ОСОБЕННОСТИ НАЗНАЧЕНИЯ И ПРОВЕДЕНИЯ АДМИНИСТРАТИВНОГО
РАССЛЕДОВАНИЯ В СЛУЧАЕ УТРАТЫ (ХИЩЕНИЯ) СЕКРЕТНЫХ ДОКУМЕНТОВ,
РАЗГЛАШЕНИЯ СЕКРЕТНЫХ СВЕДЕНИЙ
Е. Н. ТРОФИМОВ
Трофимов Е. Н., помощник начальника Екатеринбургского высшего артиллерийского командного училища (военного института) по правовой работе — начальник юридической службы, подполковник юстиции.
Назначение и проведение административного расследования по фактам утраты (хищения) секретных документов, разглашению секретных сведений проводится в соответствии с общими правилами. Но проведение расследования в этих случаях имеет свои особенности.
Разглашение секретных сведений — это предание огласке сведений лицом, которому эти сведения были доверены по службе, работе или стали известны другим путем, в результате чего они стали достоянием посторонних лиц.
Утрата документов (изделий), содержащих секретные сведения, — это выход (в том числе и временный) документов (изделий) из владения ответственного за их сохранность лица, которому они были доверены по службе или работе, являющийся результатом нарушения установленных правил обращения с ними, вследствие чего эти документы (изделия) стали либо могли стать достоянием посторонних лиц.
За разглашение сведений, содержащих государственные секреты, и утрату документов (изделий), содержащих такие сведения, виновные лица привлекаются к ответственности в соответствии с действующим законодательством.
За утрату секретных документов (изделий), содержащих сведения военного характера, не являющиеся государственной тайной, но не подлежащие оглашению, а также нарушение требований по обеспечению сохранения государственной и военной тайны, но не повлекшее разглашение сведений и утрату документов (изделий), виновные лица привлекаются к дисциплинарной ответственности и могут быть отстранены от работ с секретными документами (изделиями).
В соответствии с подпунктом «г» пункта 2 статьи 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» отказ в допуске (лишение допуска) к государственной тайне может явиться основанием для досрочного расторжения с военнослужащим контракта и увольнения его с военной службы.
О фактах утраты (хищения) документа особой важности, совершенно секретных и секретных документов, а также за разглашение сведений, составляющих государственную и военную тайну, командиры воинских частей (учреждений) представляют донесения и доклады в вышестоящие органы военного управления. Одновременно с этим ставятся в известность соответствующие органы ФСБ и военной прокуратуры.
В письменном донесении отражаются:
— когда, при каких обстоятельствах, какой документ (изделие) утрачен, его учетные номера и какие секретные сведения он разглашает;
— виновные лица;
— причины и условия, способствовавшие утрате или разглашению секретных сведений;
— проводимые или планируемые мероприятия по розыску секретного документа (изделия), локализации последствий утраты (разглашения), а также по другим вопросам, связанным с данным происшествием.
Необходимые мероприятия по розыску утраченных секретных документов (изделий) или установлению обстоятельств разглашения сведений, а также виновных в этом лиц проводится в контакте с органами ФСБ.
Розыск утраченных секретных документов (изделий) может быть прекращен только в том случае, если исчерпаны все возможные меры, выяснены все обстоятельства и причины их утраты, установлены виновные в этом лица.
Для выяснения обстоятельств и причин разглашения сведений, составляющих государственную и военную тайну, или утраты документов (изделий), содержащих такие сведения, по указанию командира воинской части проводится административное расследование. В соответствии с пунктом 99 Наставления по правовой работе в Вооруженных Силах Российской Федерации (Приказ Министра обороны Российской Федерации от 31 января 2001 года N 10) в случае разглашения сведений, составляющих государственную тайну, а также утрату (хищение) секретных, совершенно секретных и особой важности документов (изделий) административное расследование назначается в обязательном порядке.
Не позднее чем на следующий день после обнаружения факта разглашения секретных сведений или утраты секретных документов или изделий, содержащих такие сведения, для проведения текущего указанного расследования создается комиссия из компетентных, не заинтересованных в исходе дела лиц, в необходимом составе, но не менее трех человек (в том числе представителя шифровального или режимного органа вышестоящего штаба), имеющих непосредственное отношение и допуск по соответствующей форме к данным секретным сведениям, работам и документам (изделиям). Состав комиссии и выделенные для розыска силы и средства на весь период работ освобождаются от исполнения прямых служебных обязанностей.
Административное расследование должно быть проведено в короткие сроки, но не более месяца со дня обнаружения факта разглашения секретных сведений или утраты секретных документов (изделий).
По результатам административного расследования разглашения секретных сведений, утраты секретных документов (изделий) командиру воинской части должны быть предоставлены следующие документы:
— акт об обстоятельствах и результатах расследования (розыска) факта разглашения сведений, составляющих государственную и военную тайну, или утраты документов (изделий), содержащих такие сведения, с соответствующими выводами и предложениями, в том числе о прекращении розыска;
— письменные объяснения виновных и других лиц, которых опрашивали члены комиссии;
— предварительное заключение о степени секретности разглашенных сведений или утраченных документов (изделий);
— другие документы, имеющие отношение к административному расследованию.
После завершения административного расследования командир (начальник) воинской части (учреждения) должен решить в установленном порядке вопрос о привлечении лиц, виновных в разглашении секретных сведений или утрате секретных документов (изделий), к ответственности. Привлечение виновного (виновных) к дисциплинарной ответственности осуществляется в срок не позднее 10 дней после получения заключения по материалам расследования.
Если в ходе административного расследования будут установлены признаки преступления, то командир (начальник) воинской части (учреждения) возбуждает уголовное дело лично, согласует его с военным прокурором либо сообщает о преступлении военному прокурору гарнизона для вынесения процессуального решения.
Предварительное заключение о степени секретности разглашенных сведений или утраченных секретных документов (изделий) комиссия дает только в том случае, если документ разработан в данной войсковой части или в подчиненной воинской части. Если это не так, то заключение о степени секретности разглашенных сведений или утраченных секретных документов (изделий) истребуется из органа военного управления, разработавшего документ (изделие).
Результаты розыска и проведенного расследования обстоятельств и причин утраты секретных документов (изделий) и разглашения секретных сведений, а также о принятых мерах и наказании виновных докладываются тем лицам, которым было представлено первоначальное донесение.
Учет разглашенных сведений, составляющих государственную и военную тайну, или утрат документов (изделий), содержащих тайные сведения, и проводимых мероприятий по таким фактам ведется в каждом режимно-секретном органе воинской части по журналу (форма N 44).
——————————————————————
«Решения и определения, вынесенные Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации в октябре — декабре 2004 г.»
