторов. В частности, о «сетевом минимализме» можно прочесть в работе Governance in a Globalizing World. Ed. By Joseph S. Nye Jr. and John D. Donahue. Brookings Institution Press. Washington D. C. 2000.
Со времен окончания «холодной войны» численность транснациональных коммунитарных организаций (ТКО) резко возросла. Они оказались весьма эффективными в формировании глобальной повестки дня, мобилизации мнения как общества в целом, так и его отдельных групп, представлении коллективных интересов групп, пытающихся воздействовать на различные национальные правительства и международные организации, побуждая их совершенствовать свою деятельность и выступая важным противовесом лоббистам частных интересов <3>. ——————————— <3> Вольфган Рейнике и Фрэнсис Денг приводят полный перечень выполняемых этими организациями функций, включая участие в формировании повестки дня глобальной политики и условий для процесса переговоров, распространении информации, создании и развитии рынков, инициировании процессов, содействующих появлению доверия и социального капитала. См.: Reinicke, Wolfgang and Deng, Francis. Critical Choices: The United Nations, Networks, and the Future of Global Governance, Ottawa: International Development Research Centre, 2000. P. 27.
В целом для обозначения формирующейся общественной структуры, порождаемой международными неправительственными организациями, а также транснациональных социальных норм — в противоположность всемирному государству или правительству, опирающемуся на законы, политологи используют понятие «глобальное гражданское общество» <4>. ——————————— <4> См.: Keane, John. Global Civil Society? Cambridge: Cambridge University Press, 2003. См. также: Anheier, Helmut, Glasius, Marlies, and Kaldor, Mary (eds.) Global Civil Society 2001, Oxford: Oxford University Press, 2001.
Анализ данной проблематики позволяет сегодня выделить две основные позиции в определении глобального гражданского общества. Например, А. Гидденс и большинство других исследователей считают, что глобальное гражданское общество — это широкая публичная сфера гражданской активности, расположенная между рынком, с одной стороны, и государственными и квазигосударственными образованиями — с другой <5>. ——————————— <5> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. III.
Иной точки зрения придерживается Д. Кин, основатель Лондонского центра изучения демократии. Его определение заслуживает, на наш взгляд, того, чтобы привести его полностью: «глобальное гражданское общество — это широкое, взаимосвязанное и многоуровневое социальное пространство, в котором взаимодействуют многие сотни тысяч самостоятельных неправительственных институций и образов жизни. Это что-то наподобие биосферы, которая, будучи открытой и полиархичной, проявляет активность по горизонтали и вертикали, вступает в конфликты и компромиссы, вовлекая в свою орбиту великое множество организаций, гражданских и коммерческих инициатив, коалиций, социальных движений, языковых сообществ и культурных идентичностей. Все они имеют по меньшей мере одну общую черту: через огромные географические пространства и временные барьеры сознательно организуют себя и свою социальную активность, свой бизнес и свою политику, выходящие за рамки национальных границ, ограничиваясь при этом минимумом насилия и демонстрируя максимальное уважение к принципам цивилизованного распределения власти и ответственности между различными образами жизни» <6>. Ценность этого определения Д. Кина заключается прежде всего в том, что оно акцентирует внимание на двух ключевых моментах, характерных для глобального гражданского общества. ——————————— <6> Ibid. P. 23 — 34.
