(Биджиева Н. М.) («История государства и права», 2007, N 20)
ПОНЯТИЕ «ГОСУДАРСТВО ГЕГЕЛЯ»
Н. М. БИДЖИЕВА
Биджиева Н. М., преподаватель Волгоградского филиала Российского гуманитарного университета, аспирант Волгоградской академии МВД России.
Государство, как писал Гегель, есть божественная идея, как она существует на земле. Таким образом, оно есть, скорее, определяемый предмет всемирной истории, в котором свобода получает свою объективность и существует, наслаждаясь своей объективностью. Гегель характеризовал государство также как результат развития семьи и гражданского общества, подчеркивая вместе с тем, что по отношению к ним государство должно рассматриваться как их поделенное основание: «Сама идея государства раскалывает себя на эти два момента» <1>. ——————————— <1> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 261, 262.
Гегель пояснил: «…действительная Идея, дух… сам себя делит на две идеализированные сферы своей конечности, чтобы, пройдя через их идеализированные сферы своей, своего понятия на семью и гражданское общество, как на сферы своей конечности, пройдя через их идеальность, стать для себя бесконечным духом» <2>. ——————————— <2> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 273.
К идеалистическому пониманию государства Гегель относит еще и теистическую риторику: «Существование государства — это шествие Бога в мире»; «государство есть божественная воля как наличный дух, развертывающийся в действительный образ и действительную организацию некоего мира»; «мы должны поэтому почитать государство как некое земнобожественное существо» <3>. Главный интерес представляет, конечно, не эта риторика, а реальное содержание гегелевской концепции государства. ——————————— <3> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 268, 280, 290.
Определяя государства как «действительность нравственной идеи» и «действительность субстанционной воли», которая «мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и, поскольку она это знает, выступает тем самым для себя разумным», Гегель разрабатывал свою концепцию государства в противовес реакционно-реставраторскому государствоведению, концентрированным и наиболее ярким выражением которого являлся многотомный труд «Восстановление науки о государстве» (1816 — 1834), созданный сторонником исторической школы права Карлом Людвигом фон Галлером (1768 — 1854). Рассматривая концепции Руссо, Гегель считал его заслугой то, что при философском рассмотрении государства Руссо принял принцип его как волю, усмотрев ограниченность руссоизма в понимании этой воли лишь как «единичной воли» и сведений всеобщей воли к совокупности единичных воль. Такая точка зрения говорит об объединении единичных людей в государство, которое рассматривается как «договор, который, следовательно, имеет своим основанием их произвол, мнение и добровольное, определенно выраженное согласие», откуда последовали «абсолютный авторитет и величие» государства, которое есть «в себе и для себя божество божественное». В «руссоистской» концепции государство оценивается и как идеологическая программа разрушения феодально-абсолютистского строя, и как создание новой социально-государственной структуры, призванной быть «царством разума». Гегель, с одной стороны, восхищается «идеалистической» грандиозностью замысла, а с другой — категорически осуждает реальные деяния, вдохновленные им. Обращая внимание на «первое со времени существования человеческого рода поразительное зрелище — ниспровержение всего существующего для того, чтобы создать строй великого существующего государства совсем сначала и из мысли», из одного лишь «разумного», вместе с тем Гегель заявляет, что, поскольку это социальное преобразование направлялось «рассудочными абстракциями», лишенными «идеи» и подлинной «разумности», постольку «они привели к ужаснейшим и вопиющим событиям» <4>. ——————————— <4> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 264 — 265.
Воззрение Галлера на государство Гегель квалифицирует как «фанатизм, слабомыслие и лицемерие добрых намерений», состоявших в желании отвергнуть теорию и практику руссоизма. Гегель утверждает, что «господин фон Галлер бросился в противоположную крайность, которая представляет собой полнейшее отсутствие мысли». Резкое неприятие в Галлере у Гегеля вызвало то, что он «вдался в ожесточенную ненависть ко всем законам, всякому законодательству, ко всем формально и юридически определенным правам», т. е. выступал против восстановления правопорядка, противостоящего феодально-абсолютистскому произволу, где главный принцип Галлера гласит, что «более сильный господствует и всегда будет господствовать». В этом принципе Гегель увидел полный отказ от разумного, справедливого и нравственного понимания государства, а возмутило его стремление Галлера представить данный принцип феодального насилия как «вечное неизменное Божие установление». Гегель в концепции теистической риторики о государстве в значительной мере объясняет необходимость лишить реакционных теоретиков возможности притязать единственных ревнителей христианского благочестия. Им подчеркивалась «божественность» государства и его законов, которая должна была обеспечить независимость их понимания от собственно религиозных заповедей, а Галлера обвинял в том, что у него «слово Божие подменяется абсурдом», поскольку он не принимает «божественности того обстоятельства, что обязанности государства и права граждан определяются законом» <5>. ——————————— <5> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 266, 267, 269.