(Редакционный материал)
(«Право в Вооруженных Силах», 2005, N 3)
РЕШЕНИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ, ВЫНЕСЕННЫЕ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИЕЙ
ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В ОКТЯБРЕ — ДЕКАБРЕ 2004 Г.
Наличие жилья по месту службы не лишает военнослужащего права на получение жилищного сертификата для приобретения жилья в избранном месте жительства после увольнения с военной службы.
Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 6 октября 2004 г. N ВКПИ04-100 по заявлению Т.
Т. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, в котором просил признать недействующим абзац 2 пункта 1 раздела I Инструкции о порядке формирования списков на получение государственных жилищных сертификатов и их выдачи в Министерстве обороны Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации «О дополнительных мерах по обеспечению реализации президентской программы «Государственные жилищные сертификаты» в Министерстве обороны Российской Федерации» от 12 ноября 1999 г. N 534.
В 2001 г. заявитель признан органами местного самоуправления нуждающимся в улучшении жилищных условий в избранном перед увольнением по предельному возрасту пребывания на военной службе месте жительства.
В последний год военной службы он обратился к воинским должностным лицам с просьбой включить его в список кандидатов на получение государственного жилищного сертификата, однако командование заявителю отказало, ссылаясь на приказы Министра обороны Российской Федерации от 12 ноября 1999 г. N 534 и от 15 февраля 2000 г. N 80, поскольку Т. по месту военной службы обеспечен жильем для постоянного проживания и не может быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий.
Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации нашла, что заявление Т. подлежит удовлетворению по следующим основаниям.
Право граждан, увольняемых (уволенных) с военной службы, на обеспечение жилыми помещениями путем получения государственного жилищного сертификата от органов местного самоуправления либо от Министерства обороны Российской Федерации (иного федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба) предусмотрено п. 14 ст. 15 и п. 1 ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих», согласно которому порядок выдачи сертификатов определяется Правительством Российской Федерации.
При этом выдача сертификатов военнослужащим осуществляется в последний год военной службы Министерством обороны Российской Федерации (иным федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба).
В соответствии с указанными нормами Закона Правительством утверждена федеральная целевая программа «Государственные жилищные сертификаты» (Постановление Правительства Российской Федерации от 20 января 1998 г. N 71), которая в настоящее время фактически изменена Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 ноября 2003 г. N 700, утвердившего программу «Государственные жилищные сертификаты» на 2004 — 2010 гг., входящую в федеральную целевую программу «Жилище» на 2002 — 2010 гг.
По смыслу Жилищного кодекса РСФСР и Федерального закона «О статусе военнослужащих», федеральной целевой программы «Государственные жилищные сертификаты» и в соответствии с абзацем 8 раздела 2 указанной Программы, право на получение в последний год военной службы жилищного сертификата имеют военнослужащие, признанные в установленном порядке нуждающимися в улучшении жилищных условий и подлежащие увольнению с военной службы по достижении предельного возраста пребывания на военной службе, или по состоянию здоровья, или в связи с организационно-штатными мероприятиями, общая продолжительность службы которых в календарном исчислении составляет 10 и более лет.
Решением Верховного Суда Российской Федерации от 20 мая 2002 г., оставленным без изменения определением Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 22 сентября 2002 г. N КАС02-380, абзацы 6 и 7 раздела 2 федеральной целевой программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 января 1998 г. N 71, признаны не соответствующими закону в части слов «не имеющим жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами и».
Решением Верховного Суда Российской Федерации от 16 сентября 2003 г. N ВКПИ03-47 признан недействующим со дня принятия абзац 1 пункта 5 Правил выпуска и погашения государственных жилищных сертификатов, выдаваемых гражданам — участникам федеральной целевой программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 марта 2002 г. N 168, в части слов «не имеющих жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами и», касающихся военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы.
В обоснование указанных судебных решений Верховный Суд Российской Федерации указал, что Правительство Российской Федерации, установив для военнослужащих, увольняющихся с военной службы, имеющих право на обеспечение жилыми помещениями, дополнительное требование (отсутствие жилых помещений для постоянного проживания на территории России и за ее пределами), ограничило право данной категории граждан на участие в Программе для получения безвозмездных субсидий в целях приобретения жилья.
Такое указание фактически сужает установленный Федеральным законом «О статусе военнослужащих» круг военнослужащих, имеющих право на получение сертификата, и выходит за пределы предоставленных Правительству полномочий.
Инструкция о порядке формирования списков на получение государственных жилищных сертификатов и их выдачи в Министерстве обороны Российской Федерации утверждена приказом Министра обороны Российской Федерации от 12 ноября 1999 г. N 534.
Абзацем вторым пункта 1 Инструкции предусмотрено, что для включения в списки кандидатов на получение сертификатов военнослужащие, имеющие общую продолжительность военной службы в календарном исчислении 10 лет и более и подлежащие увольнению с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и не обеспеченные жильем, подают в порядке подчиненности рапорт, а граждане, подлежащие переселению из закрытых военных городков, — заявление командиру воинской части, за которой закреплен жилищный фонд по месту жительства в закрытом военном городке.
Абзацем первым пункта 16 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации «О порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации» от 15 февраля 2000 г. N 80, установлено, что военнослужащие, увольняемые с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями, имеющие общую продолжительность военной службы в календарном исчислении 10 лет и более, не имеющие жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами и признанные в установленном порядке нуждающимися в улучшении жилищных условий, имеют право на получение государственного жилищного сертификата для приобретения жилого помещения.
Поскольку оспариваемые заявителем нормы также содержат дополнительное, не предусмотренное Федеральным законом требование к военнослужащим, претендующим на получение сертификата, а именно: «не имеющие жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами» либо «не обеспеченные жильем», то с учетом преюдициального значения вышеуказанных судебных решений, в соответствии с п. 2 ст. 61 ГПК РФ, в части указанных слов они признаны недействующими.
Ходатайство о признании незаконным Руководства по организации работы высшего военно-учебного заведения Министерства обороны Российской Федерации оставлено без удовлетворения.
Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2004 г. N ВКПИ04-110 по заявлению З.
З. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, считая, что Руководство по организации работы высшего военно-учебного заведения, утвержденное приказом МО РФ от 12 марта 2003 года N 80, в части введения нового учебного подразделения — цикл противоречит Федеральному закону «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» и Постановлениям Правительства РФ «Об утверждении Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении) Российской Федерации» и «Об утверждении Типового положения о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования».
При этом он указал, что закон не делит должности педагогического состава в зависимости от типа реализуемых учебных программ и преподаваемых дисциплин. По мнению заявителя, Перечень структурных подразделений учебных заведений, предусмотренный указанными Типовыми положениями, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.
Военная коллегия нашла заявление З. не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.