Во-первых, это его роль цивилизующего ядра внутри глобального экономического, социального и политического пространства. Кин, как и другие авторы, рассматривает такое ядро («биосферу») в качестве постоянно расширяющегося феномена, накладывающего все более существенный отпечаток на характер мирового сообщества. Во-вторых, это отношения глобального гражданского общества с бизнесом, который представляется Кину в отличие от точки зрения А. Гидденса отнюдь не внешней для гражданского общества средой. Важно только, чтобы бизнес придерживался тех же правил поведения и тех же принципов распределения власти и ответственности, которыми руководствуются и все другие участники. Заявляя о возможности цивилизующего воздействия глобального гражданского общества на поведение и принципы деятельности ТНК и других бизнес-структур, А. Гидденс и Д. Кин улавливают тенденцию, когда уже сейчас есть множество ТНК, руководство которых принимает концепцию социальной ответственности бизнеса и корпоративного гражданства. Поэтому они соответствующим образом строят свои отношения с персоналом, акционерами, местными сообществами, потребителями и другими лицами и организациями, в той или иной мере причастными к их деятельности (stakeholders). Персонификация международных отношений означает появление новых, негосударственных субъектов международной жизни и бросает новые вызовы мировому сообществу, требуя создать глобальную политико-правовую инфраструктуру, позволяющую учитывать международные интересы неправительственных организаций, корпораций и отдельного человека, которые не обязательно совпадают с государственными интересами. Необходимость реорганизации политических инструментов в условиях глобализации налицо. В предисловии к своей книге «Глобализация под вопросом» англичане Пол Херст и Грэм Томпсон предупреждают: «В этой книге — изрядная доля скептицизма по отношению к самостоятельному развитию глобальных экономических процессов и оптимизма по поводу возможности контролировать развитие международной экономики и действенности национальной политической стратегии… Когда мы обращаемся к экономическим переменам, существенно более сложным и противоречивым, чем это утверждают ультраглобалисты, то видим, что сохраняется возможность проведения политической стратегии и осуществления контрольных действий со стороны национальных и международных органов в отношении рыночных хозяйств, с тем чтобы реализовать социальные цели» <7>. ——————————— <7> Hirst P., Thompson G. Globalization in Question. Cambridge; Oxford; Malden, MA, 1996. P. 1 — 2; Mittelmann J. H. How Does Globalization Really Work? // Globalization: Critical Reflections / J/H.
На наш взгляд, формирование экономического гражданского общества, как и исторически сложившаяся практика в западных странах, опережает формирование глобального гражданского общества, которое должно сыграть роль цивилизующего ядра внутри глобального экономического, социального и политического пространства. Таким образом, бизнес для глобального гражданского общества является не внешней, а формирующей средой, и важно, чтобы бизнес придерживался тех же правил поведения и тех же принципов разделения власти и ответственности, которыми руководствуются и все другие участники широкой сферы гражданской активности. Уже сейчас среди множества транснациональных корпораций, интегрированных в мировое экономическое пространство или желающих таковыми быть, наблюдается склонность к принятию концепции социальной ответственности бизнеса и концепции корпоративного гражданства. Насколько прочными окажутся тенденции к становлению социально ответственного поведения международного бизнеса, будет зависеть и от глобального гражданского общества, от его способности к дальнейшей экспансии, к изменению количественных и качественных параметров глобальных движений, и от возможности перехода политической и экономической элиты, закрытой и неподотчетной демократическому процессу и формирующей принципы глобального управления на основе неолиберальной традиции, к радикальным изменениям в механизмах принятия решений на глобальном уровне. Время покажет, сможет ли глобальное гражданское общество цивилизовать глобальный капитализм в той мере, в какой традиционное гражданское общество сумело это сделать с национальным капитализмом, и перевести его от неолиберальной к социально ответственной модели поведения. Насколько долговременной окажется тенденция к социально ответственному поведению ТНК и других бизнес-структур и способна ли она будет изменить приоритеты, которыми руководствуются эти структуры, будет зависеть и от глобального гражданского общества, его способности к дальнейшей экспансии. А это будет зависеть как от количества, так и от качества глобальных движений. Согласно проведенным изысканиям, в 2000 г. насчитывалось свыше 37 тыс. глобальных неправительственных организаций (НПО) против 31 тыс. в 1990-м. Около 9,6 тыс. из них концентрируют свою деятельность в области экономического развития и социальной инфраструктуры. Число постоянных членов глобальных НПО возросло со 148 тыс. в 1990 г. до 255 тыс. в 2000-м, то есть больше чем на 70%. Учитывая тенденцию к интернационализации гражданской активности, приведенные данные дают все основания утверждать, что резервы роста здесь весьма и весьма велики. Наибольший интерес представляют сведения о деятельности глобальных НПО. Подчеркивая сугубо политический характер такой деятельности, А. Гидденс и Д. Кин отмечают, что если прежде основным объектом воздействия гражданских движений и организаций было государство, то теперь это ТНК. И не только они, но и те организации и структуры, которые устанавливают для ТНК правила игры, поддерживая неолиберальный вектор глобализации: МВФ, ВТО, различного рода саммиты экономической и политической элиты типа Давосского форума, «большой восьмерки», Европейского экономического саммита и т. д. Руководители и активисты глобальных НПО стремятся к тому, чтобы каждому официальному саммиту соответствовал неофициальный, так как, по их мнению, официальные саммиты представляют собой наиболее видимую часть того скрытого от общественности и неподконтрольного демократическим силам механизма принятия решения, который действует на глобальном уровне и определяет вектор нынешней глобализации <8>. Уже с начала 90-х практически каждый из относительно значимых официальных саммитов сопровождался параллельным. ——————————— <8> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. 169.
