(Мулукаев Р. С.) («История государства и права», 2009, N 22)
ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ И ОРГАНЫ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
Р. С. МУЛУКАЕВ
Мулукаев Роланд Сергеевич, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Академии управления МВД России, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный работник МВД Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.
В настоящей рубрике помещены статьи Роланда Сергеевича Мулукаева, а также его учеников и ученых, в научном становлении которых он принимал непосредственное участие.
Понятие политического режима как составной части конституционно-правовой характеристики формы государства возникает с утверждением буржуазной доктрины государствоведения. Россия на протяжении большей части своей истории являлась феодальным монархическим государством. Поэтому применительно к России о политическом режиме как конституционно-правовой категории можно говорить с известной долей условности. Более уместно, как представляется, вести речь о государственном режиме, имея в виду методы, способы, приемы, которые на практике применялись государством для регулирования общественных отношений. Одним из основных факторов, определявших характер этих приемов и способов, являлся феодальный строй, по своей природе предполагавший социальное неравенство. Деление общества на сословия предопределяло отсутствие юридического равенства российских подданных. А это, в свою очередь, приводило к установлению привилегий для экономически господствовавшей части населения — феодалов — и различной степени ограничений для других сословий. Главной чертой российского государственного режима являлось применение таких методов, которые бы обеспечивали стабильность феодальных (сословных) отношений. Любые попытки поколебать такой режим пресекались принудительной силой государства. Не будет преувеличением сказать, что это наиболее устойчивый отличительный признак государственного режима Российского феодального государства. Другим фактором, существенно влиявшим на режим внутри государства, являлась феодальная монархическая власть. Именно она определяла методы и приемы регулирования общественных отношений в государстве. Даже самый общий обзор исторического развития России убеждает в справедливости вышесказанного. С утверждением Русского централизованного государства первостепенное значение приобрела проблема его сохранения и упрочения. Она определяла характер внутриполитической жизни общества, ее уклад. Всякие проявления сепаратизма, стремление вернуться к удельным отношениям, исходившие от боярско-княжеской верхушки, решительно пресекались как крамола (измена). Одновременно великий князь создавал социальную опору централизованной власти — дворянство. В результате в государстве установился режим наибольшего благоприятствования для тех, кто способствовал укреплению централизма, и решительного пресечения попыток препятствовать этому. Особенно отчетливо черты такого режима проявились при Иване IV, который ввел особую систему государственного управления, получившую название опричнины. Установив свое прямое правление в стратегически важных частях государства, Иван IV узаконил террористический режим беспощадного пресечения любого проявления (реального или мнимого) неповиновения его воле. Особое опричное войско выступало в роли главного орудия режима государственного терроризма. В середине XVII в. появляется процессуальный порядок расследования — «слово и дело государево», с которым связаны специфические приемы раскрытия наиболее опасных государственных преступлений. С полным основанием можно сказать, что «слово и дело государево» больше ста лет существенно влияло на режим в Российском государстве, являлось зловещим символом жестоких репрессий и беспощадной расправы над человеком, виновным или невиновным, если он подпал под действие этой сакраментальной формулы. Исторические условия вступления Петра I на престол и жизненно необходимые преобразования, которые он стал проводить, потребовали введения жесточайшего государственного режима. Всякие, даже малейшие проявления противодействия порядку, установленному царской властью, решительно пресекались. Основным инструментом обеспечения такого режима был Преображенский приказ, а с 1718 г. и Тайная канцелярия. Масштабы репрессий, которые проводились этими органами, по сути дела, определяли уклад общественной жизни, при котором всякое инакомыслие было просто невозможно. При этом надо сказать, что своим непосредственным участием