В соответствии с ч. 3 ст. 8 Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» от 22 августа 1996 года N 125-ФЗ высшие учебные заведения самостоятельны в формировании своей структуры, за исключением их филиалов. Статус и функции структурного подразделения высшего учебного заведения определяются положением, утвержденным в порядке, предусмотренном уставом высшего учебного заведения.
Аналогичная норма содержится в п. 17 Постановления Правительства РФ от 5 апреля 2001 года N 264 «Об утверждении Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении) Российской Федерации».
Пунктом 15 указанного Типового положения предусмотрено, что в состав высшего учебного заведения входят кафедры по отраслям знаний и факультеты по направлениям подготовки специалистов. Высшее учебное заведение может иметь филиалы, представительства, научно-исследовательские подразделения, конструкторские бюро, аспирантуру, интернатуру, ординатуру, докторантуру, структурные подразделения дополнительного профессионального образования, внеучебной и воспитательной работы, подготовительные отделения и курсы, объекты производственной и социальной инфраструктуры, общежития, клинические базы и другие структурные подразделения.
Типовым положением об образовательном учреждении высшего профессионального образования установлено, что деятельность военного образовательного учреждения высшего профессионального образования регулируется соответствующим типовым положением, утвержденным Правительством Российской Федерации.
Типовое положение о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования утверждено Постановлением Правительства РФ от 18 июня 1999 г. N 650.
Учредителем высших учебных заведений, реализующих военные профессиональные образовательные программы (военно-учебных заведений), в силу ч. 1 ст. 10 указанного Федерального закона может быть только Правительство Российской Федерации.
Вместе с тем Правительство РФ Постановлением от 18 июня 1999 года N 650 (п. 2 Типового положения о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования) делегировало свои полномочия учредителя после создания (реорганизации) высшего военно-учебного заведения федеральным органам, в которых законом предусмотрена военная служба.
В соответствии с пунктом 6 указанного Типового положения в состав высшего военно-учебного заведения могут входить кафедры и факультеты по направлениям (специальностям) подготовки офицеров. Высшее военно-учебное заведение может иметь филиалы, научные и научно-исследовательские подразделения, подразделения слушателей и курсантов, подразделения послевузовского и дополнительного профессионального образования, учреждения (организации) обеспечения и другие структурные подразделения.
Указанный нормативный правовой акт предусматривает, что структурное подразделение высшего военно-учебного заведения не является юридическим лицом, а его статус и функции определяются положением, утверждаемым в порядке, предусмотренном уставом высшего военно-учебного заведения. Структура и штат высшего военно-учебного заведения разрабатываются на основе типовых штатов высших военно-учебных заведений и утверждаются в порядке, установленном нормативными правовыми актами федерального органа.
Устав высшего военно-учебного заведения, в силу пункта 18 указанного Типового положения, принимается общим собранием (конференцией) руководящего, научно-педагогического состава, а также представителей других категорий постоянного и переменного состава высшего военно-учебного заведения и утверждается руководителем федерального органа.
Руководство по организации работы высшего военно-учебного заведения Министерства обороны Российской Федерации утверждено приказом Министра обороны РФ от 12 марта 2003 года N 80.
В соответствии с указанным Руководством высшее военно-учебное заведение создается, реорганизуется и ликвидируется Правительством Российской Федерации по представлению Министра обороны Российской Федерации. Полномочия учредителя после создания (реорганизации) высшего военно-учебного заведения выполняет Министерство обороны.
Пунктом 7 Руководства предусмотрено, что структура и штат военно-учебного заведения разрабатываются на основе задач, возложенных на вуз, и типовых штатов вузов. Штатная численность слушателей, курсантов, докторантов и адъюнктов вуза устанавливается Министром обороны Российской Федерации.
В указанном пункте Руководства установлено, что к основным структурным учебно-научным подразделениям высшего военно-учебного заведения относятся факультеты, кафедры, циклы.
Согласно пункту 10 данного Руководства кафедра является основным учебно-научным подразделением высшего военно-учебного заведения, а цикл — учебно-методическим подразделением, создаваемым в высшем военно-учебном заведении, реализующем профессиональные образовательные программы среднего профессионального образования.
Анализ приведенных норм нормативных правовых актов позволяет прийти к следующим выводам.
Вопреки утверждению заявителя, перечень структурных подразделений высших учебных заведений, содержащийся в Типовых положениях, утвержденных Постановлениями Правительства РФ от 18 июня 1999 года N 650 и от 5 апреля 2001 года N 264, исчерпывающим не является, так как в них оговорена возможность создания в вузах других структурных подразделений.
Поскольку Министерство обороны РФ обладает полномочиями учредителя после создания (реорганизации) высших военно-учебных заведений, в том числе по утверждению их уставов, а также полномочиями по разработке и утверждению как типовых, так и штатов конкретных вузов, оно правомочно издавать нормативные правовые акты, устанавливающие возможность создания в высших военно-учебных заведениях структурных подразделений, которые не содержатся в перечне Типовых положений.
Более того, создание в высших военно-учебных заведениях циклов обусловлено тем обстоятельством, что в соответствии с п. 11 Типового положения о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования и п. 16 Руководства военные институты и филиалы высших военно-учебных заведений могут реализовывать профессиональные образовательные программы среднего профессионального образования.
Что же касается дифференциации в оплате труда преподавательского состава вузов в зависимости от занимаемой должности, то данное обстоятельство не может свидетельствовать о незаконности оспариваемого заявителем нормативного акта, поскольку регулируется иными нормативными правовыми актами.
Ограничение государственного обвинителя и потерпевшего в предоставлении доказательств повлекло отмену приговора, постановленного с участием присяжных заседателей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 19 октября 2004 г. N 2-054/02 по уголовному делу в отношении Т. и других.
По приговору Дальневосточного окружного военного суда Т. осужден за хранение шести патронов к автомату по ч. 1 ст. 222 УК РФ, а в части обвинения Т., Б. и Р. по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ они оправданы в соответствии с вердиктом присяжных заседателей.
Военная коллегия приговор в части оправдания указанных лиц по ст. 105 УК РФ отменила и дело направила на новое рассмотрение по следующим основаниям.
Как видно из протокола судебного заседания, Т., Б. и Р. не признавали себя виновными в совершении умышленного убийства А. организованной группой. Однако в совершении этого преступления их изобличали на предварительном следствии свидетели М. и Ш.
В судебное заседание указанные свидетели не явились М. — в связи с болезнью, Ш. — в связи с отсутствием денежных средств.
Ходатайство государственного обвинителя об оглашении показаний свидетеля Ш. оставлено без удовлетворения в связи с возражением стороны защиты. По тем же основаниям дважды было отказано и потерпевшему А. в оглашении показаний свидетеля М.
