Пределы ограничения права на жизнь

(Зайцева А. М.) («Конституционное и муниципальное право», 2008, N 18)

ПРЕДЕЛЫ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВА НА ЖИЗНЬ

А. М. ЗАЙЦЕВА

Живи и жить давай другим.

Г. Р.Державин

Зайцева А. М., аспирантка кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.

Право на жизнь — естественное право, в этой связи врожденное, неотчуждаемое и равное для всех. В рамках настоящей статьи право на жизнь рассматривается в широком смысле как единство трех элементов: права на физиологическое существование, права на достойную жизнь и права на духовное развитие. Специфика права на жизнь диктует особый подход к определению правомерности его ограничения. На наш взгляд, под ограничением права на жизнь следует понимать установленные государством границы обеспечения права на жизнь. Ограничение права может быть двух видов: 1) ограничение временное, частичное; 2) ограничение в крайней степени, т. е. полное лишение права. Российский дореволюционный философ В. С. Соловьев писал: «Так как сущность права состоит в равновесии двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага, то ясно, что этот последний может только ограничивать первый, но ни в коем случае не упразднять его, ибо тогда очевидно, равновесие было бы нарушено или исчезло бы чрез уничтожение одного из его терминов» <1>. Полагаем, следует согласиться с данным утверждением. Правомерных случаев лишения одного из элементов права на жизнь, на наш взгляд, не существует. Частичное ограничение возможно в отношении права на достойную жизнь и права на духовное развитие. При введении частичных ограничений в отношении структурных элементов права на жизнь законодатель должен учитывать, что возможным последствием может стать утрата человеком жизни. В этой связи ограничения в отношении права на жизнь не должны носить произвольный характер, но должны вводиться исключительно в соответствии с определенными критериями. ——————————— <1> Соловьев В. С. Нравственность и право // История философии права. СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С. 460 — 461.

Критерии ограничения права могут быть классифицированы по уровням: I уровень — позитивного права; II уровень — конституционный; III уровень — международно-правовой; IV уровень — отраслевого законодательства.

I уровень

Естественные права по своей природе не могут быть ограничены, поскольку являются неотъемлемыми. Вместе с тем право позитивное по своей сути есть ограничение. Кант писал: «Право есть ограничение свободы каждого условием ее согласия со свободой каждого другого, насколько это возможно по всеобщему закону» <2>. Однако если право не ограничено законом, то, как правило, подвергается ограничениям незаконным <3>. Например, до отмены в Российской империи крепостного права и признания крестьян субъектами права их личные права безнаказанно попирались (право на жизнь, право на уважение человеческого достоинства, право по своему добровольному решению создавать семью и т. п.). ——————————— <2> История политических и правовых учений. М.: Юрайт-Издат, 2004. С. 119. <3> См., например: Колесников О. П. Пределы субъективных гражданских прав // Журнал российского права. 2007. N 12; БД «КонсультантПлюс»; Вавилин Е. В. Понятие и механизм осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей // Журнал российского права. 2004. N 5. С. 35 — 43.

В этой связи первым необходимым ограничением естественного права является отражение его в позитивном праве, которое сопровождается установлением определенных границ государственной охраны данного права. Так, для права на жизнь в Конституции Российской Федерации установлено, что права принадлежат человеку от рождения, что является ограничением права на жизнь детей до рождения. Полагаем, что на уровне позитивного права государство должно стремиться к минимальному ограничению естественных прав. Основным требованием при определении позитивного права является объективность. В этой связи критерием ограничения I уровня будет следующий принцип: границы естественных прав, признаваемые и гарантируемые государством, не должны носить произвольный характер. В российской Конституции данный критерий не соблюдается. Закрепленное в ст. 20 право на жизнь ограничено в объеме. Естественное право на жизнь имеет сложную трехсоставную структуру, указанную выше. Вместе с тем Конституция России суживает объем права на жизнь до права на физиологическое существование, остальные элементы объема не обозначены. Такое ограничение нельзя считать оправданным, поскольку затрудняет выстраивание единой системы гарантий.

