Бубон К. В., адвокат коллегии «Форум» (г. Хабаровск).
Дискуссии о допустимости и целесообразности разрешения гражданам России иметь оружие периодически возобновляются в нашей стране и в среде специалистов, и в самых широких кругах общественности. Традиционно оппоненты, обосновывая противоположные позиции, так или иначе прибегают к анализу опыта США, имеющих наиболее либеральное законодательство об оружии. Мир и общество окружают нас явлениями, иногда нам не понятными. Среди них есть и те, которые остались непознанными в силу окружающих их умолчаний, предрассудков, а иногда и просто вранья. В такой области, остающейся загадочной для большинства россиян, находится, в частности, законодательное регулирование оборота оружия в США. Уже устоялись стереотипы общественного сознания, в соответствии с которыми «оружие в США можно купить в супермаркете», «владение оружием и ношение оружия в США ничем не ограничены» и «американцы никогда не согласятся на ограничение своего права на хранение и ношение оружия просто потому, что они его обожают». Первое, на чем мне хотелось бы остановиться, это подтверждение простого и широко известного в нашей стране факта: законодательство США, регулирующее оборот оружия, действительно является весьма либеральным. Правда, большинство вопросов, касающихся этого предмета, регламентируются в Америке пятьюдесятью различными способами, по числу штатов. Как в нашей стране, так и за океаном оружейная тема вызывала и продолжает вызывать напряженные дискуссии. Так, Джеффри Р. Снайдер в своей работе настойчиво и не без весьма впечатляющих аргументов отстаивает право граждан США на хранение, ношение огнестрельного оружия и владение им <1>. Его аргументы коротко можно представить следующим образом: оружие является гарантом права гражданина на необходимую оборону, дает ему возможность противостоять преступникам (одно не всегда равняется другому). Кроме того, автор считает, что с точки зрения гражданина аморально перекладывать риск и ответственность за применение оружия исключительно на сотрудников полиции. Противоречит морали также переложение исключительно на полицию ответственности за собственную жизнь и благополучие. Государство, разоружающее граждан, порабощает их, а безоружность жертв поощряет преступность — подводит итог своим рассуждениям Д. Р. Снайдер. ——————————— <1> Снайдер Д. Р. Общество трусов // Человек и закон. 2006. N 11. С. 32 — 48.
Не могут не удручать комментарии отечественного специалиста к этой статье <2>. Автор — А. Паршин — приводит в своей работе исследования российских ученых — Т. Ш. Атабаева и Т. Ш. Зиястинова, которые путем проведения опросов выяснили, что граждане, в чьем присутствии совершались преступления в отношении других лиц (87 человек из 200 опрошенных), прибегли к необходимой обороне в 30 случаях, а в 57 предпочли не пользоваться этим правом. ——————————— <2> Паршин А. Наше общество — какое оно? // Человек и закон. 2006. N 11. С. 48 — 51.
Кроме того, этот же источник дает информацию, что из 106 опрошенных человек, подвергшихся преступным посягательствам, правом необходимой обороны воспользовались 74. Среди причин граждане, пренебрегшие этим правом, указали следующие: боязнь уголовной ответственности, незнание правил поведения при необходимой обороне, нежелание иметь дело с судебно-следственными органами. Здесь я хотел бы подчеркнуть, что в списке пострадавших от преступлений и не прибегнувших к самообороне наверняка много людей, которых мы уже никогда ни о чем не спросим в связи с их смертью, нередко страшной и мучительной. И я отнюдь не играю словами. Мне лично известен случай, когда участковый инспектор милиции выпустил восемь пуль из табельного «Макарова» в землю, дабы пистолет не попал в руки хулиганов заряженным. Другая, правда, уже анекдотическая история из этой же серии: сотрудник милиции кричит напарнику, преследующему преступника: «Стреляй!» Напарник: «Не могу, я вчера пиво пил!» Имеется в виду, что при проверке могут обнаружить наличие алкоголя в крови, и тогда последствия будут непредсказуемы. Государство так часто и разнообразно пугает собственных подданных, обставляет их жизнь таким количеством жупелов, что рядовому гражданину прокурор кажется страшнее уличного бандита. Не забудем и то, что у граждан обычно совершенно отсутствует доверие к этому самому гипотетическому прокурору… В связи с этим можно констатировать, что вопрос вооружения граждан, желающих в целях самозащиты иметь оружие, в России стоит не на первом месте. Оно, это самое первое место, уже занято более общим вопросом соблюдения конституционных прав граждан. Когда всем известно, что «если дело попало в суд, то обязательно осудят, дело в сроке», трудно требовать от человека вступиться за кого-либо даже при наличии такой возможности. Кстати говоря, показательным является отношение к данному вопросу именно сотрудников милиции и, как это ни странно, любителей оружия. Я проводил соответствующие мини-опросы <3> в Интернете и внимательно просматривал странички, где подобные проблемы поднимали другие люди. Если на авторитетном и по всем признакам наполненном вполне компетентными в области оружия людьми интернет-форуме поднять вопрос, имеющий хотя бы отдаленное отношение к самозащите, тебя сочтут в лучшем случае провокатором и «засланным казачком», в худшем случае — сумасшедшим. ——————————— <3> Конечно, их вряд ли можно назвать строго научными, однако общее настроение соответствующей аудитории они передают неплохо.