в карательной практике Петр подчеркивал незыблемость такого режима. Известно, что в архивах Преображенского приказа осталось более пятидесяти дел, в расследовании которых участвовал царь. Решения по этим делам приобретали значение судебных прецедентов. Вполне закономерным в условиях абсолютизма стало утверждение полицейского государства. Его отличительные черты связаны прежде всего с тем, что полиция обеспечивала в стране определенный порядок, выражавшийся в тотальном контроле государства за подданными, включая и контроль за их личной жизнью. В Пунктах, данных генерал-полицмейстеру А. Девиеру, в частности, предписывалось «наблюдать, чтобы хозяева немедленно давали знать полиции о всяком приезжающем к ним на жительство и об отъезжающем, а также о найме работников из гулящих людей; виноватых хозяев ссылать на галеру с отобранием всего имущества». В другом указе Петра I говорилось: «Нами замечено, что на Невской першпективе и в ассамблеях в нарушение этикету и регламенту штиля в гишпанских камзолах и панталонах с мишурою щеголяют предерзко. Господину Полицмейстеру Санкт-Петербурга указаю: впредь оных щеголей с рвением великим вылавливать, сводить в Литейную часть и бить кнутом, пока от гишпанских панталонов зело пахабный вид не останется, на звания и именитость не взирать, также и вопли наказуемых». Наиболее полно роль полиции была сформулирована в Регламенте Главного магистрата (1721 г.): «Полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный падпор человеческой безопасности и удобности» <1>. ——————————— <1> ПСЗРИ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. VI. N 3708.
Следует отметить, что в условиях феодализма режим полицейского государства играл в целом положительную роль, поскольку вносил упорядоченность, стабильность в жизнь общества. Естественно, такое положение прежде всего отвечало интересам господствующего класса. На протяжении почти сорока лет после смерти Петра I, в эпоху «дворцовых переворотов», государственный режим не претерпел существенных изменений. Новым рубежом стал 1762 г. Вступивший на престол император Петр III отменил процессуальный порядок «слова и дела государева». Последовавшие затем меры связаны с именем Екатерины II. Глубоко убежденная в необходимости абсолютистского правления, Екатерина II стремилась придать ему некоторые «гуманные» черты, которые послужили основанием для того, чтобы называть ее правление просвещенным абсолютизмом. Под просвещенным абсолютизмом подразумевался режим, установившийся в государстве. Французский историк Анатоль Леруа-Болье писал: «Своей женской рукой царица, оставаясь европеянкой, в том числе со всеми их пороками, исправляла и смягчала реформу Московского царя (Петра I), сделав власть более гуманной, а двор — более благопристойным, более воспитанным, придав правительству достоинство, а учреждениям — регулярность» <2>. В наибольшей степени «гуманизм» Екатерины проявился в созыве Уложенной комиссии с целью разработки нового законодательства. В качестве руководящего документа для Комиссии Екатериной был составлен Наказ, основные положения которого она заимствовала из «Духа законов» Ш. Монтескье и из книги Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях». Однако судьба Уложенной комиссии и многие положения Наказа не дают усомниться в том, что в действительности Екатерина оставалась на позициях незыблемости самодержавия. Вот ее слова: «Государь есть самодержавный; ибо никакая другая, как только соединенная в его особе власть, может действовать сходно с пространством столь великого государства». Для придания убедительности своему тезису Екатерина ссылается на Ш. Монтескье: «Великая держава сама по себе предполагает деспотическую власть в том лице, которое ею управляет. Надобно, чтобы быстрота решительных мер возмещала расстояние до тех мест, к которым они относятся». Екатерина II пыталась создать внешний образ «просвещенной императрицы». Однако реальная действительность прямо противоречила этому — неограниченное самодержавие, опиравшееся на привилегированное дворянство, владевшее землей и крестьянами. И конечно, государственный режим, исключавший всякую возможность какого-либо свободомыслия. Наиболее характерный пример — А. Н. Радищев. Появление книги «Путешествие из Петербурга в Москву» привело автора в Тайную экспедицию Сената в руки «личного следователя Екатерины» «кнутобойца» Степана Шешковского и закончилось 10-летней каторгой в Сибири. ——————————— <2> Цит. по: Геллер М. История Российской империи. Т. 2. М.: Изд-во «Мик», 2001. С. 93.