II уровень

Позитивное право — право прежде всего национальное. Основным законом государства, определяющим принципы развития государства и права, имеющим высшую юридическую силу, является Конституция. Ввиду приоритетности для современных демократических государств идеи прав человека Конституция Российской Федерации определяет как ряд основополагающих прав и свобод человека и гражданина, так и критерии их ограничения. Критерии ограничения определяются, в частности, следующими положениями Конституции Российской Федерации: 1) статья 2: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». Этот принцип должен определять все законодательные, административные и судебные решения. Государство обязано признавать права человека, и если это не так, то должно существовать обоснование. Человеческое существо до рождения лишается позитивного права на жизнь в России именно в связи с непризнанием государством данного права. Полагаем, недопустимо решать вопрос жизни и смерти мимоходом, всем известно, в какой обстановке готовился текст действующей Конституции Российской Федерации и как она была принята. Немецкий юрист К. Хессе пишет: «Любое из основных прав обретает свою границу прежде всего там, где объективно кончается круг его вопросов» <4>. Естественное право на жизнь человека с момента зачатия должно быть признано государством на конституционном уровне. Далее вопрос о лишении данного позитивного права должен решаться на основании общих конституционных критериев ограничения прав человека; ——————————— <4> Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М., 1981. С. 332.

2) часть 2 статьи 17: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Право на жизнь, бесспорно, является основным правом человека, и поэтому любое положение, устанавливающее возможность лишения человека жизни или предоставления государственной защиты права на жизнь с определенного времени после рождения, является противоречащим Конституции Российской Федерации и не подлежит применению. Исходя из этого, существует коллизия между частью 2 статьи 17 и частью 2 статьи 20 Конституции Российской Федерации, допускающей применение смертной казни. Полагаем, при разрешении данной коллизии следует учитывать, что статья 17 носит общий характер. В публичном праве разрешено все, что не запрещено, в случае допустимости изъятий из правила, ею установленного, должно быть соответствующее на это указание. Например: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, если иное не установлено положениями настоящей главы Конституции»; 3) часть 2 статьи 55: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Данное положение означает, что ограничение в крайней степени, которое ведет к лишению человека права или к искажению сущности права, может быть установлено только на уровне Конституции Российской Федерации. На уровне закона ограничение права, ведущее к его лишению, может только раскрываться и уточняться на основании и во исполнение конституционной нормы. Это правило справедливо в отношении смертной казни — часть 2 статьи 20 и аборта — часть 2 статьи 17. В отношении эвтаназии в любой ее форме в настоящее время отсутствует конституционное основание. В этой связи любые нормативные акты, легализующие эвтаназию до внесения изменений в главу 2 Конституции Российской Федерации (а значит, до момента вступления в силу новой Конституции), полагаем, следует признать не соответствующими Конституции Российской Федерации; 4) часть 3 статьи 55: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Данное положение определяет цели, при которых допустимо введение ограничений прав человека. Конституционный Суд Российской Федерации называет основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства конституционно значимыми ценностями <5>. К ним он также относит достойную жизнь и свободное развитие человека. Несмотря на то что речь идет только о федеральном законе, по нашему мнению, данное положение следует применять также к федеральным конституционным законам и положениям самой Конституции. Это следует из целей данной нормы, а также подтверждается практикой Конституционного Суда Российской Федерации. ——————————— <5> См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. N 456-О.