Согласно классификации, выделенной Д. Кином, действующие на глобальном уровне НПО можно свести к четырем основным категориям: «сторонники», «альтернативисты», «изоляционисты» и «реформаторы». «Сторонники» принимают глобализацию в ее нынешнем, неолиберальном варианте, «изоляционисты» и «альтернативисты» выступают с прямо противоположных позиций, отвергая саму капиталистическую основу, на которой та развивается. «Реформисты» дистанцируются от крайних точек зрения как «антикапиталистов», так и «сторонников глобализации». По мнению А. Гидденса, Д. Кина и др., «реформисты» видят свою задачу в том, чтобы придать процессам глобализации более цивилизованный характер и, «сохраняя преимущества капиталистической модели общественного устройства, добиваться устранения или смягчения ее эксцессов на пути структурных реформ и перераспределения благ, создаваемых субъектами мирового рынка» <9>. В совокупности предлагаемые ими меры нацелены на то, чтобы привести к созданию более справедливого и гуманного мирового порядка, решить проблему управляемости международными экономическими, социальными и политическими процессами в интересах подавляющего большинства человечества. ——————————— <9> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. 68.
По данным ежегодника, основная часть глобальных НПО и их сторонников принадлежат именно к реформистской категории. Соответственно и их деятельность носит сугубо практический характер. Если на «сильный конфликт» нацелено около 15% участников параллельных саммитов, то на критику и активный диалог — почти 80%. Интерес многих исследователей к параллельным саммитам объясняется не только их ролью одной из важнейших институций глобального гражданского общества. Судя по всему, именно в параллельных саммитах они видят своего рода мост, способный соединить «глобализацию снизу» с «глобализацией сверху» и тем самым положить начало качественным сдвигам как в самом характере глобализации, так и в «глобальном управлении». Придавая первостепенное значение взаимодействию НПО со сторонниками «ответственной и правовой глобализации» в политических кругах и элите бизнеса, исследователи пишут, что стратегия интеграции, к которой склонны последние, требует «испытанных форм аккредитации НПО, организации их форумов и связей или же более радикальных нововведений в процессах глобального управления, с тем чтобы глобальное гражданское общество имело свое мнение и право голоса в глобальных механизмах принятия решений» <10>. Пока же, замечают А. Гидденс и Д. Кин, «сформированная в последние годы наднациональная система принятия решений, тон в которой задают сторонники неолиберальной глобализации, остается, за некоторыми исключениями, закрытой и неподотчетной демократическому процессу» <11>. ——————————— <10> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. 190. <11> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. 169.
Как видно из приводимых в ежегоднике данных, основными спонсорами глобальных НПО выступают благотворительные фонды крупных корпораций — Форда, Гейтса, Сороса и ряд других. В числе спонсоров НПО выступает и такой видный институт международных финансов, как Всемирный банк развития. Что касается Всемирного банка развития, то в 1987 — 1999 гг. НПО участвовали в 25% финансируемых им проектов, а в 1998-м — уже в 50% (всего 143 проекта) <12>. ——————————— <12> Ibid. P. 204 — 205.
Конечно, главная цель, которую преследуют корпоративные и финансовые спонсоры, состоит в том, чтобы интегрировать НПО в систему институтов, проводящих «глобализацию сверху», в том числе по неолиберальному сценарию, или же смягчить их радикализм. Рост числа и влияния организаций глобального гражданского общества вынуждает те же корпоративные и финансовые круги смягчать свои позиции и где на словах, а где и на деле исповедовать доктрины социальной ответственности бизнеса и корпоративного гражданства. Кроме того, подобные тенденции заставляют их устанавливать связи с НПО и идти на различные, в том числе и формализованные, способы взаимодействия с ними. Таким образом, «ответственная и правовая глобализация» генерируется не только вовне, но и внутри корпоративно-финансового сектора <13>. ——————————— <13> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. 213.