Не вызывает сомнений и то, что в целях более полного обеспечения государственного режима самодержавия Екатериной II была проведена административная реформа, приведшая к усилению сословного неравноправия и усилению аппарата общей полиции. Весьма интересна с точки зрения характеристики государственного режима первая половина XIX в., особенно 1801 — 1825 гг., время правления Александра I. Очень точно сказал об этом времени М. М. Сперанский: «Ни в одном государстве политические слова не находятся в таком противоречии с реальностью, как в России» <3>. Действительно, даже тогда, когда Александр I в Негласном комитете обсуждал проекты либеральных реформ, когда М. М. Сперанский по его указанию подготовил проект Введения к Уложению государственных законов, он оставался убежденным самодержавным монархом. И в конечном счете этот факт оказался решающим. Преобразования, проведенные Александром I, не только не повлияли на устои самодержавия, но привели к усилению бюрократического централизма в государственном управлении. В частности, созданные в 1802 г. министерства строились на принципах централизма и единоначалия. В еще большей степени это относится к Государственному совету, учрежденному в 1810 г. По сути дела, Александр последовал за Н. М. Карамзиным, который утверждал: «Самодержавие есть палладиум России, целость его необходима для его счастья» <4>. В этих условиях, по выражению М. М. Сперанского, скрижали гражданских законов могут каждый день разбиваться о камень абсолютной власти. ——————————— <3> См.: Сперанский М. М. Проекты и записки. М. — Л., 1961. <4> Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политических и гражданских отношениях. М., 1991. С. 98.
Вполне закономерно, что оплотом абсолютизма стало Министерство внутренних дел, главной задачей которого было печься «о повсеместном благосостоянии народа, спокойствии, тишине и благоустройстве империи». Естественно, все это должно было обеспечивать интересы самодержавия. Режим самодержавной власти был еще больше ужесточен в период царствования Николая I, который прямо говорил: «Деспотизм существует в России, это суть моего правления, но он соответствует национальному духу» <5>. Однако действительность свидетельствовала об обратном: кризис феодально-крепостнической системы, консервация экономической отсталости, упорное сохранение устоев самодержавия, поражение в Крымской войне тормозили развитие капиталистических отношений, вели к крайнему обострению социальных противоречий. Все это вынудило самодержавную власть отменить крепостное право, провести судебную, земскую, городскую и военную реформы. В результате экономика России вступила в стадию капитализма. Однако политическая надстройка не претерпела серьезных изменений. Можно говорить лишь об элементах буржуазной государственности (в области суда, местного управления, комплектования армии). По сути дела, устои самодержавия не были поколеблены. В результате сложилась ситуация, при которой противоречия между развивавшимися в экономике капиталистическими отношениями и самодержавной политической системой достигли невиданной остроты. Активизировались и либеральные круги, и крайне левые радикальные силы. Либералы добивались уступок от царя. Радикалы использовали методы насилия в форме революционного террора. Тем не менее самодержавная власть ничего реального не сделала, чтобы изменить, как-то смягчить политическую ситуацию в стране. Более того, после убийства Александра II политический режим в стране был значительно ужесточен. И это при том, что ряд государственных деятелей рекомендовали Александру III пойти на уступки, созвать представителей от земств и городов, создать законосовещательный представительный орган. Говоря о том, что некоторые министры «хотят так или иначе довести нас до представительного правительства», Александр III заключал: «Этого не будет, я не допущу. Вряд ли, впрочем, я когда-либо убежусь в пользе подобной меры, слишком я уверен в ее вреде» <6>. ——————————— <5> Цит. по: Мироненко С. В. Страницы тайной истории самодержавия. М., 1990. С. 89. <6> Письма К. П. Победоносцева к Александру III. М., 1926. С. 126.