В данном случае цели являются пределами ограничения прав. На наш взгляд, с названными целями корреспондируют интересы соответственно государства, общества и человека, а именно: интересы государства определяются целями защиты основ конституционного строя, обеспечения обороны страны и безопасности государства; интересы общества — целями защиты нравственности и здоровья; интересы отдельного человека (групп людей) — целью защиты его (их) прав и законных интересов. Хотя это условное деление и вся часть 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации соответствует интересам как государства и общества, так и отдельного человека (групп людей), оно будет полезно при рассмотрении обоснованности лишения права на жизнь. Ни смертная казнь, ни эвтаназия в отношении недееспособных лиц не соответствует названным Конституцией целям. Также полагаем, что слова «могут быть ограничены» не следует интерпретировать как право законодателя принять или не принять соответствующий закон, ограничивающий права человека, в случае реальной угрозы названным интересам, и тем более в условиях систематического их нарушения. Однако, как показывает практика, в российском обществе сложилось на этот счет иное представление. Например, в России отсутствует система мер против распространения среди населения продуктов, созданных с использованием генетически измененных организмов. Обязанность производителя указывать на упаковке информацию о наличии в составе изделия ГМО не обеспечивает необходимую защиту здоровья как отдельных лиц, так и всей нации. В условиях добровольной сертификации отсутствует какой-либо реальный контроль, а значит, и ответственность производителя за отсутствие на упаковке указанной информации. Отсутствует информирование населения по данному вопросу. Отечественный законодатель бездействует. Важно отметить, что здесь используется термин «защита», а не «охрана» основ конституционного строя, нравственности и здоровья, прав и законных интересов других лиц. Таким образом, ограничение права может быть введено только в случае существования реального конфликта интересов. Тем самым создаются гарантии личной неприкосновенности человека, его автономии, а также предупреждается тоталитарное законотворчество. Вместе с тем, полагаем, в определенных случаях ожидать реального нарушения основ конституционного строя, нравственности и здоровья, прав и законных интересов недопустимо. Так, полагаем правомерным введение ограничения на научные исследования, направленные на клонирование человека; 5) часть 1 статьи 56: «В условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия». Таким образом, в случае введения чрезвычайного либо военного положения допустимо временное ограничение прав человека на основании подзаконных актов (ввиду необходимости оперативного реагирования). Однако возможность такого ограничения должна быть предусмотрена в федеральном конституционном законе соответственно о чрезвычайном или военном положении. Для настоящего исследования важным является при этом, что согласно части 3 данной статьи таким способом не может быть ограничено право на жизнь. Следовательно, право на жизнь ни при каких обстоятельствах не может ограничиваться на основании подзаконных актов, даже в экстремальных условиях чрезвычайного (военного) положения. Таким образом, ограничения, возможные в отношении права на достойную жизнь и права на свободное духовное развития, могут вводиться только федеральным законом в пределах, не допускающих их полной отмены или умаления (часть 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации); 6) часть 1 статьи 19: «Все равны перед законом и судом». На наш взгляд, если конституционно определено, в каких случаях человек может быть лишен права на жизнь, то в отраслевом законодательстве необходимо четко урегулировать порядок, в том числе и основания. Например, полагаем, важной гарантией прав человека будет установление требования лишения права человека на жизнь только на основании коллегиального решения суда, поскольку: лишение человека права на жизнь — вопрос юридический; судьи несут ответственность за принятие неправосудных решений; коллегиальность позволит снизить уровень субъективизма при принятии решения; 7) часть 2 статьи 19: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности». Таким образом, ограничение не должно превратиться в дискриминацию; 8) часть 3 статьи 17: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц» <6>. Это правило относится к законодателю при определении ограничений прав человека, но в большей мере при установлении гарантий от злоупотребления правом. ——————————— <6> В. А. Толстик: «В абстрактно-теоретическом понимании данный принцип, возможно, и верен, но при ближайшем рассмотрении его универсальность весьма и весьма ограничена. В реальной жизни довольно часто возникают ситуации, когда осуществление своих прав одним человеком приводит к невозможности осуществления этих прав другим человеком» (Толстик В. А. Противоречия в понимании и практике ограничения прав и свобод человека и гражданина // Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву. Ч. 1. С. 160 — 161).