Характеризуя позицию реформистских НПО, Д. Кин также отмечает, что она в общем и целом совпадает с позицией социал-демократии <14>. Он считает, что в принципе современная социал-демократия может стать союзником глобального гражданского общества, каким она была в прошлом по отношению к национальному гражданскому обществу. Без подобного союза, центральным звеном которого был альянс социал-демократии и профсоюзов, цивилизаторская миссия гражданского общества вряд ли была бы успешной. Однако социал-демократические партии, выразив озабоченность негативными последствиями глобализации в Парижской декларации Социнтерна в 1999 г., в дальнейшем практически ничего не сделали для выработки стратегической программы, способной такие последствия нейтрализовать. ——————————— <14> Anheier H., Meghanad Desai, Glasius M., Kaldor M., Keane J., Naghton J., Osgood D., Pianta M., Pinter F., Said Yahia. Global Civil Society: 2001 / Gidens A. (Foreword). Oxford Univ. Press, 2001. P. 68.
Один из источников беспокойства — слабо контролируемые государствами транснациональные субъекты, действующие, как правило, на основе недемократических процедур. Неясно, как можно поставить под эффективный демократический контроль международные механизмы, призванные регулировать их деятельность. Эту проблему четко сформулировал российский исследователь А. Неклесса. «Глобализация социального пространства… — писал он, — заметно снижает возможности национальных государств (то есть в идеале — общенародно избранных правительств) действенно влиять на те или иные тенденции и явления, особенно в сфере неправительственных транснациональных институтов… Либерализм эффективно разрушает властные ограничения свободы личности на национальном уровне. Однако нынешняя неолиберальная модель планетарных пропорций… постепенно выстраивает на глобальных просторах собственную весьма специфичную властную конструкцию, явно ограничивающую возможности отдельных государств и общества защищаться от гегемонии «новой универсальности» с использованием привычных национальных институтов и инструментов публичной политики» <15>. ——————————— <15> Неклесса А. Конец цивилизации или зигзаг истории // Постиндустриальный мир: Центр, Периферия, Россия. Сб. 1. М.: МОНФ; ИМЭМО РАН, 1999. С. 43.
Описывая процесс глобализации, У. Бек отмечает наличие двух аморфных, фрагментированных и неравновесных разновидностей: основную, порожденную активностью ТНК, и дополняющую ее, которая представлена совокупностью государственных образований. В этой концепции дезинтегрированность мирового общества объясняется отсутствием всеобщих государственных институтов, что, в общем, звучит убедительно. Бек понимает процесс глобализации как создание сети самоподдерживающихся связей и различных социальных пространств, как рождение многомерной ткани взаимных переплетений и обязательств, образуемой транснациональными отношениями <16>. ——————————— <16> Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. М., 2001. С. 148 — 149.
Гидденс в предисловии к книге «Глобальное гражданское общество» <17> подчеркивает полезность данной концепции, поскольку она призвана установить баланс двух процессов — падения роли государства и резкого возвышения рынка <18>. Удача авторов этой книги в том, что они связали свою идею с представлениями о глобализации в трех ее версиях (рост глобального капитализма, усиление взаимосвязанности мира, становление глобального сознания). Российский исследователь М. Чешков делает заключение, что развитие глобального капитализма позитивно связано с технологическими аспектами гражданственности. ——————————— <17> Global Civil Society: Yearbook 2001. Oxford. 2001. P. 4. <18> Global Civil Society: Yearbook 2001. Oxford. 2001. P. 4.
Однако социальные права как фактор справедливости постепенно теряют исключительную связь с гражданством. Возникает новое понятие «экономическое гражданство», которое состоит в том, что его субъекты не люди, а институты — финансовые рынки и фирмы, которым в какой-то мере подотчетны и правительства <19>. В ходе глобализации, активизировавшей роль финансово-экономических факторов мирового развития, национальная политическая идентификация постепенно уступает место транснациональной экономической идентификации. Например, быть служащим «Дженерал электрик», «Ройял датч-шелл груп», «Майкрософт» более престижно, чем быть американцем, англичанином или голландцем. Некоторые исследователи утверждают, что уже сложилось «транснациональное гражданское общество» <20>, однако в этом высказывании есть некоторое преувеличение, т. к. основные принципы Всеобщей декларации прав человека, которая должна стать правовой основой глобального гражданского общества, ратифицированы не всеми государствами — участниками глобальных процессов. Но, тем не менее, Декларация формально дает возможность резидентам, не являющимся гражданами, отстаивать свои права в гражданских институтах стран проживания. А это уже большой шаг навстречу всем гражданам будущего глобального пространства. ——————————— <19> См.: S. Sassen. Losing Control? Sovereignty in an Age of Globalization. N. Y. Columbia University Press, 1996. P. 158. <20> См.: Camilireri J. A. The UN’s Place in the Era of Globalization: A Four-Dimensional Perspective // Between Sovereignty and Global Covernance: The UN, the State and Civil Society. Houndmills; N. Y. etc., 1998. P. 344.