Не ограничился Гегель и тем, что поместил свою концепцию в теистические одежды, беря в расчет тот факт, что христианская религия на протяжении многих веков эффективно использовалась для идеологического обоснования феодально-абсолютистского государства. Он ясно и обстоятельно обосновал автономность и даже высшую значимость философского понимания государства по сравнению с религиозным взглядом на него. Гегель называл источником опасной путаницы утверждения современников-реакционеров, будто «наука о государстве» исчерпывается положением «религия есть основа государства» и будто «в одном уже благочестии» имеется «все нужное для того, чтобы в природе законов и государственных учреждений произносить над ними приговор и указывать, какими они, разумеется, признаются непогрешимыми и безапелляционными», и возмущался тем, что из-за того, что эти «намерения и утверждения имеют в своей основе религию, нельзя против них возражать ни указанием на их поверхность, ни указанием на их противоречие праву». Гегель полагал, что, солидаризируясь с выводами просветительского религиоведения, если все начинает определяться в обществе благочестием, то «возникает религиозный фанатизм», устанавливающий разумное «государственное устройство и законный порядок как стеснительные ограничения» согласно принципу «будьте благочестивы, и тогда можете делать, что вам угодно, — вы можете отдаваться собственному произволу, собственной страсти, а других, претерпевающих благодаря этому несправедливости, вы можете отдавать к собственному произволу, собственной страсти, а других, претерпевающих благодаря этому несправедливость, вы можете отсылать к утешениям и упованиям религии или, что еще хуже, можете отвергнуть и осудить, как иррелигиозных». Исторический опыт давал Гегелю основания для заключения, что «Церковь, действующая подобно государству и налагающая кары, вырождается в тираническую религию», отсюда следует вывод, что «религия как таковая не должна… править». Гегель считал, что устранение теократии, клерикализма и обеспечение независимости государственной власти от Церкви — одно из великих благ Нового времени, когда благодаря развитию общества произошло «внедрение разума в реальность» цивилизованного человечества, которое «приобрело действительность и сознание разумного существования, государственных учреждений и законов» <6>. ——————————— <6> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 278, 282, 281, 291.
Он говорил о необходимости для государства поддерживать религию как «интегрирующий момент в отношении глубочайших глубин умонастроения» и потому требовать от всех своих граждан, чтобы они входили в религиозные общины, и не в какую-то конкретно, а в общину, выбранную самими гражданами, дабы подчеркнуть свободу выбора вероисповедания. Гегель также сосредоточил внимание на обосновании положения о государстве как высшей социально-духовной ценности, которая уже сама по себе имеет «божественное» значение. Позиция Гегеля состояла в том, что в прошлом, в эпоху варварства, «все высшее, духовное сосредоточивалось в Церкви, а государство было лишь светским правлением, служившим орудием насилия, произвола и страстей», в Новом времени «развитие Идеи показало, как истину, что дух в качестве свободного и разумного сам по себе нравствен и что подлинная Идея есть действительная разумность, а последняя-то и существует, как государство». В данном контексте Гегель рассуждает на тему, где первостепенное значение имело утверждение, что «религия есть отношения к абсолютизму» лишь «в форме чувства, представления, веры», поскольку она не может выступать с поучениями по отношению к современному государству, которое является средоточием более высокого, подлинно разумного постижения «абсолюта». Напоминая о том, что всякое свободомыслие, которое находило прибежище в светском обществе, Гегель обращал особое внимание на то, что «как знание имеет свое место пребывания лишь в государстве, так наука имеет также свое пребывание в нем, а не в Церкви». По Гегелю, уважение к государству лучше всего обеспечивается «с помощью философского усмотрения его сущности». Философия же, по Гегелю, разъясняет, что «лишь для бездуховного размышления государство только конечно», а, по сути, оно «обладает животворящей душой», и в этом смысле бесконечное «божественно». Гегелевские суждения религиозной веры и авторитета «о нравственности, праве, законах, учреждениях» основаны только на субъективном убеждении, и потому государство с присущим ему объективным знанием имеет право пренебрегать этими суждениями и руководствоваться своей разумностью <7>. ——————————— <7> См.: Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 6. М.-Л., 1929 — 1958. С. 282, 286, 290 — 291.