Существует точка зрения, что указанное в части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации правило касается только ситуации, когда одно и то же право используют разные лица, а если права разные, то «речь идет не об определении пределов осуществления прав, а о запрете злоупотребления правом в рамках уже заданных пределов реализации этих прав» <7>, далее из этого делается вывод, что «права одних лиц могут быть ограничены для защиты таких же по своему содержанию прав других лиц». А для защиты прав иного вида — права могут быть ограничены только в условиях чрезвычайного положения. Полагаем, данное утверждение не соответствует ни российскому законодательству <8>, ни практике Европейского суда по правам человека <9>. Кроме того, Конституция Российской Федерации не дает оснований для подобного вывода. Тем более что на практике постоянно возникают конфликты между правами, закрепленными различными нормами. Например, право на жизнь и право на самоопределение; право на неприкосновенность частной жизни, свободу совести и право на свободу слова. ——————————— <7> Лапаева В. В. Конституция Российской Федерации об основаниях и пределах ограничения прав и свобод человека и гражданина // Журнал российского права. 2005. N 11; БД «КонсультантПлюс». <8> Например, статья 25 Конституции устанавливает неприкосновенность жилища. В случае возникновения пожара квартира, где возник очаг возгорания, и соседние охваченные огнем квартиры будут затоплены водой, чтобы огонь не распространился на соседние квартиры. Тем самым право одних на неприкосновенность жилища будет нарушена в интересах тех граждан, квартир которых огонь еще не достиг. <9> Например, при рассмотрении дела Нильсен от 28 ноября 1988 г. Европейский суд пришел к выводу о преимущественной силе права на семейную жизнь перед правом члена семьи на частную неприкосновенность.

Издревле нормами нравственности решался вопрос конфликта интересов между людьми. Так, в главе 6 (стих 31) Евангелия от Луки сказано: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Философы всех времен предлагали свои формулы справедливых взаимоотношений между людьми. Наиболее известен категорический императив Иммануила Канта <10>: 1) «Поступай так, чтобы максима твоего поступка могла стать всеобщим законом». 2) «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». У права нет цели устранить конфликты интересов между людьми, но определить общие пути их устранения, отвечающие в наибольшей степени интересам всех и каждого. «Право в интересе свободы дозволяет людям быть злыми, не вмешивается в их свободный выбор между добром и злом; оно только в интересе общего блага препятствует злому человеку стать ЗЛОДЕЕМ (выделено В. С. Соловьевым), опасным для самого существования общества. Задача права вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царство Божие, а только в том, чтобы он — ДО ВРЕМЕНИ (выделено В. С. Соловьевым) — не превратился в ад» <11>. ——————————— <10> История политических и правовых учений: Учебник для вузов / Под ред. О. Э. Лейста. М.: ИКД «Зерцало-М», 2004. С. 344. <11> Соловьев В. С. Нравственность и право // История философии права. СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С. 457 — 458.

В частности, в свете данного положения следует рассматривать правомерность искусственного прерывания беременности и эвтаназии, где решение о жизни одного человека вступает в конфликт с интересами другого человека. Кратко конституционные критерии ограничения права человека на жизнь можно изложить следующим образом. 1. Государство обязано признавать права человека. 2. Любое положение, устанавливающее возможность лишения человека жизни, противоречит части 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой естественные права являются неотчуждаемыми. 3. Ограничение права, которое ведет к лишению человека права или к искажению сущности права, может быть установлено только на уровне Конституции Российской Федерации. 4. Ограничение права возможно только в целях, определенных Конституцией Российской Федерации. 5. Во время чрезвычайного либо военного положения не может быть ограничено право на жизнь. 6. Ограничение не должно превратиться в дискриминацию. 7. Ограничения права являются гарантий от злоупотребления правом.