Действительно, в ст. 281 УПК РФ указано, что оглашение показаний потерпевшего и свидетелей допускается при наличии существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде, а также при неявке в судебное заседание свидетеля или потерпевшего при согласии сторон, за исключением случаев, предусмотренных частью второй этой статьи, то есть в случаях: 1) смерти потерпевшего или свидетеля; 2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд; 3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда; 4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд.
В то же время в силу ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.
При этом в соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. То есть председательствующий судья не вправе отказать стороне в исследовании доказательства, если оно не исключено из разбирательства дела как недопустимое.
Не обеспечив явку в суд свидетелей М. и Ш., являвшихся очевидцами убийства А. (о чем неоднократно ходатайствовала сторона обвинения), не выяснив, тяжело ли болен М. и препятствует ли болезнь его явке в суд, председательствующий фактически ограничил государственного обвинителя и потерпевшего в предоставлении доказательств перед присяжными заседателями, которые могли иметь существенное значение при вынесении ими вердикта.
Приведенные выше нарушения уголовно-процессуального закона, на которые обращалось внимание также и в кассационной жалобе потерпевшего и представлении государственного обвинителя, повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, что в соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ является основанием для его отмены.
Лицо освобождается от уголовной ответственности, если на день рассмотрения дела в кассационном порядке истек срок давности.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 7 октября 2004 г. N 4-49/04 по уголовному делу в отношении З.
18 июня 2004 г. 3-й окружной военный суд признал З. виновным, наряду с другими преступлениями, в двух эпизодах понуждения к действиям сексуального характера, совершенных 21 июля и 10 августа 2002 г.
Учитывая, что преступление, предусмотренное ст. 133 УК РФ, относится к деянию небольшой тяжести и на день рассмотрения дела в кассационном порядке прошло более двух лет, то есть истек срок давности, Военная коллегия отменила приговор по упомянутой статье и дело в этой части прекратила.
Сведения о привилегиях, компенсациях и льготах, установленных хотя бы и секретными законодательными актами, не могут быть государственной тайной.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2004 года N 1-68/04 по заявлению С.
С. в период с ноября 1994 года по август 2001 года проходил военную службу на различных должностях в воинских частях, дислоцированных в Молдове. Полагая, что за этот период военной службы денежное содержание подлежало выплате ему в иностранной валюте, он просил произвести перерасчет и взыскать задолженность по денежному содержанию. А так как нормативные акты, устанавливающие порядок выплаты, являются секретными, он обратился с иском в Московский окружной военный суд.
Определением судьи указанного суда исковое заявление ввиду его неподсудности данному суду возвращено заявителю.
Не соглашаясь с вынесенным определением, представитель истца в частной жалобе просил определение отменить и направить исковое заявление для рассмотрения в тот же суд.
При этом он указывал, что, поскольку вопросы выплаты денежного содержания военнослужащим, проходящим военную службу на территории иностранного государства, регулируются секретными постановлениями Правительства Российской Федерации, рассмотрение данного спора, вопреки выводу судьи, подсудно окружному военному суду.
Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы частной жалобы, Военная коллегия нашла, что она не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.
В соответствии с частью 1 статьи 14 Федерального конституционного закона от 23 июня 1999 года N 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» и статьей 25 Гражданского процессуального кодекса РФ окружной (флотский) военный суд рассматривает в качестве суда первой инстанции гражданские дела, связанные с государственной тайной.
Под государственной тайной, согласно статье 2 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года N 5485-1 «О государственной тайне», понимаются защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации.
Указанные же в исковом заявлении положения нормативных актов в части, касающейся порядка денежного обеспечения военнослужащих, проходящих военную службу на территории иностранного государства, не могут быть отнесены к сведениям, составляющим государственную тайну.
Так, в статье 7 Закона о государственной тайне указано, что сведения о привилегиях, компенсациях и льготах, предоставляемых государством гражданам, должностным лицам, п редприятиям, учреждениям и организациям, не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию.
В рассматриваемом же случае спор касается компенсаций за прохождение военной службы на территории иностранного государства, что, в соответствии с приведенной выше нормой, не может относиться к сведениям, составляющим государственную тайну, следовательно, постановления Правительства Российской Федерации в этой части не подлежат засекречиванию, а дело в данном случае, как не связанное с государственной тайной, подсудно гарнизонному, а не окружному военному суду.
Определение президиума флотского военного суда и последующие судебные постановления отменены из-за ненадлежащего извещения заявителя о дне рассмотрения дела.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2004 года N 3н-150/04 по заявлению В.
Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы надзорной жалобы, Военная коллегия нашла, что определение президиума Тихоокеанского флотского военного суда, а также последующие судебные постановления подлежат отмене по следующим основаниям.
В соответствии с ч. 2 ст. 385 ГПК РФ суд надзорной инстанции обязан известить лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения дела.
При этом, согласно требованиям статьи 113 ГПК РФ, лица, участвующие в деле, извещаются или вызываются в суд заказным письмом или судебной повесткой с уведомлением о вручении либо с использованием иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату.
В силу ст. 115 ГПК РФ время вручения судебных повесток или иных судебных извещений адресату фиксируется установленным в организациях почтовой связи способом или на документе, подлежащем возврату в суд.
Как усматривается из дела, в адрес В. 31 октября 2003 года направлялось письмо с копией определения судьи о передаче дела в суд надзорной инстанции и указанием времени и места рассмотрения дела по ее надзорной жалобе. Однако данных о том, что В. своевременно получила указанное письмо и надлежащим образом была извещена о времени и месте судебного заседания, в материалах дела не имеется.
Отрицает факт своего извещения о рассмотрении дела судом надзорной инстанции 27 ноября 2003 года и сама В., утверждая, со ссылкой на отпускной билет и проездные документы, что в период с 24 ноября 2003 года по 6 января 2004 года она находилась в очередном отпуске с выездом в город Донецк.
В соответствии со ст. 387 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права.
Согласно п. 2 ч. 2 ст. 364 ГПК РФ рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных о времени и месте судебного заседания, является существенным нарушением норм процессуального права.
Таким образом, из-за нарушения президиумом суда требований статей 113, 115 и 385 ГПК РФ В. была лишена возможности участвовать в судебном заседании и давать свои объяснения по делу, что свидетельствует о нарушении президиумом прав заявителя на судебную защиту.
При таких обстоятельствах определение суда надзорной инстанции является незаконным и подлежит отмене, а дело — направлению на новое рассмотрение в президиум Тихоокеанского флотского военного суда.
Кроме того, решение Владивостокского гарнизонного военного суда от 12 января 2004 года и кассационное определение Тихоокеанского флотского военного суда от 29 марта 2004 года также подлежат отмене, поскольку они постановлены в связи с принятием судом надзорной инстанции определения о направлении дела на новое рассмотрение.
При освобождении лица от уголовной ответственности дело подлежит прекращению.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2004 года N 1-027/03 по уголовному делу в отношении К.
