(Щерба С. П., Приданов С. А.) («Журнал российского права», N 9, 1998)
ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПОСЯГАЮЩИЕ НА КУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ, И ИХ КВАЛИФИКАЦИЯ ПО УК РФ
С. П. ЩЕРБА, С. А. ПРИДАНОВ
Щерба Сергей Петрович — доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.
Приданов Сергей Анатольевич — кандидат юридических наук.
По сравнению с прежним УК РСФСР в новом Уголовном кодексе РФ нормы, предусматривающие ответственность за преступные посягательства на исторические, научные, художественные или культурные ценности, несколько видоизменились, стали более совершенными и юридически четкими. В него включены четыре статьи: 164, 188 (ч. 2), 190, 243. Учитывая, что состав преступления, предусмотренный уголовно — правовой нормой, является юридическим основанием для привлечения лица к уголовной ответственности, необходимо определить конкретные составы деяний, посягающих на культурные и иные ценности. В ст. 164 УК РФ, устанавливающей ответственность за хищение предметов или документов, имеющих особую ценность, теперь содержится вторая часть. Предусмотрена усиленная ответственность за те же деяния, совершенные: группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо неоднократно, если они повлекли уничтожение, порчу или разрушение этих предметов или документов. Можно только приветствовать эту новеллу, ибо данные уголовной статистики свидетельствуют о совершении в большинстве случаев подобных деяний устойчивыми преступными группами. В ст. 243 УК РФ впервые введена ответственность за неосторожное уничтожение или повреждение памятников истории и культуры или иных культурных ценностей. Устранен также существовавший перекос, когда за уничтожение обычного имущества устанавливалась более строгая ответственность, чем за те же деяния, совершенные в отношении памятников истории и культуры и иных культурных ценностей. В действующем УК РФ все преступления, посягающие на культурные ценности, кроме их уничтожения или разрушения, отнесены к разряду тяжких, а хищение предметов или документов, имеющих особую ценность, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо неоднократно, либо повлекшие их уничтожение, порчу или разрушение — к разряду особо тяжких преступлений. Напомнив необходимые уголовно — правовые нормы, теперь перейдем непосредственно к рассмотрению квалификации этих преступлений. В соответствии с признаками состава преступления можно выделить 4 группы элементов квалификации преступления: по объекту, по объективной стороне, по субъективной стороне, по субъекту <*>. Разумеется, такая градация весьма условна, и для достижения целей необходима совокупность всех ее элементов. И все же подчеркнем особое значение квалификации преступных посягательств на культурные ценности по объекту преступления. ——————————— <*> См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 8.
Решающую роль при анализе признаков объекта преступных посягательств на предметы или документы, имеющие историческую, научную, художественную или культурную ценность, играют наименования глав УК РФ, нормы Общей и Особенной части. Но при квалификации таких деяний очень важно знать и уметь применить нормы других отраслей права, а также научные рекомендации по данной проблеме. Принятие нового УК РФ существенно обновило содержание родового объекта рассматриваемых преступлений, слабо затронув структуру и сущность самих норм. В соответствии с уголовным законодательством, действовавшим с 1 июля 1994 года по 1 января 1997 года, было весьма сложно установить родовой объект таких деяний, как контрабанда культурных ценностей и невозвращение на территорию России предметов художественного, исторического и архитектурного достояния. Статьи, предусматривавшие ответственность за их совершение, входили в главу под названием «Иные государственные преступления». Определение родового объекта такого рода преступлений представляло известную трудность, ибо он не выводился из названия данной главы. В новом Кодексе четко сказано, что родовым объектом этих преступлений являются общественные отношения в сфере экономики, а рассматриваемые нормы включены в специальную главу. Родовой объект хищений предметов, имеющих особую ценность, а также уничтожений, повреждений и разрушений памятников истории, культуры, природных комплексов или объектов, взятых под охрану государства, предметов и документов, имеющих историческую, научную, художественную или культурную ценность, оставлен законодателем без изменения. Это