III уровень

Для Российской Федерации традиционно нормы международного права пользуются неизменным уважением и признанием их особой роли в обеспечении прав человека. Статья 15 Конституции объявляет общепризнанные принципы, нормы международного права и международные договоры частью национального законодательства. В международном праве существуют правила ограничения как общие для всех прав, так и специальные для права на жизнь. Основополагающий документ международного права — Всеобщая декларация прав человека 1948 г. в части 2 статьи 29 постановила общее правило ограничения прав человека, согласно которому «при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе». В соответствии со статьей 4 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. государства могут отступать от принятых на себя обязательств по обеспечению прав человека только в условиях чрезвычайного положения (однако это невозможно в отношении статьи 6, закрепляющей право на жизнь). Также «ничто в… Пакте не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеют право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на уничтожение любых прав или свобод, признанных в настоящем Пакте, или на ограничение их в большей мере, чем предусматривается в настоящем Пакте» (часть 1 статьи 5). Таким образом, в Пакте можно выделить следующие общие условия введения ограничения прав человека: 1) ограничения во время чрезвычайного положения в такой степени, в какой это требуется остротой положения; 2) ограничения, которые допускаются Пактом в отношении конкретного права. Аналогичные положения содержит Конвенция о защите прав и свобод человека 1950 г. (соответственно статьи 15 и 17). Уничтожение (упразднение) права не допускается. Следует иметь в виду, что Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. под правом на жизнь понимают исключительно право на физиологическое существование индивида (хотя в решениях Европейского суда предпринимаются попытки к более широкому толкованию объема права на жизнь). Право на достойную жизнь и право на свободное духовное развитие обеспечиваются в основном социальными, экономическими и культурными правами, в этой связи ограничение гарантирующих прав является ограничением основных прав. Согласно статье 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. в отношении пользования правами, которые государство обеспечивает в соответствии с Пактом, это государство может устанавливать только такие ограничения этих прав, которые: 1) определяются законом; 2) только постольку, поскольку это совместимо с природой указанных прав; 3) исключительно с целью способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе. Рассмотрим специальные условия ограничения права на жизнь. В статье 6 Пакта названо только одно возможное ограничение права на жизнь — смертная казнь, при этом определены условия применения смертной казни, которые учтены Уголовным кодексом России: допустима только в государствах, которые ее не отменили (т. е. устанавливается запрет на введение смертной казни) <12>; ——————————— <12> См. также: Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М.: Изд-во «МНИМП», 1998. С. 120.

смертные приговоры могут выноситься только за самые тяжкие преступления; смертные приговоры могут выноситься только в соответствии с законом, который действовал во время совершения преступления и который не противоречит постановлениям Пакта и Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него; только во исполнение окончательного приговора, вынесенного компетентным судом; каждый, кто приговорен к смертной казни, имеет право просить о помиловании или о смягчении приговора; амнистия, помилование или замена смертного приговора могут быть предоставлены во всех случаях; смертный приговор не выносится за преступления, совершенные лицами моложе восемнадцати лет, и не приводится в исполнение в отношении беременных женщин (в данном случае, по нашему мнению, ценность жизни ребенка до рождения приравнивается к ценности жизни детей после рождения; во всяком случае, ребенок в утробе матери не рассматривается как часть ее организма). С 11 июля 1991 г. вступил в силу Второй факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах, направленный на отмену смертной казни. В преамбуле указанного Протокола сказано, что все меры по отмене смертной казни следует рассматривать как прогресс в обеспечении права на жизнь. Россия не является участником данного Протокола. Специальные критерии ограничения права на жизнь определены также в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Для правильного понимания положений Конвенции следует также руководствоваться решениями Европейского суда по правам человека <13>. ——————————— <13> Формально конкретные судебные решения обязательны только для государств, выступающих в качестве ответчиков по соответствующим делам, но фактически и другие государства ими руководствуются в аналогичных ситуациях. Тем самым формируется прецедентное право.