Диалоги будут примерно такого типа: «Как можно применить оружие, чтобы защитить себя?» Ответ: «Застрелись». Вопрос: «Что бы вы порекомендовали применять для самообороны?» Ответ: «Нож для харакири». Ну и далее в том же духе. Конечно, многое можно было бы списать на обычное невежество, кабы судебная практика не в такой степени пугала даже видавших виды специалистов. Да и аудиторию подобных сайтов составляют в основном люди, имеющие к оружию самое непосредственное отношение. Кстати, в том же Интернете при попытке раскрыть причины скептического отношения к вопросу можно натолкнуться на аргумент типа: «Да ты сам-то живого следователя (судью) хоть раз видел? А вот я…» Короче, читай пятью абзацами выше про «стрелка»-участкового. А ведь самооборона граждан в разных ее формах и проявлениях могла бы стать важнейшим фактором противодействия почти любой преступности, включая коррупционную. Так или иначе, Снайдер как убежденный сторонник «оружейной» свободы граждан главным образом отстаивает уже сложившийся в США порядок, т. е. является вовсе не «реформатором и ниспровергателем», а ярым консерватором. Самые интересные вопросы, которые можно теперь поставить, это «почему так?» и «как сложился этот порядок?». Именно они и помогут нам перейти от вступления к рассуждениям и аналитической части работы, обратиться к истории, где можно найти ответы на некоторые вопросы. Обычно, когда говорят о широкой оружейной свободе в США, ограничиваются фразой «так исторически сложилось». Однако каковы конкретные исторические корни заинтересовавшего нас явления? Давайте попробуем выяснить это. Соединенные Штаты Америки как федеративное государство образовались путем объединения 13 штатов, которые сами по себе обладали на тот момент достаточными атрибутами государственности: законодательной и исполнительной властью, судами. В связи с этим американские штаты по сей день сохраняют широчайшую самостоятельность как в законодательных вопросах, так и в области правоприменительной практики. Именно с этим связаны различия, существующие в правовом регулировании оборота оружия, в зависимости от штата, о которых я уже упоминал. При этом нельзя сказать, чтобы знаменитая американская «оружейная свобода» означала полную вседозволенность. В некоторых штатах владение оружием требует специального разрешения. Имеются и свои довольно комичные оружейные предрассудки и связанные с ними запреты. Так, в большинстве штатов запрещено ношение складных ножей с механическим открыванием клинка при помощи специального устройства (пружины). При этом представление об «опасности» такого рода ножей основаны зачастую на детективной литературе и кино. Между тем большинство производимых промышленностью «выкидных» ножей на деле являются обычным перочинным ножиком, аксессуаром, игрушкой. Пружинное открывание клинка — это маркетинговый трюк производителей, призванный увеличить продажи, боевого или криминального смысла он не имеет. Тем не менее запрет на подобную конструкцию в США очень распространен. В результате под запрет может попасть любая безделушка. Однако вернемся к истории. В 1787 г. представители 13 штатов собрались в Филадельфии для того, чтобы пересмотреть правовые основы существовавшего на тот момент конфедеративного порядка. Собрание это, вошедшее в историю нового времени под названием Конвент, имело последствия, которые, по мнению историков, далеко выходили за пределы первоначальных планов его устроителей. Конвент заседал при закрытых дверях с 14 мая по 17 сентября 1787 г., и результатом его деятельности стала выработка Конституции нового государства <4>. Уникален персональный