общественные отношения по поводу собственности, в области здоровья населения и общественной нравственности. При осуществлении квалификации преступлений, посягающих на культурные ценности, по объекту следует учитывать, что в Особенной части УК РФ в качестве разграничительных признаков объектов уголовно — правовой охраны в большинстве случаев предусмотрены не сами общественные отношения как таковые, а так или иначе преломленные в законе наиболее важные их стороны, признаки. При определении предмета преступления по делам рассматриваемой категории возникают значительные трудности. В УК РФ в качестве предмета преступления рассматриваются предметы художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран. В ч. 2 ст. 188 — культурные ценности, в ст. 164 — предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, в ст. 243 — памятники истории и культуры, природные комплексы и объекты, взятые под охрану государства, предметы и документы, имеющие историческую, научную, художественную или культурную ценность, а также особо ценные объекты или памятники общероссийского значения. Таким образом, вместо единого и четкого понятия мы получаем обилие определений, вводящих в заблуждение правоприменителя, поскольку законодатель во всех случаях имеет в виду тождественные понятия либо понятия, соотносящиеся как часть и целое. По нашему мнению, значительную часть данных определений следовало бы рассматривать в качестве взаимозаменяемых и использовать в качестве синонимов. Кардинально не решают этой проблемы и существующие теоретические разработки. В частности, В. М. Первушин говорит о предметах антиквариата, подразумевая под ними предметы истории и культуры прошлого, имеющие различную материальную и иную культурную ценность, уникальность, редкость и неповторимость и выступающие как памятники истории и культуры, находящиеся под охраной государства. Одновременно он рассматривает их как объекты, обладающие исторической, художественной, научной и иной культурной значимостью, которые могут быть отнесены к категории памятников, и как предметы старины, не признанные памятниками, но имеющие определенную ценность и значимость для организаций, объединений и граждан <*>. И поэтому Р. Б. Булатов обоснованно указывает на излишнюю широту данного определения. Тем не менее отмечается путаница в указанных понятиях, когда термином «антиквариат» подменяется понятие культурных ценностей <**>. ——————————— <*> См.: Первушин В. М. Расследование краж предметов антиквариата. М., 1992. С. 7. <**> См.: Булатов Р. Б. Культурные ценности: правовая регламентация и юридическая защита. Дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 1995. С. 55.
Сам ученый дает такое их определение: «Культурными ценностями являются особо охраняемые правом уникальные вещественные результаты человеческой деятельности, которые, будучи продуктом всеобщего труда, имеют важное историческое, научное, художественное или иное культурное значение для общества, то есть служат связующим звеном между различными поколениями людей, носят конкретно — исторический характер и выступают как фактор формирования необходимых качеств человека» <*>. ——————————— <*> Булатов Р. Б. Указ. соч. С. 59.
При этом Р. Б. Булатов считает, что главной чертой, характеризующей культурные ценности как особую правовую категорию, является присущий им элемент всеобщности, которым определяется их значение для общества. Нам представляется, что данное определение расплывчато и не отражает существенных, практически значимых черт определяемого объекта. Попытку восполнить пробел в содержании этого понятия предприняли В. Г. Горбачев, В. Г. Растопчин и В. Н. Тищенко: «Культурные ценности — особый вид ценностей, способный в той или иной мере удовлетворять духовные и эстетические потребности человека и одновременно содержащий в себе художественную, либо научную, мемориальную или иную культурную ценность. Под культурными ценностями, в том числе и памятниками культуры, природы понимаются как движимые, так и недвижимые объекты. К движимым объектам относятся предметы, находящиеся в недвижимых объектах или извлеченные из них и способные представлять ценность сами по себе. К недвижимым объектам относятся местности природного, этнического, археологического, исторического и другого научного значения; архитектурные сооружения, ансамбли, представляющие научную, мемориальную, художественную и иную культурную ценность» <*>. ——————————— <*> Горбачев В. Г., Растопчин В. Г., Тищенко В. Н. Культурные ценности. М., 1994. С. 3.