Буквальное содержание статьи 2, закрепляющей право на жизнь, устанавливает запрет произвольного лишения жизни человека государством, а также определяет исключительные условия допустимости причинения смерти: «1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом <14>. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание. ——————————— <14> В деле Мелоун против Великобритании Европейский суд установил требования к закону: достаточная доступность закона — любой человек должен иметь возможность получить все необходимые сведения о применении норм данного закона в отношении его дела; достаточная точность изложения норм закона — любой человек должен суметь соотнести свои действия с положениями закона; предсказуемость норм — осуществление государством своих полномочий в соответствии с законными целями.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы: a) для защиты любого лица от противоправного насилия; b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях; c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа». Европейский суд, называя статью 2 одной из самых важных в Конвенции, закрепляющей одну из главных ценностей демократических обществ, установил, что пункт 2 главным образом определяет не те случаи, при которых кто-то может быть намеренно лишен жизни, а описывает ситуации, когда допускается применение силы, что может привести к непреднамеренному лишению жизни <15>. Суд считает оправданным применение силы, исходя из лучших побуждений, если оно основано на действительной уверенности в правильности таких действий в данный момент, но впоследствии оказывается ошибочным <16>. ——————————— <15> Дело МакКанн и другие против Соединенного Королевства от 27 сентября 1995 г. P. 49. § 161; дело Стюарт против Соединенного Королевства от 10 июля 1984 г. Серия А. Т. 39. С. 169 — 171. <16> Дело МакКанн и другие против Соединенного Королевства от 27 сентября 1995 г.

В пункте 2 определены случаи, когда допустимо применение силы, которая может стать причиной смерти, но изначально применение этой силы не преследует цели лишения человека жизни. Таким образом, применяя силу в отношении конкретного человека, государство должно помнить, что этот человек также имеет право на жизнь. В данном случае имеет место лишение человека права на безопасность и личную неприкосновенность, которые являются гарантиями права на жизнь. Европейский суд также определяет требования к правомерности применения силы, которая может повлечь смерть человека, в частности: обстоятельства, при наличии которых может быть оправдано лишение жизни, должны подлежать строгому толкованию <17>; ——————————— <17> При рассмотрении дела «Санди Таймс» против Великобритании 1979 г. Комиссия уточнила: «Строгое толкование означает, что никакие другие критерии, помимо тех, что упомянуты в положении об оговорке, не могут быть основанием для каких-либо ограничений и что эти критерии, в свою очередь, должны быть истолкованы таким образом, чтобы смысл слов не был расширен по сравнению с общепринятым значением».

любое использование силы должно быть не более чем «абсолютно необходимым» для достижения одной или нескольких целей, перечисленных в подпунктах «a» и «c»; использованная сила должна быть строго соразмерна преследуемым целям <18>. ——————————— <18> Дело Исаева (Isayeva) против Российской Федерации (жалоба N 57950/00. Страсбург, 24 февраля 2005 г.).

Комиссия при Европейском суде пояснила, что Конвенция запрещает любое применение властями необязательной силы, которая приводит к лишению жизни, независимо от преднамеренности результата. Применение силы должно быть абсолютно необходимым для указанных целей. Термин «абсолютно» указывает на то, что к критерию необходимости следует подходить очень строго <19>. ——————————— <19> Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М.: Изд-во «МНИМП», 1998. С. 126.

Вместе с тем установленные Европейским судом требования могут использоваться в национальном праве при определении правомерности ограничения права на жизнь. Таким образом, статья 2 Конвенции называет единственный возможный случай лишения человека права на жизнь — исполнение смертного приговора. Исходя из буквального толкования, введение эвтаназии будет являться нарушением статьи 2 Конвенции. Другие три случая, по нашему мнению, указывают на возможное ограничение гарантии права на жизнь — право на безопасность. В статьях 37 — 38 Уголовного кодекса Российской Федерации нашли свое отражение два названных в Конвенции случая правомерности поставления жизни человека под угрозу как обстоятельства, исключающие преступность деяния (необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление). Мятеж рассматривается как основание для принятия чрезвычайных мер в соответствии с пунктом «а» статьи 3 Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении», а также как преступление против основ конституционного строя и безопасности государства (статья 279 Уголовного кодекса Российской Федерации). С. А. Горшкова полагает, что в Конституции Российской Федерации следует указать на необходимость при лишении жизни «абсолютно необходимых оснований», аналогично положению части 2 статьи 2 Конвенции <20>. На наш взгляд, в этом нет необходимости, во-первых, ввиду возможного расширительного толковании положений Конституции, во-вторых, в Конвенции, как уже отмечалось, данное условие относится не к лишению права на жизнь, но к поставлению жизни человека под угрозу, в-третьих, данный вопрос урегулирован в отраслевом законодательстве (см.: Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 «О милиции» (раздел IV), Закон Российской Федерации от 1 апреля 1993 г. N 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации» (статья 35), Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления» (статья 43), Таможенный кодекс Российской Федерации (статья 414) и др.). ——————————— <20> Горшкова С. А. Стандарты Совета Европы по правам человека и российское законодательство: Монография. М.: НИМП, 2001. С. 79