К. обвинялся, наряду с другими деяниями, в восьми преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 290 УК РФ.
Московский окружной военный суд, назначив наказание за эти преступления, по семи из них освободил К. от наказания в связи с истечением сроков давности.
Учитывая, что ко дню рассмотрения дела в кассационном порядке истек срок давности и по восьмому случаю получения неквалифицированной взятки, Военная коллегия отменила приговор в этой части и дело прекратила.
Отменен приговор, а дело прекращено и по остальным преступлениям, предусмотренным ч. 1 ст. 290 УК РФ, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 78 УК РФ при истечении сроков давности лицо освобождается от уголовной ответственности, а не от наказания.
Постановление судьи отменено в связи с тем, что интересы обвиняемого защищало лицо, утратившее статус адвоката.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 г. N 5-27/04 по уголовному делу в отношении Х.
Уголовное дело по обвинению Х. в совершении преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 105 и п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ, на основании кассационного определения Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 20 июля 2004 года было направлено на новое судебное разбирательство в Северо-Кавказский окружной военный суд со стадии предварительного слушания.
На предварительном слушании обвиняемый подтвердил ранее заявленное ходатайство о рассмотрении дела судом с участием коллегии присяжных заседателей.
Государственный обвинитель в ходе предварительного слушания заявил об изменении обвинения, предложив переквалифицировать действия Х. на ч. 1 ст. 105 и п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Прокурор также просил направить дело по подсудности в гарнизонный военный суд, а в удовлетворении ходатайства обвиняемого о рассмотрении его дела судом с участием коллегии присяжных заседателей отказать.
В ходе предварительного слушания судом установлено изменение фактических обстоятельств дела, что, по мнению суда, не только противоречит ч. ч. 7 и 8 ст. 246 УПК РФ, но и лишает суды, в том числе и вышестоящий, возможности оценить и проверить обоснованность и правильность вышеуказанного решения прокурора, а также нарушает право обвиняемого на защиту ввиду существенного изменения фактических обстоятельств дела.
По этому основанию 13 сентября 2004 года судья вынес постановление о возвращении дела военному прокурору Северо-Кавказского военного округа для устранения препятствий к рассмотрению дела судом.
В кассационном представлении военный прокурор просил отменить это постановление судьи и направить уголовное дело в тот же суд со стадии предварительного слушания.
Военная коллегия отменила упомянутое постановление и направила дело на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания.
В соответствии с ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник — лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуальным кодексом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.
В силу ч. 2 ст. 49 УПК РФ в качестве защитников допускаются адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый.
Следовательно, один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый, может быть допущено судом в качестве защитника только совместно с лицом, имеющим статус адвоката.
Из материалов дела усматривается, что Л., осуществлявший защиту интересов обвиняемого Х., был допущен судом в качестве участника судебного разбирательства на основании служебного удостоверения адвоката и ордера.
При таких данных для суда, как и для других участников процесса, в том числе и для обвиняемого, Л. персонифицировался как адвокат, на законных основаниях осуществлявший защиту интересов обвиняемого Х. При этом у суда отсутствовали основания для принятия процессуального решения по этому вопросу, поскольку названное лицо имело соответствующие документы, предоставлявшие ему право на участие в процессе, а также отсутствовало ходатайство от обвиняемого о допуске Л. в качестве защитника.
Вместе с тем в соответствии с постановлением совета адвокатской палаты Краснодарского края от 23 июля 2004 года статус адвоката Л. прекращен на основании подп. 6 п. 1 ст. 17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
Таким образом, предварительное слушание по настоящему уголовному делу проведено с нарушением права обвиняемого пользоваться помощью адвоката, что в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 381 УПК РФ является безусловным основанием для отмены или изменения судебного решения.
Назначение судебного заседания с участием присяжных заседателей из регионов, не совпадающих с местом совершения преступления, признано законным.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 года N 1-011/03 по уголовному делу в отношении У. и других.
Судья Северо-Кавказского окружного военного суда по результатам предварительного слушания назначил судебное разбирательство уголовного дела в отношении У. и других в открытом судебном заседании в помещении окружного военного суда в составе судьи и коллегии присяжных заседателей.
В кассационных жалобах представители потерпевших считали необоснованным решение судьи о рассмотрении уголовного дела в г. Ростове-на-Дону, поскольку коллегия присяжных заседателей, сформированная из представителей Ростовской области, не может быть объективной и соблюсти принцип неотвратимости наказания в отношении подсудимых, совершивших особо тяжкие преступления.
По их мнению, в соответствии со ст. 32 УПК РФ уголовное дело подлежит рассмотрению по месту совершения преступлений, то есть в Чеченской Республике, где институт присяжных заседателей не действует, поэтому их участие в судебном разбирательстве по данному делу будет незаконно.
Военная коллегия нашла постановление судьи законным и обоснованным.
Вопреки доводам представителей потерпевших, назначение судебного разбирательства в г. Ростове-на-Дону, то есть по месту расположения Северо-Кавказского окружного военного суда, не противоречит требованиям ст. 32 УПК РФ, поскольку, как правильно указано в постановлении судьи, принцип формирования военных судов, предусмотренный Федеральным конституционным законом «О военных судах Российской Федерации», не зависит от административного деления территории Российской Федерации и юрисдикция названного суда распространяется на военнослужащих воинских частей и учреждений, входящих в состав Северо-Кавказского военного округа и дислоцированных на территории нескольких регионов Российской Федерации.
Не оспаривают подсудность данного уголовного дела Северо-Кавказскому окружному военному суду и авторы кассационных жалоб.
Что касается утверждения представителей потерпевших о незаконности назначения судебного разбирательства с участием коллегии присяжных заседателей, так как на территории Чеченской Республики, где совершены преступления, названный институт не действует, то его нельзя признать состоятельным.
В постановлении судьи обоснованно указано, что ходатайство подсудимого в суде, к подсудности которого относится уголовное дело, о его разбирательстве с участием коллегии присяжных заседателей подлежит обязательному удовлетворению.
Их право на рассмотрение дела с участием присяжных заседателей не может ставиться в зависимость от срока введения института присяжных заседателей на территории того или иного региона Российской Федерации, где проходили военную службу подсудимые.
Принимая во внимание, что Вооруженные Силы РФ являются федеральной силовой структурой, выполняющей задачи на территории различных субъектов страны, и тот факт, что Федеральным конституционным законом «О военных судах Российской Федерации» установлена подсудность уголовных дел в отношении военнослужащих независимо от административного деления на территории Российской Федерации, назначение судебного заседания Северо-Кавказского окружного военного суда по данному делу с участием присяжных заседателей не противоречит требованиям закона.