К недостаткам данного определения, по нашему мнению, можно отнести жесткую привязку понятий движимых и недвижимых культурных ценностей, хотя первые вполне могут существовать и вне всякой связи и зависимости от вторых. Нет единого понятия в отношении рассматриваемых предметов и в специальных федеральных законах. Так, в ст. 3 Основ законодательства Российской Федерации о культуре от 9 октября 1992 года культурные ценности определяются как «нравственные и эстетические идеалы, нормы и образцы поведения, языки, диалекты и говоры, национальные традиции и обычаи, исторические топонимы, фольклор, художественные промыслы и ремесла, произведения культуры и искусства, результаты и методы научных исследований культурной деятельности, имеющие историко — культурную значимость здания, сооружения, предметы и технологии, уникальные в историко — культурном отношении территории и объекты» <*>. ——————————— <*> Ведомости РФ. 1992, N 46. Ст. 2615.
В законе выделяются такие термины, как «культурные блага», «культурное наследие» и «культурное достояние». Под культурными благами понимаются условия и услуги, предоставляемые организациями, другими юридическими и физическими лицами для удовлетворения гражданами своих культурных потребностей. Культурное наследие народов Российской Федерации включает в себя материальные и духовные ценности, созданные в прошлом, а также памятники и историко — культурные территории и объекты, значимые для сохранения и развития самобытности Российской Федерации и всех ее народов, их вклада в мировую цивилизацию. Культурное достояние народов Российской Федерации ст. 3 Основ законодательства определяется как совокупность культурных ценностей, а также организации, учреждения, предприятия культуры, которые имеют общенациональное (общероссийское) значение и в силу этого безраздельно принадлежат Российской Федерации и ее субъектам без права передачи иным государствам и союзам государств с участием Российской Федерации. Приведенные положения, с нашей точки зрения, не соответствуют аналогичным терминам, закрепленным в УК России. Так, ч. 2 ст. 188 УК РФ предусматривает ответственность за контрабанду культурных ценностей, но не раскрывает это понятие. Если исходить из определения, данного в Основах законодательства о культуре, то останется неясным, каким образом можно совершить контрабанду «нравственных и эстетических идеалов, норм и образцов поведения, языков, диалектов и говоров, национальных традиций и обычаев, исторических топонимов, фольклора, художественных промыслов и ремесел». Далее. Если использовать понятие культурного достояния, данное в Основах законодательства для определения предмета преступления, предусмотренного статьей 190 УК РФ, то к нему могут быть отнесены «организации, учреждения и предприятия культуры», но при этом не будут охраняться уголовным правом предметы культурного достояния, принадлежащие организациям, гражданам и зарубежным государствам, что противоречит конституционному положению о равенстве всех форм собственности. В принятом полгода спустя после Основ законодательства о культуре Законе «О вывозе и ввозе культурных ценностей» понятие «культурных ценностей» трактуется уже по-другому — как «движимых предметов материального мира, находящихся на территории Российской Федерации». В ст. 7 указанного Закона дается перечень таких предметов, а в ст. 8 — «Предметы культурного назначения и сувенирные изделия» — говорится, что «действие настоящего Закона не распространяется на современные сувенирные изделия, предметы культурного назначения серийного производства». Из этого можно сделать вывод, что данные предметы, как правило, не имеют исторической, научной, художественной или культурной ценности. Признаки предметов и документов, которые, наоборот, обычно имеют историческую, научную, художественную или иную культурную ценность, закреплены в ст. 9 — «Культурные ценности, не подлежащие вывозу из Российской Федерации». Выделяются 4 категории таких ценностей: — движимые предметы, отнесенные в соответствии с действующим законодательством к особо ценным объектам культурного наследия народов Российской Федерации, независимо от времени их создания; — движимые предметы, независимо от времени их создания, охраняемые государством и внесенные в охранные списки и реестры в порядке, установленном законодательством Российской Федерации; — культурные ценности, постоянно хранящиеся в государственных и муниципальных музеях, архивах, библиотеках, других государственных хранилищах культурных ценностей Российской Федерации. По решению уполномоченных государственных органов данное правило может быть распространено на иные музеи, архивы, библиотеки; — культурные ценности, созданные более 100 лет назад <*>. ——————————— <*> См.: Ведомости РФ. 1993, N 20. Ст. 718.