состав Конвента, состоявшего из выдающихся представителей той эпохи: Дж. Вашингтона, Б. Франклина, Дж. Мэдисона, Р. Мэйсона, А. Гамильтона, Д. Дикенсона и др. Председателем Конвента избрали Дж. Вашингтона, секретарем — В. Джексона. На повестку дня Конвента было вынесено несколько проектов будущей Конституции. Основные различия касались степени централизации государственной власти, прав и свобод граждан, способов формирования представительного органа — Конгресса. Но объединяла все проекты проблема защиты от внешних сил, обеспечения внутреннего спокойствия штатов. Большая часть работы была проделана комитетом из 12 человек, возглавляемого Дж. Мэдисоном, которого по праву называли «отцом» и «философом» американской Конституции <5>. ——————————— <4> История государства и права зарубежных стран / Под ред. Н. А. Крашенинниковой, О. А. Жидкова. Ч. 2. М.: Норма-Инфра-М, 1998. С. 34. <5> Бэррес Р. Документы Американской революции. Тверь — Москва: Альба, 1994. С. 43.
План Конституции Мэдисона (Вирджинский или Большой государственный план) был нацелен на уменьшение роли штатов до подчиненного положения при образовании сильной центральной власти, состоящей из трех ветвей <6>: законодательной (должна состоять из двух звеньев), исполнительной и судебной. У данного плана имелись противники, так как многие были против усиления центральной власти и ограничения независимости штатов, приобретенной незадолго до этого с оружием в руках. Вероятнее всего, именно с этим можно связать тот факт, что при ратификации федеральной Конституции США в большинстве штатов была весьма сильна оппозиция этому процессу; только конвенты в Делавэре, Нью-Джерси и Джорджии приняли ее единогласно. ——————————— <6> США: конституция и права граждан / Под ред. И. А. Геевского. М.: Мысль, 1987. С. 13, 14.
Представительные органы шести штатов — Пенсильвании, Массачусетса, Нью-Гэмпшира, Северной Каролины, Виргинии и Нью-Йорка — при ратификации в той или иной форме требовали включения в Конституцию Билля о правах. Много сторонников имела и несколько иная точка зрения (особенно в ряде северных штатов). Они ссылались на то, что, во-первых, в конституциях штатов не было единообразия в перечне прав и свобод, а во-вторых, имелись противоречия между ними и текстом федеральной Конституции. На этом основании они потребовали дополнить Конституцию США перечнем прав и свобод, закрепленных в федеральном масштабе, поставив это условием ратификации Конституции соответствующими штатами. Итогом этого процесса явилось следующее: 25 сентября 1789 г. Конгресс передал в законодательные органы штатов проект 12 поправок к федеральной Конституции США, две из которых не были одобрены. Остальные 10 поправок, ратифицированные 15 декабря 1791 г., стали Биллем о правах <7>. ——————————— <7> Constitution of the United States // Published by National Center for Constitutional Studies. M., 2005. P. 20 — 21 (цитирование и перевод автора).
Весьма поучительный сам по себе, этот документ, кроме всего прочего, содержит Вторую поправку (Amendment II), являющуюся основой для всей системы американского оружейного законодательства. Итак <8>: «A well regulated Militia, being necessary to the security of a free State, the right of the people to keep and bear Arms, shall not be infringed» («Правильно организованная милиция, существующая в силу необходимости обеспечения безопасности свободного Штата, право людей хранить и носить оружие нерушимы, не могут быть нарушены»). ——————————— <8> Цит. по: Constitution of the United States // Published by National Center for Constitutional Studies. M., 2005. P. 21.