По мнению Дж. Коэна и Э. Арато <21>, современное гражданское общество может стать тем плацдармом, на котором возникает «институционализированная множественность демократий». Они вычленяют два ряда различий, наиболее важных в этой связи. Первый относится к структурным возможностям и границам демократизации, характерным для каждой из дифференцированных сфер — политической, экономической и гражданской. Второй касается возрастания плюрализма демократических форм внутри каждой из этих сфер. Сам факт существования парламентов, а также различных объединений работодателей и форм рабочего самоуправления, совместного разрешения споров и коллективных договоренностей указывает на то, что общественность, отстаивающая ценности гражданского общества, может быть сформирована даже внутри институтов, которые изначально функционируют на основе системного управления. Поэтому те институты, которые в рамках политической или экономической систем координируются коммуникативным способом, относятся к гражданскому обществу. ——————————— <21> См.: Коэн Джин Л., Арато Эндрю. Гражданское общество и политическая теория. М.: Весь мир, 2003.
Комбинация обособленных подсистем и хорошо защищенного гражданского общества, имеющего приоритет над подсистемами, позволяет избежать экономических издержек и социальных побочных эффектов, свойственных моделям, в которых предполагается социальное доминирование одной или другой из подсистем. Эта комбинация обещает экономическое саморегулирование и обособление важных сфер жизни от экономики. Таким образом, глобальное гражданское общество должно создавать определенные формы социального контроля над подсистемами для ограничения «поработительских» тенденций как со стороны формирующейся системы политического управления, так и со стороны транснационального бизнеса. Однако в своей деятельности глобальное гражданское общество, так же как и национальное, опирается на возможности государства, чтобы обеспечить соблюдение своих норм в случаях, когда их игнорируют, а неформального общественного контроля оказывается недостаточно. Поэтому важно не забывать о значении государства не только для национального гражданского общества. Отсутствие глобального государства налагает серьезные ограничения на прогресс глобального гражданского общества. В качестве примеров наднациональных государственных институтов Анн-Мари Слотер и другие авторы называют: Базельский комитет руководителей центральных банков, Международную организацию уполномоченных по ценным бумагам, Международную ассоциацию руководителей органов контроля страхового бизнеса, Форум по проблемам финансовой стабильности, Международный комитет по стандартизации бухгалтерского учета, Международный конгресс промышленников и предпринимателей <22>. Деятельность подобных организаций базируется на основе имеющихся и утвержденных документами договоренностей и нацелена на: ——————————— <22> См.: Slaughter, Anne-Marie. The Real New World Order. P. 186 — 189; Slaughter, Anne-Marie. Governing the Global Economy. P. 181 — 191; Picciotto, Sol. «Networks in International Economic Integration: Fragmented States and the Dilemmas of Neo-Liberalism» in: Northwestern Journal of International Law & Business, 1996/1997. Vol. 17. P. 1043.
1) оказание своим членам консультативной, правовой помощи; 2) разработку и реализацию научных, промышленных, кооперационных, инвестиционных и коммерческих программ и проектов; 3) содействие становлению и развитию предприятий различных форм собственности и хозяйствования, их адаптации к условиям рыночной экономики; 4) расширение международных связей с целью укрепления экономического и промышленного потенциала представленных ими государств и регионов <23>. ——————————— <23> См.: Пшеничников В. Формы и институты диалога цивилизаций в экономической сфере // Вестник Мирового общественного форума «Диалог цивилизаций». 2005. N 1. С. 88 — 89.
Все эти организации действуют на основе добровольности, самоуправления и информационной открытости в строгом соответствии с национальными законодательствами стран, представленных в них членскими (партнерскими) организациями, и общественными нормами международного права.