Исходя из этого, можно сделать вывод: для отграничения рассматриваемых преступлений от иных наиболее приемлемое определение и описание предметов дано в Законе Российской Федерации «О ввозе и вывозе культурных ценностей». Учитывая важность правильной и точной квалификации преступлений, Верховный Суд РФ в п. 9 Постановления Пленума от 25 апреля 1995 г. N 5 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» разъяснил, что по делам о хищениях особо ценных предметов их особая ценность определяется только на основании заключения соответствующего эксперта. Особая историческая, научная или культурная ценность похищенных предметов и документов (ст. 147.2 УК РСФСР) определяется на основании экспертного заключения с учетом не только их стоимости в денежном выражении, но и значимости для истории, науки, культуры» <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда России. 1995, N 8. С. 5.
Несоблюдение данного указания приводит к возвращению уголовных дел органам предварительного следствия для проведения дополнительного расследования. Так, органами предварительного следствия гр-н Леонов обвинялся в совершении хищения предметов, имеющих особую историческую и культурную ценность, в покушениях на кражи чужого имущества, а также в ношении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов. Постановлением судьи Архангельского областного суда уголовное дело по обвинению Леонова по ст. 15, ч. 2 ст. 144, ст. 147.2, ч. 1 ст. 218 УК РСФСР возвращено прокурору области для производства дополнительного расследования. Причиной послужило нарушение прав обвиняемого при назначении искусствоведческой экспертизы и проведение ее с нарушением требований ст. 189 УПК РСФСР. Прокурор Архангельской области в частном протесте поставил вопрос об отмене постановления судьи. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 23 января 1996 года протест оставила без удовлетворения, отметив следующее. В описательной части обвинительного заключения было указано, что иконы, похищенные у гр-ки Коренюк, имеют историческую и художественную ценность, а икона, похищенная у гр-на Безбородова, имеет историко — культурную ценность. В резолютивной же части обвинительного заключения говорилось о хищении предметов, имеющих особую ценность, что не соответствовало ссылке на экспертное заключение, где было указано, что похищенные иконы имеют историко — культурную и художественную ценность. А закон предусматривает ответственность по ст. 147.2 УК РСФСР за хищение предметов и документов, имеющих особую историческую, научную или культурную ценность. В нарушение ст. 68 УПК РСФСР в ходе предварительного следствия не была проведена экспертиза с целью установления, имели ли похищенные предметы особую историческую или культурную ценность, хотя в постановлении суд указал на необходимость проведения такой экспертизы. Следствием также были оставлены без удовлетворения заявленные Леоновым и его защитником ходатайства о выяснении экспертным путем вопросов, имеющих существенное значение для квалификации содеянного по ст. 147.2 УК РСФСР. Эти обстоятельства и позволили Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации постановление Архангельского областного суда оставить без изменения <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда России. 1996, N 6. С. 8.