До сих пор Европейский суд уклонялся от ответа на вопрос, предоставляет ли Конвенция защиту нерожденным детям. Статья сформулирована широко, ее содержание наполняется в решениях Европейского суда. Конвенция не отрицает такой возможности, но и не обязывает, как, например, Американская конвенция по правам человека 1969 г. Однако в одном из своих решений Суд постановил, что рождение и особенно обстоятельства рождения являются частью личной жизни ребенка, а затем и взрослого <21>. Комиссия при Европейском суде, рассматривая одно из дел, пришла к выводу, что аборт на начальной стадии беременности можно рассматривать как косвенное ограничение права зародыша на жизнь, «защищающее жизнь и здоровье женщины на этой стадии». Также, рассматривая дело Херц против Норвегии <22>, Комиссия решила: «при определенных обстоятельствах» зародыш может пользоваться определенной защитой по статье 2, несмотря на то что в государствах — участниках Конвенции существует значительное расхождение мнений о том, защищает ли статья 2 нерожденную жизнь. Поэтому, по мнению Комиссии, государства должны иметь определенную свободу выбора при осуществлении правового регулирования данного вопроса. Комиссией было определено, что законодательство, устанавливающее уголовную ответственность, не нарушает права на уважение частной жизни женщины <23>. ——————————— <21> Дело Одиевр (ODIEVRE) против Франции (жалоба N 42326/98. Страсбург, 13 февраля 2003 г.). <22> Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М.: Изд-во «МНИМП», 1998. С. 131. <23> Там же. С. 296.

Вместе с тем Комиссия при Европейском суде постановила, что «общее использование термина «каждый» («toute personne») в Конвенции… и контекст, в котором используется этот текст в статье 2… не относится к нерожденному» <24>. ——————————— <24> Там же. С. 131.

Что касается смертной казни, то согласно статье 1 Протокола N 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод смертная казнь отменяется. Россия в нарушение своих международных обязательств не ратифицировала до сих пор этот документ. Важно отметить, что в условиях военного времени смертная казнь может применяться на основании закона (статья 2 Протокола N 6) <25>. ——————————— <25> «Государство может предусмотреть в своем законодательстве смертную казнь за действия, совершенные во время войны или при неизбежной угрозе войны; подобное наказание применяется только в установленных законом случаях и в соответствии с его положениями».

Подводя итоги правомерности ограничений на международном уровне, можно сделать выводы: 1. Лишение права на жизнь допускается только в форме применения смертной казни с перспективой ее отмены (особенно это актуально для России, взявшей на себя обязательство по отмене смертной казни в связи с принятием ее в Совет Европы <26>). ——————————— <26> Согласно Заключению Парламентской Ассамблеи Совета Европы N 193 от 25 января 1996 г. по заявке России на вступление в Совет Европы Российская Федерация взяла обязательство «подписать в течение одного и ратифицировать не позднее чем через три года с момента вступления Протокол N 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, касающийся отмены сметной казни в мирное время, и установить со дня вступления мораторий на исполнение смертных приговоров». 16 апреля 1997 г. этот Протокол был подписан, а 6 августа 1999 г. Президент Российской Федерации вынес его на ратификацию в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации. Процесс ратификации до сих пор не завершен.