Лично у меня большое любопытство вызвала преамбула к этому документу, датированная 4 марта 1789 г. <9>. Я намеренно привожу здесь тексты документов как на английском, так и на русском языке, чтобы любой читатель мог получить удовольствие, делая перевод для себя самостоятельно. Итак: «The Conventions of a number of the States, having at the time of their adopting the Constitution, expressed a desire, in order to prevent misconstruction or abuse of it’s powers, that further declaratory and restrictive clauses should be added…» («Собрания ряда штатов в ходе процедуры принятия Конституции выразили требование в целях предотвращения неверного истолкования либо злоупотребления их полномочиями, чтобы были внесены нижеследующие предложения описательного и запретительного характера»). Среди «нижеследующих предложений» — Вторая поправка. ——————————— <9> Там же. С. 20.
Итак, есть основания для вывода, что инициаторами процесса выработки Билля о правах выступили представительные органы штатов. В контексте изучаемой нами «оружейной» поправки этот факт выглядит весьма и весьма красноречивым. Давайте разберем ее текст и поразмышляем над ним. Под словом «милиция» принято понимать иррегулярные отряды вооруженного народа, не состоящие на службе у федерального правительства. Трактовка этого термина в исследуемом документе лежит точно в этом русле. Недавно получившие независимость, Соединенные Штаты были весьма бдительны во всем, что касалось свободы. Вопрос о вооруженной борьбе за свои политические идеалы, за возможность государственного и экономического самоопределения, был актуален. На Европейском небосклоне уже готова была взойти звезда невысокого артиллериста-корсиканца. Да собственно, и в воздухе американского континента все еще витал отчетливый пороховой запах. Исторический контекст дает нам понять, что, закончив победой войну за независимость, штаты продолжали с подозрением относиться к любой политической силе, которая претендовала бы на верховенство над ними. Изначально имелась в виду, конечно же, английская корона, но в процессе формирования федерального руководства Соединенных Штатов ему также не удалось его (подозрения) избежать. Литературные источники прямо об этом не говорят, однако скромная совокупность изученных мною текстов намекает на это более чем прозрачно. Даже текст исследуемой нами Поправки недвусмысленно показывает, что милиция предполагалась для защиты свободы штата, его способности к политическому самоопределению. Возможность легально хранить и носить оружие, предоставленная гражданам США по логике этого нормативного акта, связана с их способностью к вооруженному участию в подобных формированиях. Если перевести эту логику на язык современной правовой теории, то право на оружие относится к политическим правам наряду с избирательным правом, правом на участие в партиях, общественных организациях, свободой слова и т. п. И это право действительно имело политическое значение для цивилизованного мира той эпохи. Свободолюбивая и вольнодумная Франция дала миру идею права нации на революцию. Отцы-основатели Соединенных Штатов, не избежавшие сильного влияния именно французской философской, политической школы, дали этой идее жизнь в тексте Декларации независимости: «…когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа». Итак, сопоставление основополагающих правовых документов США, взятых в их историческом контексте, дает нам возможность сделать вывод, что право граждан США на оружие не просто относится к категории политических прав, но является исторически детерминированным средством поддержания одной из основ североамериканской государственности, а именно федерализма. Насколько это средство остается актуальным в современном мире, можно спорить. В западных обществах, выработавших достаточно сложную и совершенную систему сдержек и противовесов для бескровного развязывания политических «узлов», фактор вооруженной силы менее актуален (хотя, как мы видим, и он отнюдь не сбрасывается со счетов). В политических системах, страдающих неизлечимой тягой к одноклеточности, однопартийности и примитиву, он (этот фактор) повышает свою значимость, а иногда и выходит на первый план. Недаром федеральные власти Российской Федерации могут себе позволить произвольно, в удобный для себя момент отрешить от должности фактически назначаемого ими <10> руководителя, скажем, Ингушетии (предварительно дав ему достаточно времени, чтобы он восстановил против себя население республики). Однако с вооруженным до зубов руководством Чечни оно будет договариваться, очень терпеливо договариваться. ——————————— <10> Конечно, российский способ назначения руководителей субъектов Федерации можно стыдливо называть «выборами» с большей или меньшей степенью юридической точности. Однако в условиях фактической однопартийности и неразвитости системы представительной власти этот процесс является, по сути, назначением.