Таким образом, отсутствие объективных критериев безусловного отнесения тех или иных объектов к числу особо ценных или ценных приводит к тому, что этот вопрос каждый раз должен решаться в индивидуальном порядке. Лицо, производящее расследование, придя к выводу, что предметы, на которые посягал похититель, могут иметь историческую, научную, художественную или культурную ценность, должно немедленно вынести постановление о назначении соответствующей экспертизы. Конечно, полностью избежать субъективной оценки исторических, научных или художественных достоинств того или иного объекта невозможно. В качестве примерных критериев, с учетом которых следователь должен решать вопрос о вынесении постановления о назначении соответствующей экспертизы, можно привести следующие: — историческую давность предмета (имеется в виду, был ли он изготовлен в прошедшую эпоху); — уникальность (единственный и неповторимый в своем роде предмет, исключительный по своим художественным и другим качествам или ставший большой редкостью); — способ изготовления (машинный (поточный) или ручной); — статус памятника истории и культуры, охраняемого государством; — общероссийскую, федеральную или международную значимость; — повышенную потребительскую стоимость (с учетом спроса на антикварном рынке). В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 5 указывается на обязательность проведения экспертизы для определения особой исторической, научной или культурной ценности предметов и документов в случаях их похищения. Думается, что данное правило следовало бы распространить и на случаи расследования преступлений о контрабанде культурных ценностей, невозвращении на территорию России предметов художественного, исторического и археологического достояния народов России и зарубежных стран, уничтожении или повреждении памятников истории и культуры, природных комплексов и объектов, взятых под охрану государства, а также предметов и документов, имеющих историческую или культурную ценность. Необходимость экспертизы по всем подобным делам определяется особой важностью установления признаков предмета преступления для квалификации по соответствующим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления, посягающие на культурные ценности. Тем более что здесь существует множество различных аспектов. Хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, существенно отличается от похищения официальных или важных личных документов (ст. 325 УК РФ), хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226 УК РФ) и иных видов хищений. На основании признаков предмета преступления также отграничивается уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243 УК РФ) от вандализма (ст. 214 УК РФ), умышленного уничтожения или повреждения имущества (ст. 167 УК РФ) и от уничтожения или повреждения имущества по неосторожности (ст. 168 УК РФ). Отграничивается уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, природных комплексов или объектов, взятых под охрану государства, предметов и документов, имеющих историческую или культурную ценность (ч. 1 ст. 243 УК РФ) от уничтожения или повреждения особо ценных объектов и памятников общероссийского значения (ч. 2 ст. 243 УК РФ). Учитывая, что установление юридически значимых признаков предмета рассматриваемых преступлений возможно только при условии использования специальных знаний, представляется необходимым привести положения закона в соответствие с существующими общественными отношениями. Постановления Пленума Верховного Суда РФ не относятся к нормативным актам, поэтому требование о необходимости проведения экспертизы для установления признаков предмета преступления по делам о преступных посягательствах на культурные ценности следовало бы закрепить в действующем УПК РСФСР. Целесообразно дополнить ст. 79, устанавливающую основания для обязательного проведения экспертизы, пунктом 5, в следующей редакции: «для установления исторической, научной, художественной или культурной ценности предмета преступления». Существенное значение для правильной квалификации преступления имеет его следующий элемент — объективная сторона деяния. Большинство преступлений, посягающих на культурные ценности, совершается путем активных действий. С 1 июля 1994 года в российском уголовном законодательстве появилась норма, предусматривающая ответственность за совершение преступных посягательств путем бездействия — ст. 78.2 УК РСФСР (ст. 190 УК РФ): «Невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран, вывезенных за ее пределы, если такое возвращение является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации». По признакам именно объективной стороны преступления следует производить отграничение данного деяния от контрабанды культурных ценностей, которая совершается исключительно посредством активных действий по пересечению таможенной границы. При квалификации преступлений по ст. 190 УК РФ надо учитывать, что бездействие