Назначение судебного разбирательства дела в ином составе суда явилось бы существенным нарушением уголовно-процессуального закона и конституционного права подсудимых на формирование состава суда в соответствии с их волеизъявлением и права на защиту.
Довод представителя потерпевших о невозможности объективного и беспристрастного рассмотрения уголовного дела с участием коллегии присяжных заседателей из Ростовской области является предположением, не подтвержденным конкретными доказательствами.
Более того, он противоречит решению судьи, постановившему сформировать коллегию присяжных заседателей в соответствии со списками присяжных заседателей, составленными для окружного военного суда в различных регионах, подпадающих под его юрисдикцию, а не только из представителей Ростовской области.
Неуказание в постановлении о назначении судебного заседания одной из статей обвинения повлекло отмену приговора.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 года N 2-056/04 по уголовному делу в отношении Л.
Согласно приговору Л. признан виновным в умышленном причинении смерти другому человеку, совершенному группой лиц из корыстных побуждений, а также в неправомерном завладении без цели хищения автомобилем по предварительному сговору группой лиц.
Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб осужденного и его защитника, Военная коллегия нашла, что приговор подлежит отмене по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, органами следствия Л. предъявлено обвинение не только по ст. 105, ч. 2, п. п. «ж», «з», УК РФ, но и по ст. 166, ч. 2, п. «а», того же УК.
Судья, вопреки требованиям ч. 3 ст. 231 УПК РФ, в постановлении о назначении судебного заседания статью 166, ч. 2, п. «а», УК РФ не указал.
О том, что дело подлежит рассмотрению по обвинению Л. лишь по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, судья письменно уведомил всех участников процесса. Причем потерпевшим и защитнику направлялись копии постановления судьи с указанием ограниченного содержания обвинения. Однако судебное разбирательство проведено в полном объеме предъявленного обвинения.
Между тем в соответствии со ст. 252 и ст. 231, ч. 3, УПК РФ судебное разбирательство проводится лишь по тому обвинению, содержание которого обозначено в постановлении о назначении судебного заседания.
Не выполнив это требование уголовно-процессуального закона, суд допустил его существенное нарушение. В связи с этим приговор не может быть признан законным и обоснованным.
Приговор отменен из-за незаконного состава коллегии присяжных заседателей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2004 года N 5-64/04 по уголовному делу в отношении Х. и др.
Х. и А. обвинялись в убийстве, разбое и превышении должностных полномочий, совершенных при отягчающих обстоятельствах.
Своим вердиктом присяжные заседатели признали их невиновными, в связи с чем Северо-Кавказский окружной военный суд вынес оправдательный приговор.
Военная коллегия отменила приговор из-за незаконного состава коллегии присяжных заседателей.
В силу ст. 80 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР» присяжными заседателями являются граждане Российской Федерации, включенные в списки присяжных заседателей и призванные в установленном законом порядке к участию в рассмотрении судом дела.
В соответствии со ст. 81 названного правового акта краевая, областная, районная, городская администрация ежегодно составляет общие и запасной списки присяжных заседателей, включая в них необходимое для нормальной работы краевого, областного суда число граждан, постоянно проживающих в районах и городах края, области. Сроки и порядок составления общих и запасного списков присяжных заседателей определяются главой краевой, областной администрации.
Составленные краевой, областной администрацией общие и запасной списки присяжных заседателей в соответствии со ст. 84 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР» направляются в соответствующие суды.
Из представленных в кассационное заседание списков присяжных заседателей на 2003 и на 2004 годы усматривается, что 10 из 12 присяжных заседателей, участвовавших в судебном заседании, включены в список присяжных заседателей на 2003 год. Согласно общему и запасному спискам присяжных заседателей на 2004 год они в указанных списках не значатся.
Судебное разбирательство по настоящему делу началось с формирования коллегии присяжных заседателей 11 февраля 2004 года.
Общий и запасной списки присяжных заседателей, составленные в соответствии с постановлением администрации Ростовской области 14 августа 2003 года, поступили в Северо-Кавказский окружной военный суд 28 ноября 2003 года, то есть до начала судебного разбирательства.
Таким образом, в судебном заседании, в том числе и при вынесении вердикта, в качестве присяжных заседателей принимали участие граждане, которые в силу изложенного не являлись присяжными заседателями и не имели полномочий на участие в судебном разбирательстве.
При таких данных следует признать, что уголовное дело рассмотрено незаконным составом коллегии присяжных заседателей, что в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 381 УПК РФ является в любом случае основанием отмены судебного решения.
Члены семьи военнослужащего не обладают самостоятельным правом на их регистрацию по адресам воинских частей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2004 года N 1н-168/04 по заявлению В.
Лейтенант В. просил Брянский гарнизонный военный суд обязать командира воинской части зарегистрировать по адресу воинской части свою супругу.
Свои требования заявитель мотивировал тем, что по месту дислокации воинской части в г. Орле он обеспечен жилой площадью у своих родителей и поэтому права на регистрацию по адресу воинской части не имеет. Прибывшая к В. жена не пожелала проживать вместе с его родителями, поэтому он поставил вопрос о регистрации жены по адресу воинской части. Однако командир воинской части его просьбу оставил без удовлетворения, сославшись на то, что Федеральным законом «О статусе военнослужащих» такая регистрация не предусмотрена.
Брянский гарнизонный и Московский окружной военные суды пришли к выводу, что требования В. не противоречат положениям Федерального закона «О статусе военнослужащих».
Рассмотрев материалы дела и обсудив содержащиеся в надзорной жалобе доводы, Военная коллегия отменила судебные постановления по делу и отказала в удовлетворении заявления В. по следующим основаниям.
Гарнизонным и окружным военными судами не дано должной оценки тому, что в Федеральном законе «О статусе военнослужащих» не содержится указаний о том, что члены семьи обеспеченных жилым помещением военнослужащих обладают самостоятельным правом на регистрацию их по адресам воинских частей.
В. имеет жилую площадь по месту дислокации воинской части и поэтому не может быть поставлен на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий военнослужащих, что давало бы ему право на обеспечение служебной жилой площадью, общежитием, поднаем жилья и регистрацию вместе с супругой по адресу воинской части.
Ссылки в судебных постановлениях на Федеральный закон «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» как на основание законности требований заявителя являются ошибочными, поскольку в этом Законе не содержится указаний о том, что командование части обязано предоставить регистрацию по адресу воинской части жене военнослужащего, обеспеченного жилым помещением, только по тем основаниям, что проживающие вместе с военнослужащим родители отказываются предоставлять ей регистрацию по месту жительства мужа, опасаясь ухудшения своих жилищных условий.
Необоснованным является и утверждение в постановлении президиума Московского окружного военного суда о том, что действующими нормативными актами не определен порядок обращения для реализации права члена семьи военнослужащего на регистрацию по адресу воинской части, поскольку такой порядок определен ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и он исключает возможность регистрации по адресу воинской части члена семьи военнослужащего при наличии у него жилья.
Не свидетельствуют о законности судебных постановлений имеющиеся в них ссылки на Правила регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1995 года N 713, поскольку в них констатируется, что военнослужащие, поступившие на военную службу по контракту, и члены их семей до получения жилых помещений регистрируются органами регистрационного учета по месту дислокации воинских частей в установленном порядке.
В., как отмечено выше, в получении жилого помещения не нуждается. Оснований для предоставления жилого служебного помещения или общежития его супруге у командования воинской части также не имеется, поскольку она в трудовых отношениях с ней не состоит и на военной службе также не находится. К тому же, как видно из материалов дела, до вступления в брак она была обеспечена жилой площадью по прежнему месту жительства.
С учетом изложенных обстоятельств права своей жены на выбор места жительства В. может реализовать в порядке, предусмотренном ст. 86 Жилищного кодекса РСФСР.
Раздевание умершей потерпевшей и половой акт с ней не признаны издевательством над трупом.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2004 года N 2-071/04 по уголовному делу в отношении К.
По приговору Дальневосточного окружного военного суда К. признан виновным в умышленном убийстве лица, заведомо для него находящегося в беспомощном состоянии, и сопряженном с изнасилованием, в покушении на изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста, и с использованием ее беспомощного состояния, а также в надругательстве над телом умершей, совершенных при следующих обстоятельствах.
К., желая изнасиловать малолетнюю Б., затащил ее в строящуюся баню и, предотвращая сопротивление, стал затягивать на ее шее шарф, пока она не перестала подавать признаки жизни. Убедившись, что Б. мертва, К. снял с нее обувь и одежду и совершил с ней половой акт, а с наступлением ночи отнес труп на пустырь и засыпал снегом.
Отменяя приговор и прекращая дело по ч. 1 ст. 244 УК РФ, Военная коллегия указала: «В соответствии с законом, данное преступление, относящееся к преступлениям против общественной нравственности, совершается только с прямым умыслом, направленным по объективной стороне на совершение безнравственных, оскверняющих или циничных действий в отношении захороненных или временно не захороненных человеческих останков» (извлечение из могилы, нанесение повреждений, расчленение трупа, обнажение, похищение одежды, находящейся на теле умершего, ценных украшений, зубных коронок, несанкционированное перезахоронение останков и т. д.). Такие условия в указанной части обвинения К. отсутствуют.
Как видно из материалов уголовного дела, квалифицированные по ч. 1 ст. 244 УК РФ действия К., выразившиеся в раздевании умершей и совершении с ней полового акта, были одномоментными с ее убийством и охватывались единством умысла осужденного.
Объективно этот вывод подтверждается заключением эксперта, согласно которому телесные повреждения в области половых органов потерпевшей «возникли незадолго до наступления смерти, в момент наступления смерти или сразу после смерти», которая могла наступить в результате механической асфиксии от сдавливания органов шеи мягкой петлей при удавлении шарфом.
Таким образом, эксперт, являющийся врачом высшей категории, кандидатом медицинских наук с восемнадцатилетним стажем экспертной работы, фактически не смог определить, в какой момент совершения К. указанных противоправных действий наступила смерть потерпевшей, а поэтому делать вывод о наличии у виновного умысла, направленного на надругательство над трупом умершей, не представляется возможным.
Содержащаяся в приговоре ссылка на раздевание убитой Б. как еще на одно свидетельство надругательства над мертвым телом также не может служить достаточным основанием для такого вывода, поскольку само по себе это обстоятельство только лишь подтверждает реализацию первоначального умысла осужденного, направленного на совершение с потерпевшей полового акта. К тому же после достижения поставленной перед собой цели К. одел на тело убитой снятую ранее одежду, что достоверно установлено исследованными в судебном заседании доказательствами и прямо констатировано в приговоре суда».
Приговор отменен в связи с тем, что выводы о виновности одного из подсудимых в убийстве потерпевшего сделаны без полного и всестороннего исследования представленных стороной обвинения доказательств и основаны на односторонней их оценке.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2004 года N 5-72/04 по уголовному делу в отношении Ц. и других.
Согласно приговору Северо-Кавказского окружного военного суда, Ц., Р. и третий соучастник, объявленный в розыск, с целью завладения имуществом и угона автомобиля потерпевших договорились напасть на К. и его жену и путем применения насилия добиться потери их сознания.
Действуя совместно и согласованно, Р. ударом кулака в лицо сбил с ног вышедшего за пределы домовладения К., а Ц. и третий соучастник стали связывать ему руки.
Преодолевая активное сопротивление потерпевшего, Ц. нанес ему удар по голове стеклянной бутылкой, а Р. — несколько ударов ногой по голове.
Кроме того, Р., выйдя за пределы предварительной договоренности о степени насилия, с целью облегчить завладение имуществом и угон автомобиля накинул на шею потерпевшего веревку и путем удушения лишил его жизни.
Продолжая действовать в соответствии с договоренностью, Ц. и третий соучастник во дворе домовладения нанесли удары жене убитого, сбив ее с ног.
Затем Ц. передал третьему соучастнику веревку, с помощью которой последний поочередно с Р. стали душить потерпевшую, добившись потери ею сознания.
Занеся потерпевшую в дом, все трое нападавших, действуя совместно, похитили одежду, изделия из золота и другое имущество на общую сумму 7283 рубля, после чего уехали на автомобиле потерпевших, который впоследствии бросили недалеко от их дома.
Военная коллегия нашла, что приговор подлежит отмене, поскольку судом не были приняты во внимание все имеющиеся в деле доказательства и остался невыясненным ряд обстоятельств, влияющих на постановление законного и обоснованного приговора, а также дана односторонняя оценка представленных стороной обвинения доказательств и без приведения мотивов часть действий осужденных не нашла отражения в приговоре.
Как видно из приговора, суд, признавая Ц. невиновным в убийстве потерпевшего К., положил в основу своего вывода показания осужденных Ц. и Р. в судебном заседании об отсутствии у них умысла на лишение жизни потерпевшего как до, так и во время нападения с применением физического насилия, которое, согласно предварительной договоренности, должно было привести к потере потерпевшим сознания.
Кроме того, одним из оснований освобождения Ц. от ответственности за убийство суд признал тот факт, что он лично не душил потерпевшего веревкой, о чем дали показания в судебном заседании осужденные.
Изменяя предъявленное Ц. обвинение в убийстве К. группой лиц по предварительному сговору на разбой и исключая из обвинения Р. названный квалифицирующий признак убийства, суд сослался в приговоре на то, что в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении действия Ц. и Р. описаны как разбой, а квалифицированы как умышленное убийство.