Общие соображения приводят нас к вполне обоснованному предположению, что запретительные меры в области оборота оружия в России на самом деле мало связаны с противодействием преступности. Противоправные действия с использованием легально приобретенного оружия не составляют определяющей части криминальной статистики, а главным убийцей россиян был и остается обычный кухонный нож. При этом уровень криминального насилия мало отличается от американского, а население тюрем в наших странах, если мне не изменяет память, обещает сравняться в самое ближайшее время, при том что в России рабочих рук катастрофически не хватает на свободе. Кстати, в США тоже все не так уж благостно. В музее Центра подготовки сотрудников правоохранительных органов г. Ситка (Аляска) хранятся различные образцы оружия, изъятые при различных обстоятельствах у криминального элемента. Среди них — карабин с оптическим прицелом, в прошлом принадлежавший самому известному на Аляске маньяку. Здесь же хранится изъятый у банды байкеров автомат Калашникова, который, по предположению полиции, ранее был привезен из Вьетнама… в качестве сувенира. И все же американцы вряд ли когда-нибудь согласятся на крайние, категорические меры по ограничению своих оружейных прав. Как мы могли убедиться, это связано сразу с двумя наборами очень убедительных резонов. Первый из них относится к сфере личных прав, в частности к праву на самоопределение в сфере личной безопасности и праву на необходимую оборону. Второй касается сферы политических прав и государственного устройства. Соединенные Штаты Америки являются федеративным государством, и они очень бережно относятся ко всем гарантиям своего эффективного федерализма, даже тем из них, которые уже давно отступили на второй план, в «коллективное бессознательное» народа, потому что были вытеснены другими, более совершенными методами политической борьбы. К таковым, собственно, устаревшим атрибутам федеративной государственности и относится актуальная для Америки XVIII — XIX вв. вооруженность гражданского населения. Большим странам и государствам, которые, как, например, Россия, методично разрушают собственный и без того не вполне совершенный федерализм, этот исторический и культурный урок мог бы стать свежим и очень позитивным опытом. Было бы хорошо, чтобы мы усвоили этот урок без таких «практических занятий», которые наш народ видел в период с 1917 по 1924 г. и далее. Автор хотел бы выразить свою признательность программе «Open World», действующей при поддержке «The Open World Leadership Center» Библиотеки Конгресса США за предоставленную возможность посетить Соединенные Штаты и ознакомиться с целым рядом фактов и материалов, которые позволили подготовить данную публикацию.
Библиография
Бэррес Р. Документы Американской революции. Тверь — Москва: Альба, 1994. История государства и права зарубежных стран / Под ред. Н. А. Крашенинниковой, О. А. Жидкова. Ч. 2. М.: Норма-Инфра-М, 1998. Паршин А. Наше общество — какое оно? // Человек и закон. 2006. N 11. Снайдер Д. Р. Общество трусов // Человек и закон. 2006. N 11. США: конституция и права граждан / Под ред. И. А. Геевского. М.: Мысль, 1987. Constitution of the United States // Published by National Center for Constitutional Studies. M., 2005. P. 20 — 21.
——————————————————————
Вопрос: Является ли состоянием опьянения состояние, при наличии которого концентрация абсолютного этилового спирта в крови или в выдыхаемом воздухе ниже, чем указано в примечании к ст. 27.12 КоАП РФ, но имеются нарушения физических или психических функций, дающие основания полагать, что лицом употреблялись вызывающие опьянение вещества? («Мировой судья», 2009, N 6)
Вопрос: Является ли состоянием опьянения состояние, при наличии которого концентрация абсолютного этилового спирта в крови или в выдыхаемом воздухе ниже, чем указано в примечании к ст. 27.12 КоАП РФ, но имеются нарушения физических или психических функций, дающие основания полагать, что лицом употреблялись вызывающие опьянение вещества?