человека в правовом смысле — это не абсолютная бездеятельность, а занятая им конкретная позиция по отношению к происходящим событиям. Это находит свое отражение в воздержании от точно определенных и обязательных действий. В соответствии с диспозицией ст. 190 УК России эти обязательные действия должны быть направлены на возвращение культурных ценностей, принадлежащих Российскому государству, обратно, в страну своего постоянного пребывания. Ответственность за несовершение данных действий, то есть за преступное бездействие наступает лишь в том случае, если виновное лицо должно было и могло предотвратить наступившие вредные последствия. По этим же признакам преступления отграничивается хищение культурных ценностей от их вымогательства. В примечании N 1 к ст. 158 УК РФ под хищением понимается «совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества». Ст. 163 УК РФ определяет вымогательство как «требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких». Исходя из этих определений, можно заключить, что вымогательство культурных ценностей отличается от их кражи тем, что в первом случае действия преступника направлены, чтобы парализовать волю потерпевшего и посредством этого впоследствии завладеть предметом посягательства. В случае хищения его действия направлены непосредственно на завладение предметом преступного посягательства. Хищение предметов и документов, имеющих особую историческую, научную, культурную ценность, может быть совершено различными способами: путем кражи, грабежа, разбоя, мошенничества, присвоения или растраты имущества. Хотя способ совершения хищения не является квалифицирующим признаком содеянного по ст. 164 УК РФ, он обязательно должен быть установлен по каждому уголовному делу, ибо имеет большое значение для определения вида и размера наказания за это деяние. При квалификации преступления важно выделить такие признаки объективной стороны, как неоднократность совершения данного деяния, тяжкие последствия, выразившиеся в уничтожении, порче или разрушении особо ценных предметов или документов. Наличие указанных обстоятельств дает основание для квалификации содеянного по ч. 2 ст. 164 УК РФ. Преимущественно по признакам объективной стороны преступления отграничиваются уничтожение или повреждение памятников истории и культуры и иных культурных ценностей от геноцида, совершаемого путем уничтожения культурных ценностей. И. И. Карпец, оспаривая мнение А. Н. Трайнина, который относил уничтожение национальной культуры к геноциду, отмечал: «Посягательство на национально — культурное достояние как преступление международного характера отличается от геноцида тем, что оно, во-первых, предусмотрено как самостоятельное деяние; во-вторых, не является средством уничтожения всей культуры вообще; в-третьих, совершается тайно, между тем как уничтожение памятников культуры при геноциде творится открыто» <*>. ——————————— <*> Международное уголовное право / Под ред. И. И. Карпеца. М., 1995. С. 131.
Хотя такие признаки объективной стороны, как место, время и обстановка совершения преступления, остаются за пределами его составов, в ходе расследования их ни в коем случае нельзя игнорировать. Их установление, согласно ст. 68 УПК РСФСР, является обязательным во всех случаях и может повлиять на степень и характер ответственности лица, совершившего преступное деяние. Нельзя недооценивать и субъективную сторону квалификации преступлений. Большинство преступлений, посягающих на культурные ценности, могут быть совершены только умышленно: когда лицо сознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их наступления или сознательно допускает эти последствия, либо относится к ним безразлично (ст. 25 УК РФ). К ним относятся: контрабанда культурных ценностей (ч. 2 ст. 188 УК РФ), невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран (ст. 190 УК РФ), хищение предметов и документов, имеющих особую ценность. И только преступное деяние, предусмотренное ст. 243 УК РФ, которое заключается в уничтожении или повреждении памятников истории и культуры, природных комплексов и объектов, взятых под охрану государства, а также предметов и документов, имеющих историческую или культурную ценность, может совершаться в форме как умысла, так и неосторожности. Непродуманность формулировки ст. 230 УК РСФСР, предусматривавшей ответственность за данное преступное деяние, совершенное только в форме умысла, приводило к парадоксальной ситуации, когда неосторожное уничтожение или повреждение культурных ценностей оставалось ненаказуемым, хотя за совершение тех же действий в отношении обычного имущества уголовный закон предусматривал ответственность. Особенно повышается значимость субъективной стороны для правильной квалификации преступления в тех случаях, когда различные преступные деяния посягают на один и тот же объект и осуществляются путем совершения одинаковых или однотипных действий либо бездействий. Такая ситуация возникает при