2. Иные формы лишения права на жизнь не признаются ни при каких обстоятельствах, в том числе и в период введения чрезвычайного времени. Таким образом, введение эвтаназии является нарушением международных обязательств. 3. Международные нормы как универсального, так и регионального характера, обязательные для Российской Федерации, вопрос о праве на жизнь до рождения не регламентируют, оставляя на усмотрение национального законодателя. 4. Ограничение права на жизнь как права на достойную жизнь и права на свободное духовное развитие возможно на основании закона, насколько это совместимо с природой указанных прав, в целях общего благосостояния в демократическом обществе.

IV уровень

Говоря об отраслевом законодательстве, под законодательством мы понимаем федеральные конституционные законы и федеральные законы. В соответствии с частью 3 статьи 55 ограничение права человека может быть установлено исключительно законом федерального уровня. Закон субъекта Российской Федерации, в том числе конституция (устав), не может ограничивать права человека <27>. Полагаем, что с учетом наступления относительной стабильности в развитии государственного строя России нормативные указы Президента Российской Федерации не могут регулировать вопросы, отнесенные к компетенции парламента, как это допускалось ранее с одобрения Конституционного Суда Российской Федерации <28>. Тем более неправомерно ограничение прав человека на основании постановлений Правительства Российской Федерации и ведомственных нормативных актов. ——————————— <27> Это вытекает из разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации. Так, согласно пункту «в» статьи 71 Конституции России в ведении Российской Федерации находятся регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина, а согласно пункту «б» части 1 статьи 72 в совместном ведении находится только защита прав и свобод человека и гражданина. <28> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 апреля 1996 г. N 11-П.

Ведомственные акты могут регулировать техническую сторону отношений, не затрагивая правовую составляющую (например, Положение о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации, утвержденное Указом Президента Российской Федерации от 28 декабря 2001 г. N 1500). Данному требованию не соответствует существующее правовое регулирование правоотношений, возникающих при искусственном прерывании беременности. На уровне закона существует бессистемное и неполное регулирование (см. раздел VII Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья, статьи 51 и 52 Семейного кодекса Российской Федерации), все вопросы урегулированы подзаконными нормативными актами. На уровне постановлений Правительства, устанавливающих социальные и медицинские показания для решения вопроса о допустимости искусственного прерывания беременности, фактически регулируется право на жизнь до рождения. На наш взгляд, данные правоотношения являются предметом регулирования федерального закона. Существует мнение, что «основания ограничения прав и свобод человека и гражданина можно определить как обусловленные политико-правовой концепцией свободы личности причины, которые детерминируют (предопределяют) закрепление в Конституции России и иных правовых актах пределов (границ) реализации человеком (гражданином) прав (свобод) и обеспечивают соблюдение необходимого баланса между интересами личности, общества и государства» <29>. Имеющиеся ограничения права на жизнь действительно обосновывают интересами человека, но, по нашему убеждению, не обеспечивают баланса интересов, а, наоборот, приводят к дисбалансу этих интересов. В этой связи, а также с учетом международных стандартов следует вывод: лишение права на жизнь недопустимо. Смертная казнь должна быть отменена, искусственное прерывание беременности ограничено случаем крайней необходимости. Вопрос о введении эвтаназии в отношении новорожденных и других недееспособных лиц считаем противоправным. ——————————— <29> Новиков М. В. Сущность конституционных ограничений правового статуса личности // Конституционное и муниципальное право. 2005. N 9 (БД «КонсультантПлюс»).

Недопустимость лишения права человека на жизнь во всех случаях также определяется естественной природой данного права. Если государство не может даровать право на жизнь, то, следовательно, оно не может его отнять, тем более не могут принимать решение о лишении права на жизнь человека отдельные лица. Государство может только в исключительных случаях ставить жизнь человека под угрозу (при этом права на жизнь никто не лишается) и ограничивать право на достойную жизнь и право на духовное развитие в пределах, не затрагивающих сущности этих прав.

——————————————————————