Ответ: В ч. 6 ст. 27.12 КоАП РФ закреплено, что освидетельствование на состояние алкогольного опьянения и оформление его результатов, направление на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинское освидетельствование на состояние опьянения и оформление его результатов осуществляются в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. В соответствии с примечанием к ст. 27.12 КоАП РФ под состоянием опьянения следует понимать наличие абсолютного этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови или 0,15 и более миллиграмма на один литр выдыхаемого воздуха, наличие наркотических средств или психотропных веществ в организме человека, определяемое в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, а равно совокупность нарушений физических или психических функций человека вследствие употребления вызывающих опьянение веществ. Из содержания приведенного примечания следует, что лицо может быть признано находящимся в состоянии опьянения в следующих случаях: — во-первых, при наличии в его организме абсолютного этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови или 0,15 и более миллиграмма на один литр выдыхаемого воздуха; — во-вторых, при наличии в его организме наркотических средств или психотропных веществ, определяемом в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Таким образом, Кодексом определено, что состояние опьянения должно быть вызвано употреблением этилового спирта, наркотических средств или психотропных веществ, а также иных «вызывающих опьянение веществ». Постановлением Правительства Российской Федерации от 26 июня 2008 г. N 475 установлены Правила определения наличия наркотических средств или психотропных веществ в организме человека при проведении медицинского освидетельствования на состояние опьянения лица, которое управляет транспортным средством. В соответствии с п. 2 указанного Постановления определение наличия наркотических средств или психотропных веществ в организме человека проводится на основании направления на химико-токсикологические исследования, выданного медицинским работником, осуществляющим медицинское освидетельствование на состояние опьянения лица, которое управляет транспортным средством. Пунктом 12 Инструкции по проведению медицинского освидетельствования на состояние опьянения лица, которое управляет транспортным средством, и заполнению учетной формы N 307/у-05 «Акт медицинского освидетельствования на состояние опьянения лица, которое управляет транспортным средством» (утв. Приказом Минздрава России от 14.07.2003 N 308) (далее — Инструкция) устанавливается обязанность медицинских работников, проводящих освидетельствование, при выявлении клинических признаков опьянения и отрицательных результатах исследования на наличие алкоголя в крови или выдыхаемом воздухе, изъять пробу биологического объекта освидетельствуемого и направить ее на химико-токсикологическое исследование с целью определения средств (веществ) или их метаболитов (за исключением алкоголя), вызвавших опьянение. В соответствии с п. 17, п. 20 и п. 21 данной Инструкции окончательное заключение о состоянии опьянения в результате употребления наркотических средств, психотропных или иных вызывающих опьянение веществ выносится в случае наличия клинических признаков опьянения только при положительном результате химико-токсикологического исследования, т. е. при обнаружении в результате проведения химико-токсикологического исследования биологического объекта одного или нескольких наркотических средств, психотропных или иных вызывающих опьянение веществ или их метаболитов, вне зависимости от их концентрации (количества). Таким образом, анализ вышеназванных нормативных актов показывает, что установление состояния опьянения вследствие употребления вещества, не являющегося этиловым спиртом, наркотическим средством или психотропным веществом, возможно лишь в случае, когда это вещество по результатам медицинского освидетельствования идентифицировано как вещество, вызывающее у человека опьянение. При этом употребление данного вещества приводит к совокупности нарушений физических или психических функций лица, управляющего транспортным средством. В иных случаях нарушения физических или психических функций лица, проходящего медицинское освидетельствование, могут являться следствием употребления веществ, которые не характеризуются как вызывающие опьянение у человека, и, следовательно, отсутствуют основания для признания его находящимся в состоянии опьянения.
——————————————————————
Вопрос: Какое из установленных Законом Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 «О милиции» оснований увольнения со службы сотрудников милиции может быть применено при прекращении указанной службы в случае поступления на нее гражданина, в отношении которого вступил в силу обвинительный приговор суда, в том числе если судимость в отношении его погашена или снята до приема на службу? («Мировой судья», 2009, N 6)
Вопрос: Какое из установленных Законом Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 «О милиции» оснований увольнения со службы сотрудников милиции может быть применено при прекращении указанной службы в случае поступления на нее гражданина, в отношении которого вступил в силу обвинительный приговор суда, в том числе если судимость в отношении его погашена или снята до приема на службу?