Существенным аспектом противостояния реакционному государствоведению начала XIX в. считают антиклерикальную и антитеологическую направленность гегелевской философии. Гегель имел возможность подвергнуть это государствоведение (вместе с его мировоззренческим обоснованием) публичной критике потому, что Галлер в своем реакционном рвении подверг нападкам новейшее прусское законодательство, усмотрев в нем проявления недопустимого либерализма. Гегель выступал в защиту этого законодательства, отстаивал и философски обосновывал прогрессивные реформы, осуществленные в Пруссии в период 1807 — 1815 гг. Гегель выступает с осуждением галлеровского «восстановления науки о государстве» и постоянно подчеркивает превосходство над ними современного общественно-политического строя тех стран, в которых без того настолько изменилось, что государство, по его мнению, нельзя назвать феодально-абсолютистским (исчезло крепостничество, преодолена феодальная раздробленность, развилось гражданское общество, установился правопорядок). Гегель под государством понимал подлинную «действительность нравственной идеи», это «новое государство», существенно отличное от феодальных монархий средневекового типа <8>. ——————————— <8> См.: Кузнецов В. Н. Немецкая классическая философия: Учебник. 2-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 2003.
Внутренний строй
Гегель, рассматривая государство, его внутренний строй, отношения с другими государствами и роль во всемирной истории, характеризует внутренний строй государства на основе развития государства Пруссии. Однако при всей приближенности характеристики Гегеля к прусскому государственному строю 20-х годов XIX в. данная характеристика представляла собой социально-политический идеал Гегеля. Он представлял данный внутренний строй как идеал, полностью воплощенный в прусском государстве. Реальность такого государства не могла не представляться в крайне идеализированном виде для самого Гегеля. Гегель, несомненно, давал повод для отождествления рисуемого им идеала с названной реальностью, но сам он не проводил такого отождествления. Он брал за основу Пруссию, но не в реальном, а в идеальном состоянии. Причем параллели между Пруссией его и Пруссией реальной сам Гегель не проводит. За основу внутреннего строя Гегель берет обещание дальнейших прогрессивных реформ, данное своим поданным Фридрихом-Вильгельмом III и которые он так и не выполнил. Данный внутренний строй представлял собой социально-политический идеал Гегеля. Заявляя, что разумность «состоит вообще во взаимопроникающем единстве всеобщности и единичности», Гегель указывал, что разумность внутреннего строя государства (оно «есть в себе и для себя разумное») выражается в «единстве объективной свободы, т. е. всеобщей субстанциальной воли, и субъективной свободы как индивидуального знания и ищущей своих особенных целей воли». Такого рода единство существовало, по Гегелю, отнюдь не всегда, и его не было ни в древневосточных, ни в античных, ни в средневековых внутренних государственных строях, — только «сущность нового государства состоит в том, что всеобщее связано с полной свободой особенности и с благоденствием индивидуумов». Гегель был убежден, что, когда внутренний государственный строй прочен и государство не находится в состоянии смертельно опасной для него войны с другими государствами, внутренний строй государства должен представлять собой максимально возможную свободу и индивидам, и семьям, и гражданскому обществу в их «субъективной» деятельности. Представляемый внутренний строй государством «всеобщее» должен, конечно, «деятельно осуществляться, но вместе с тем субъективность… должна развиваться цельно и живо». В чем, по Гегелю, выражается «расчленение» внутреннего строя, так это в необходимости для полной реализации идеи как органической целостности. Заметим, что при характеристике гражданского общества Гегель подчеркивал право индивидов по своей воле выбирать род трудовой активности для себя <9>. ——————————— <9> См.: Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 263, 264, 271, 273 — 274.