Вслед за этим в Манифесте, изданном 29 апреля 1881 г., царь прямо заявил, что он верит в силу самодержавной власти и будет ее утверждать и охранять, другими словами, единолично будет править государством. Практической реализацией провозглашенного курса стала система реакционных мер, известных под названием контрреформ и направленных на пересмотр умеренно-демократических реформ 60 — 70-х годов XIX в. Реформы рассматривались как посягательство на самодержавную власть, как «отсутствие близкой к народу твердой правительственной власти». В результате земские и городские учреждения превращались из органов самоуправления в придаток государства. Вся их деятельность контролировалась государственными органами. Серьезному пересмотру были подвергнуты принципы судопроизводства, закрепленные в судебной реформе 1864 г. Изданное по инициативе царя 12 июля 1889 г. Положение о земских начальниках предусматривало ликвидацию мировых судей и передачу дел их подсудности земским начальникам, которые назначались государством из числа дворян. Этим нарушалось действие принципа отделения суда от администрации. Наиболее глубоко и последовательно меры по ужесточению политического режима в стране были предусмотрены Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия от 14 августа 1881 г. При министре внутренних дел было образовано Особое совещание, которое в административном порядке могло подвергнуть высылке частное лицо, если «надлежащая власть» убедилась в необходимости его высылки <7>. Положение предусматривало также возможность введения в отдельных частях страны положения усиленной охраны или положения чрезвычайной охраны. На такой территории местная власть получала право прибегать к исключительным мерам — административной высылке без суда, рассмотрению дел о гражданских лицах в военных судах, проведению закрытых судебных процессов. ——————————— <7> История полиции России. М., 2001. С. 129.
Учитывая содержание законодательства, а также реальную политику Александра III, режим, складывавшийся в России, можно характеризовать как тоталитарный. Подобный вывод не является оригинальным. Еще раньше об этом писала В. А. Твардовская, которая считала, что политический режим в царствование Александра III «неуклонно приближался к тоталитарному, обнаруживая сходство не столько в степени жестокости репрессивной системы, сколько в некоторых ее исходных принципах» <8>. ——————————— <8> Российские самодержцы. 1801 — 1917. М., 1994. С. 283.
Самодержавие в понимании Александра III означало полный контроль над обществом и государством, главное средство обеспечения абсолютной, неограниченной власти царя. По стопам отца пошел и Николай II. Свое правление он начал с заявления: «Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твердо, как охранял его мой незабвенный покойный родитель». Думаю, что реальное сохранение режима самодержавия послужило основанием появления на Западе теории тоталитаризма и преемственности. Один из основоположников этой теории З. Бжезинский утверждал, что корни тоталитаризма в Советском Союзе уходят в дореволюционное прошлое. «Автократический характер исполнительной власти в России на протяжении большей части прошлого столетия (XIX. — Р. М.), а поэтому и имеющий важное значение фактор преемственности можно будет более четко уяснить, если мы попытаемся внимательнее рассмотреть кое-какие особенности органов исполнительной власти в царской и советской России, чтобы установить, как проявляется преемственность автократических порядков», — писал он в книге «Идеология и власть в советской политике». Полагаю, что такая точка зрения, имеющая и сегодня немало последователей, — это порождение не только антикоммунизма и антисоветизма. Это — одно из идеологических обоснований стремления определенных сил на Западе утвердить свое господство в мире и низвести Россию до второстепенной державы, обреченной на то, чтобы идти в фарватере «сильных мира сего». В России, как и в других странах, зарождение той или иной политической системы, того или иного политического режима всегда определялось действием объективных факторов социально-экономического и политического развития, а не какой-то фатальной исторической предопределенностью. Оценивая политический режим дореволюционной России, необходимо сказать, что в целом его можно характеризовать как антидемократический. Исторические особенности социально-экономического и политического развития, длительное сохранение феодальных отношений и самодержавия исключали возможность легальным путем внедрить демократические начала в жизнь страны. Вместе с тем эти особенности стали питательной почвой для радикального, революционного пути политических преобразований. Глубокое изучение факторов, определявших особенности государственного режима в России, выявление его подлинной природы — важнейшая задача отечественной историко-правовой науки, имеющая не только познавательное, но и практическое значение.