Ответ: В соответствии с ч. 1 ст. 17 Закона Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 «О милиции» сотрудниками милиции в Российской Федерации являются граждане Российской Федерации, состоящие на должностях рядового или начальствующего состава органов внутренних дел, которым в установленном порядке присвоены специальные звания рядового или начальствующего состава милиции. Правовую основу службы в органах внутренних дел, как предусмотрено ст. 3 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации (утверждено Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23 декабря 1992 г. N 4202-1 «Об утверждении Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации и текста Присяги сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации» и согласно ст. 1 Федерального закона от 17 июля 1999 г. N 177-ФЗ «О применении Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О милиции» до принятия федерального закона, регулирующего порядок и условия прохождения службы сотрудниками органов внутренних дел, применяется в части, не противоречащей Закону Российской Федерации «О милиции»), составляют Конституция Российской Федерации, законы и иные правовые акты Российской Федерации, нормативные акты Министерства внутренних дел Российской Федерации, данное Положение и индивидуальный контракт о службе в органах внутренних дел (контракт). В числе ограничений и в приеме на службу в милицию, и в приеме на службу в органы внутренних дел нормами соответственно ст. 19 (ч. 2) Закона Российской Федерации «О милиции» и ст. 9 (абзац 3 ч. 1) Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации установлено, что не могут быть приняты на указанную службу граждане, имеющие либо имевшие судимость. Данный запрет носит безусловный характер и связывается лишь с самим фактом осуждения гражданина в прошлом за совершение преступления, который, в свою очередь, является обстоятельством, препятствующим его службе в милиции (а равно в органах внутренних дел), вне зависимости от снятия или погашения в дальнейшем судимости. Как следует из содержания п. 4.4 и п. 5.4 Инструкции о порядке применения Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации (утверждена Приказом МВД России от 14 декабря 1999 г. N 1038), контракт о службе в органах внутренних дел заключается после оформления личного дела гражданина, поступающего на службу или учебу. При этом заявление о приеме на службу в органы внутренних дел пишется кандидатом, помимо прочего, при отсутствии сведений, препятствующих его приему на службу в органы внутренних дел, для выявления которых названной Инструкцией предусмотрено проведение специальной проверки. Кроме того, в тексте данного заявления отражается факт ознакомления кандидата, в частности, с Законом Российской Федерации «О милиции» и Положением о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, а следовательно, и с установленными ими ограничениями в приеме на службу. Основанием же для отказа в заключении контракта со стороны органа внутр енних дел является несоответствие гражданина требованиям, установленным ст. ст. 8 и 9 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации. В силу ст. 11 (ч. 2) Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, заключив контракт о службе в органах внутренних дел, гражданин обязуется выполнять возложенные на него служебные обязанности, соблюдать присягу, внутренний распорядок и требования данного Положения. Согласно п. 4.5 Инструкции о порядке применения названного Положения заключение контрактов при приеме на службу граждан на должности рядового и начальствующего состава органов внутренних дел осуществляется по форме, установленной Приказом МВД России от 19 июля 1999 г. N 526 «О назначении на должности руководителей органов внутренних дел по контракту». При этом положениями п. п. 5.1 и 5.2, содержащихся в формах контрактов о службе в органах внутренних дел, которые утверждены названным Приказом, предусмотрено возложение на сотрудника обязанностей служить по контракту на условиях, установленных законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации о службе в органах внутренних дел и соответствующим контрактом, а также соблюдать требования, установленные законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации о службе в органах внутренних дел, присягу сотрудника органов внутренних дел, внутренний распорядок. Тем самым установленное ст. 19 (ч. 2) Закона Российской Федерации «О милиции» и ст. 9 (абзац 3 ч. 1) Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации требование о запрете принятия на соответствующую службу граждан, имеющих либо имевших судимость, не только представляет собой правило приема на указанную службу, но и, по существу, выступает в качестве одного из условий заключаемого при этом контракта о службе в органах внутренних дел. Поэтому прием на службу в милицию в нарушение названного запрета гражданина, в отношении которого имеется вступивший в силу обвинительный приговор суда, в том числе в случае, если судимость была погашена или снята в установленном порядке, одновременно приводит к невозможности соблюдения условий контракта, заключаемого с данным лицом, прежде всего им самим. Следовательно, увольнение со службы сотрудника милиции при указанных обстоятельствах может быть осуществлено на основании п. «д» ч. 7 ст. 19 Закона Российской Федерации «О милиции» — в связи с нарушением им условий контракта.