Примечательно, что свобода «субъективности» рассматривалась Гегелем не абстрактно и в ее связи с практическими жизненными интересами индивидов, причем признавалось право на их удовлетворение и на достигаемое в результате этого счастье. «Конкретность свободы» современного внутреннего строя государства Гегель видел в том, что «личная единичность и ее особенные интересы получают свое полное развитие, пользуются признанием своего права самого по себе (в системе семьи и в гражданском обществе)». На свой лад, в специфичных для своей философии терминах, Гегель разрабатывал проблему гармонического сочетания частных и общих интересов, поставленную Гельвецием в качестве важнейшей цели разумно устроенного общества. Указывая, что «особенные» интересы «частью переходят через себя самих в интерес всеобщего, частью сознательно и добровольно признают его… именно как свой субстанциальный дух и действуют для него как для своей окончательной цели», Гегель отмечал, что «не всеобщее не имеет силы и не выполняется без особенного интереса, знания и воли, не индивидуумы не живут исключительно лишь для особенного интереса в качестве частных лиц, а их воля вместе с тем действует во всеобщем и для всеобщего». Источником «необычайной силы и глубины современного государства» Гегель считал именно то, что «оно дает принципу субъективности сполна развиться в самостоятельную крайность личной особенности и вместе с тем возвращает его обратно в субстанциальное единство». Прямо-таки «по-гельвециевски» звучат слова Гегеля о том, что «поистине особый интерес не должен быть отстранен и тем паче не должен быть подавлен, а должен быть приведен в согласие со всеобщим»; причем это согласование не может быть результатом принуждения со стороны государства, а «индивидуум должен при исполнении им своей обязанности каким-то образом находить свой собственный интерес, свое удовлетворение или пользу, и из его положения в государстве должно возникнуть для него некое право, благодаря которому всеобщее дело становится его собственным, особенным делом». Заботой о необходимости удовлетворить жизненно важные частные интересы граждан продиктовано положение Гегеля о том, что «индивидуум, являющийся подданным по своим обязанностям, находит в качестве гражданина в их исполнении защиту своей личности и своей собственности, внимание к его особенному благу и удовлетворение его субстанциальной сущности, гордое сознание, что он член этого целого, и в этом исполнении обязанностей, как работы на пользу государству, последнее находит основу своего существования и прочности». Все эти положения Гегеля, аналогичные воззрениям французских просветителей, были по своей сути антифеодальными и вообще не признавали правомерности государственного принуждения для исполнения общественно полезной деятельности: вся она, за исключением воинской обязанности, должна производиться только на основе личной заинтересованности граждан, удовлетворения их «особенных» интересов. Соглашаясь с тезисом, что «целью государства является счастье граждан», Гегель указывал, что «если им не хорошо, если их субъективная цель не удовлетворена, если они не находят, что опосредствованием этого удовлетворения является государство как таковое, то последнее стоит на слабых ногах» <10>. ——————————— <10> Гегель Г. В.Ф. Сочинения. Т. 7. М.-Л., 1929 — 1958. С. 270, 272, 273, 275.
Гегель с достаточной ясностью давал понять, что нарисованная им картина гармонии «всеобщего» и «особенного» интересов далеко не реализована, поскольку он в связи с ней постоянно говорит о том, что должно быть для соответствия государства своему понятию. Следует заметить, что самые высокие «этатистские» оценки Гегеля относятся именно к этому государству. Этому социальному идеалу Гегеля не соответствовали, однако, ни признание правомерности поляризации богатства и нищеты в гражданском (буржуазном) обществе, ни последующее философское обоснование характерных для Пруссии феодальных структур в политике (и экономике) и органически связанной с ними монархической власти.
Структура власти
Гегелевское понимание социально-политической реальности выражено при рассмотрении им внутреннего государственного устройства, называемого также политическим государством. «Строй разумен, — заявлял Гегель, — поскольку государство различает и определяет внутри себя свою деятельность согласно природе понятия», что толкуется как необходимость триадического расчленения на органически взаимосвязанные власти: княжескую, правительственную и законодательную. Свою триаду власти Гегель противопоставлял выдвинутой в XVIII в. либеральной концепции разделения властей (законодательной, исполнительной и судебной), которая сыграла немаловажную роль в идеологической подготовке Великой французской революции, хотя наиболее радикальные вдохновители и деятели последней не принимали этой концепции. Гегель усматривал в ней «ложное определение абсолютной самостоятельности властей» и «одностороннее понимание их взаимного отношения как чего-то отрицательного, как взаимного ограничения». По Гегелю, самостоятельность исполнительной и законодательной властей «или непосредственно начинает собою разрушение государства», или ведет к борьбе, «кончающейся тем, что одна власть подчиняет себе другую». Для Гегеля было неприемлемо как революционное ниспровержение монархического правления в результате сплочения народных масс вокруг законодательного органа, состоящего из выбранных ими представителей, так и деспотическое устранение расчлененности власти. Можно сказать, что сугубо либеральное толкование разделения властей в значительной степени импонировало Гегелю, заявлявшему, что «в своем истинном смысле» оно «справедливо могло бы рассматриваться как гарантия публичной свободы» и что «принцип разделения властей содержит в себе существенный момент различия, реальной разумности».