необходимости отграничить преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ (хищение предметов, имеющих особую ценность, повлекшее их уничтожение, порчу или разрушение) от преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 243 УК РФ (уничтожение или разрушение особо ценных объектов или памятников общероссийского значения). Данные преступления имеют одинаковый объект преступного посягательства, один и тот же предмет, схожую объективную сторону. Поэтому при квалификации преступлений в этих случаях на первое место выступают признаки субъективной стороны. Если преступление совершено по неосторожности, разграничение происходит собственно по форме вины, так как неосторожность в действиях лица, совершившего общественно опасное деяние, в этом случае свидетельствует о том, что его следует квалифицировать по ч. 2 ст. 243 УК РФ. Если же преступление совершено умышленно, то квалификация происходит согласно мотивам и цели содеянного. Для хищения особо ценных предметов и документов характерны корыстные мотивы, а их уничтожение, порча или повреждение обычно не охватывается умыслом преступника, являясь лишь случайным последствием его действий. Так, сантехник Российской национальной библиотеки Т. из корыстных побуждений вынес из ее здания 8 книжных раритетов, среди которых: «Путешествие в священную землю» XV века, «Виды насекомых» 1500 г. издания, книга Д. Брейна «Путешествие в Персию через Московию». При этом он завернул их в редчайшую гравюру XVIII века, которая в результате оказалась практически уничтоженной. По заключению искусствоведческой экспертизы, все предметы имеют особую историческую ценность. Однако, учитывая отсутствие у Т. умысла на уничтожение гравюры, следователь правильно, по нашему мнению, квалифицировал содеянное по п. «в» ч. 2 ст. 164 УК РФ. Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 243 УК РФ, совершается, как правило, из хулиганских и иных мотивов. Цель его состоит именно в умышленном уничтожении, порче или повреждении предмета, и результат в данном случае является закономерным и необходимым следствием действий преступника. К таким преступлениям можно отнести покушение злоумышленника в Эрмитаже на полотно Рафаэля, выразившееся в повреждении картины кислотой. Возникают немалые сложности при квалификации хищений особо ценных предметов или документов, совершенных с использованием подделок произведений искусства. Подобные деяния стали довольно распространенным явлением в последнее время. Именно таким способом в 1992 г. был совершен ряд хищений из Русского музея в городе Санкт — Петербурге. Были заменены подделками и затем похищены знаменитые рисунки Петра Филонова «Мужчина и женщина», «Пир королей», «Две женщины и всадник», а также эскиз И. Репина к знаменитому полотну «Иван Грозный и сын его Иван», другие произведения. В ходе расследования была выявлена преступная группа. Помимо контрабандистов, имевших опыт переправки художественных ценностей за границу, в нее входили сотрудники самого Русского музея и некоторые петербургские художники, писавшие по заказу похитителей копии с оригиналов, хотя международные конвенции запрещают копировать шедевры живописи в соотношении один к одному. Дополнительные трудности могут возникнуть, если в процессе расследования выяснится, что сама копия имеет определенную художественную ценность. Особенно сложно отграничить описанное деяние от мошенничества, совершенного путем фальсификации произведений искусства. Подобные случаи чаще всего отмечаются в среде коллекционеров. Например, в ходе проверки 30 лотов, выставленных в мае 1995 г. фирмой «Кристи» и АО «Эверест» на аукционную продажу, оказалось, что 16 из них фальсифицированы. Здесь совпадают мотивы содеянного (в обоих случаях являются корыстными), но различаются цели преступления. В первом случае цель преступления — завладение особо ценными предметами или документами, и содеянное должно квалифицироваться по ст. 164 УК РФ. Во втором случае цель преступления — завладение денежными средствами и иными материальными ценностями потерпевшего — осуществляется путем обмана или злоупотребления доверием. Поэтому содеянное должно квалифицироваться по ст. 159 УК РФ, предусматривающей ответственность за мошенничество. Учитывая крайнюю важность для правильной квалификации преступлений, посягающих на культурные ценности, субъективной стороны, необходимо в ходе расследования этих деяний тщательнейшим образом определять все ее элементы. При этом установление следует производить только на основе всей совокупности имеющихся по делу доказательств. И, наконец, четвертым элементом квалификации преступления является квалификация по субъекту преступления. Особенность данного элемента состоит в том, что в новом УК РФ по-иному решается вопрос об ответственности несовершеннолетних в возрасте от 14 до 16 лет за хищение особо ценных предметов или документов. В соответствии с Федеральным законом от 1 июля 1994 г. N 10-ФЗ за совершение таких деяний несовершеннолетние несли ответственность с 14 лет, по новому УК эта ответственность наступает только с 16 лет. Остаются неясными причины, по которым законодатель пошел на этот шаг, не изменив, например, положение об ответственности несовершеннолетних с 14-летнего возраста за совершение хищения либо вымогательства оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, наркотических средств или психотропных веществ. Теперь, в соответствии с новым законодательством, вопросы квалификации хищений предметов или документов, имеющих особую ценность, совершенных несовершеннолетними в возрасте от 14 до 16 лет, должны решаться следующим образом: 1) если преступление совершено указанными лицами после 1 июля 1994 года, а следствие происходило и приговор выносился до введения УК РФ в действие, преступникам должно было вменяться хищение особо ценных предметов или документов, независимо от способа совершения хищения; 2) если же следствие происходит и суд выносит приговор после введения в действие Уголовного кодекса России, то указанным лицам независимо от времени совершения преступления вменяется с учетом способа совершения преступления кража, грабеж либо разбой. А особая ценность предмета преступного посягательства будет учитываться лишь в качестве обстоятельства, влияющего на степень и характер ответственности. При отграничении преступных деяний, предусмотренных п. «а» ст. 164 УК РФ (хищение особо ценных предметов организованной группой), совершенных путем грабежа или разбойного нападения, от бандитизма (ст. 209 УК РФ), необходимо учитывать разъяснения Верховного Суда РФ, данные им в Постановлении Пленума от 17 января 1997 г. N 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм». Как мы уже упоминали, деяния, предусмотренные ст. 164 УК РФ, могут совершаться только из корыстных побуждений, а ст. 209 не предусматривает в качестве обязательного элемента состава бандитизма каких-либо конкретных целей осуществляемых вооруженной бандой нападений. Это может быть не только завладение особо ценными предметами, но и убийство, изнасилование, вымогательство, уничтожение или повреждение памятников истории и культуры или иного имущества и т. д. В данном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ по-новому решается вопрос об ответственности за преступления, совершенные бандой. Так, кражи, грабежи, разбойные нападения на дома и квартиры, где находились предметы старины и религиозного культа, совершенные бандой Щербакова на территории Курской области, не были выделены органами предварительного следствия и областным судом в качестве самостоятельных составов преступления. Все эти действия были квалифицированы по ст. 77 УК РСФСР как бандитизм. Сейчас в соответствии с п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 17 января 1997 г. ответственность за преступления, совершенные членами банды, определяется положениями ст. 17 УК РФ, согласно которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление по соответствующей статье или части статьи Кодекса. Поэтому преступные посягательства на предметы или документы, имеющие особую ценность, должны квалифицироваться по ст. 209 УК РФ и статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за конкретный вид посягательства (163, 164, ч. 2 ст. 188, 190, 243). По нашему мнению, следует до конца развить логику законодателя, ставящего своей приоритетной целью защиту особо ценных предметов от любых корыстных посягательств, независимо от их вида. Исходя из этого, предлагаем более совершенную формулировку ст. 164 УК РФ: «Хищение либо вымогательство особо ценных предметов». Данная конструкция нашла свое применение и по другим составам преступлений, выделяемых в качестве самостоятельных на основании признаков предмета посягательства: хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226 УК); наркотических средств или психотропных веществ (ст. 209 УК); радиоактивных материалов (ст. 221 УК). Необходимость изменения рассматриваемой нормы вызвана современной ситуацией, когда вымогательство особо ценных предметов самостоятельно не квалифицируется и, как следствие, наказывается менее строго, чем их хищение. С нашей точки зрения, целесообразно также пересмотреть положения ст. 56, 57 Закона Российской Федерации от 15 апреля 1993 года «О вывозе и ввозе культурных ценностей», которые могут ввести в заблуждение следователя и суд. Согласно им невозвращение в установленный срок временно вывезенных культурных ценностей квалифицируется и наказывается как контрабанда. Полагаем, что данные нормы вступили в противоречие с УК РФ, предусматривающим указанные деяния в качестве различных самостоятельных составов преступления (ч. 2 ст. 188, ст. 190). Заключительный этап квалификации преступлений происходит на основе обобщения результатов всех четырех указанных элементов. Правильная и точная квалификация содеянного возможна лишь при оценке их совокупности и взаимосвязи.