Вместе с тем с названными выводами окружного военного суда согласиться нельзя, поскольку они сделаны без полного и всестороннего исследования представленных стороной обвинения доказательств и основаны на односторонней их оценке.
Согласно материалам уголовного дела и приговору, осужденные Ц. и Р. в ходе предварительного следствия, наряду с отрицанием виновности Ц. в убийстве К., неоднократно давали признательные показания о конкретных действиях каждого участника нападения, приведших к смертельному исходу.
Признавая не соответствующими действительности показания Ц. и Р. в судебном заседании и признательные показания в ходе предварительного следствия, относящиеся к моменту предварительного сговора на совместное согласованное нападение на потерпевших с целью завладения их имуществом и угона автомобиля, суд сослался в приговоре на введение их в заблуждение сотрудниками правоохранительных органов.
Кроме того, свой вывод о том, что Ц. и Р. на предварительном следствии давали признательные показания о поочередном сдавливании ими веревкой шеи К. и его жены, суд мотивировал этим же обстоятельством.
Однако, вопреки требованиям ст. ст. 86 и 87 УПК РФ, суд не принял мер для установления и допроса в судебном заседании конкретных должностных лиц, якобы воздействовавших на осужденных, установления характера их действий и возможного влияния на объективность показаний осужденных, что имеет существенное значение для постановления законного и обоснованного приговора.
Что касается противоправных действий Ц., выразившихся в связывании К., нанесении ему удара заранее приготовленной стеклянной бутылкой по голове при подавлении активного сопротивления потерпевшего, и отношения названных действий к лишению жизни потерпевшего, то им дана ненадлежащая оценка в приговоре.
Согласно закону, для юридической квалификации умышленного убийства, совершенного группой лиц, необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из исполнителей.
При этом, решая вопрос о направленности умысла на убийство, необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного, учитывать способ и орудия преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, интенсивность и продолжительность действий в отношении потерпевшего, а не только позицию подсудимых, как поступил окружной суд.
Кроме того, признав допустимым доказательством протокол явки с повинной Р. и сославшись на явку с повинной как на одно из смягчающих наказание обстоятельств, суд не принял во внимание изложенные Р. собственноручно без какого-либо воздействия на него сведения о действиях каждого осужденного, что свидетельствует об одностороннем подходе к оценке доказательств.
Переквалифицируя действия Ц. в отношении К. с убийства на разбой, суд, в нарушение закона, не указал в приговоре, являлось ли примененное им насилие опасным для жизни и здоровья или создало такую угрозу.
Вывод суда, явившийся одним из оснований для изменения юридической квалификации содеянного осужденными, об отсутствии в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении описания действий Р. и Ц., входящих в объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 105 УК РФ, следует признать несостоятельным.
Как видно из содержания названных процессуальных документов, в них органами предварительного следствия изложено существо обвинения Ц. и Р. в умышленном убийстве потерпевшего К.
Возмещение имущественного вреда реабилитированному производится с учетом уровня инфляции.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2004 года N 5-65/04 по заявлению С.
Приговором Северо-Кавказского окружного военного суда С. оправдан в связи с непричастностью к совершению преступлений. Этим же приговором за ним признано право на реабилитацию.
В соответствии с требованиями ст. ст. 134 и 135 УПК РФ С. обратился в суд с требованиями о возмещении имущественного вреда, связанного с незаконным привлечением его к уголовной ответственности и содержанием под стражей, состоящего из дополнительных выплат к денежному довольствию, которых он лишился за период с 1 октября 2001 года по декабрь 2003 года, сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи, а также из денежных средств, затраченных на иные расходы — оплату проезда защитника к месту рассмотрения уголовного дела и проживание его в гостинице.
Суд, признав причинение С. имущественного вреда в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и содержания под стражей в качестве меры пресечения, обязал возместить указанный вред исходя из размера его денежного довольствия по состоянию на 1 апреля 2004 года.
Рассмотрев материалы дела, Военная коллегия пришла к следующим выводам.
В результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и содержания под стражей в качестве меры пресечения С. был причинен имущественный вред, который в соответствии с требованиями ст. 133 УПК РФ подлежит возмещению государством в полном объеме.
Вместе с тем постановление о производстве выплат в возмещение реабилитированному имущественного вреда подлежит отмене в связи с нарушением уголовно-процессуального закона.
В силу ч. 1 ст. 135 УПК РФ возмещение реабилитированному имущественного вреда включает в себя возмещение в том числе заработной платы, которой он фактически лишился в результате уголовного преследования, а также сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи, и иных расходов.
В соответствии с требованиями ч. 4 ст. 135 УПК РФ выплаты, причитающиеся реабилитированному в счет возмещения причиненного ему имущественного вреда, производятся с учетом уровня инфляции.
Из представленных С. в суд материалов усматривается, что в период с 1 октября 2001 года по декабрь 2003 года в результате незаконного уголовного преследования он лишился ряда дополнительных выплат к денежному довольствию, расчет которых производится, исходя из размера оклада денежного содержания военнослужащего. В указанный период оклад денежного содержания реабилитированного неоднократно изменялся. Так, Федеральным законом от 7 мая 2002 года N 49-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросам денежного довольствия военнослужащих и предоставления им отдельных льгот» размеры окладов по типовым воинским должностям и окладов по воинским званиям военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, были приравнены к должностным окладам и надбавкам к этим окладам за квалификационный разряд соответствующих категорий государственных служащих федеральных органов исполнительной власти. Указанным Федеральным законом, а также изданными в его развитие Указом Президента РФ от 1 июня 2002 года N 537 «О денежном довольствии военнослужащих», Постановлением Правительства РФ от 26 июня 2002 года N 462 «Об установлении окладов денежного содержания военнослужащих» введена в действие новая система правового регулирования отношений в сфере выплаты денежного довольствия военнослужащим. В связи с этим существенное увеличение размеров денежного довольствия военнослужащих, имевшее место в результате издания указанных нормативных правовых актов, нельзя признать следствием индексации их доходов в связи с инфляцией.
Учитывая изложенное, расчет сумм, подлежащих выплате реабилитированному в счет возмещения недополученных им дополнительных выплат, исходя из размера его денежного довольствия по состоянию на 1 апреля 2004 года, не соответствует требованиям ст. 135 УПК РФ, обязывающей суд удовлетворять требования о возмещении имущественного вреда реабилитированного именно с учетом уровня инфляции. При таких данных Военная коллегия пришла к выводу, что возмещение С. утраченного денежного довольствия должно производиться, исходя из размера, установленного на день, когда оно должно было фактически быть выплачено, с учетом индекса потребительских цен, рассчитанного территориальным подразделением Федеральной службы государственной статистики. Указанное нарушение норм уголовно-процессуального закона подлежит устранению при новом судебном разбирательстве.
