ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ СУБЪЕКТОВ ПРАВА В ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА В XVIII — НАЧАЛЕ XX ВВ. (ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
М. А. ШИПКОВА
Шипкова Мария Александровна — соискатель Уральской академии государственной службы, преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин Пермского филиала Академии права и управления (г. Москва).
Субъект права, будучи неотъемлемым элементом взаимоотношений между государством и участником общественных отношений, непосредственно связан с юридической политикой государства и правовым регулированием. Изучение вопроса об определении места субъекта в государстве, пределов осуществления его полномочий, возможности реализации различных прав непосредственно связано с генезисом правового статуса субъекта в различные исторические эпохи. Развитие российского общества и российской государственности возможно лишь при условии усиления роли личностного начала в политической и общественной жизни, в правовой системе России. Исторически сложилось так, что государство, социально-политические институты у нас зачастую оказывали давление на личность, в общественном сознании начала государственности имели гораздо большее значение, чем личность. В целях формирования общей концепции взаимоотношений государства и субъекта права необходимо обозначить общие, исторические закономерности становления и правового закрепления субъектов в российском праве, а также рассмотреть качественное изменение объема правовых возможностей субъектов на разных исторических этапах и, соответственно, роль государства в данном процессе. Именно по этой причине весьма значимым представляется исследование основных тенденций формирования субъективных признаков и влияния российского государства на их правовое оформление. В юридической науке закреплено, что не общество и не природа, а государство определяет, кто и на основании каких условий может называться субъектом права и участником правоотношения, какими качествами он должен обладать. Только в законе должно устанавливаться то юридическое качество, которое позволяет лицу стать субъектом права. Субъекты права, будучи непосредственно связанными с государством, властью, на протяжении всей истории Российского государства были подвержены множеству перемен в объеме прав, которыми их наделяло государство. Правовые возможности (способности) субъекта права изменялись в зависимости от формы правления, правового режима государства. Сегодня мы стремимся к своего рода идеалу — правовому государству, что возможно в т. ч. и путем обеспечения субъектов всеми необходимыми правами и установления среди них равенства. Вполне логично было отмечено О. С. Иоффе: «…Если человек обладает прирожденными правами, которыми он наделяется самой природой и которые только фиксируются в государственных законодательных актах, то и субъектом права он становится как некое естественное творение, как психофизическая особь, лишь признаваемая государством, но не создаваемая им. А поскольку от природы все люди равны, то такое же их равноправие должно быть закреплено юридически» <1>. ——————————— <1> Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории «хозяйственного права». М., 2000. С. 53 — 55.
В юридической литературе субъект права рассматривается через призму различных правовых явлений. Однако общепризнанным традиционным является изучение сущности субъекта формально — юридически через правосубъектность. Современная юридическая наука четко определила, что под правосубъектностью понимается «особое юридическое качество, или свойство, которое позволяет лицу или организации стать субъектом права» <2>. Субъект права в правовых источниках определялся и продолжает определяться с некоторыми вариациями в качестве формальной способности (возможности) лица иметь права и обязанности (правоспособности), дополняемой способностью самостоятельно, своими действиями приобретать и осуществлять права, создавать для себя и исполнять обязанности (дееспособность). Стоит отметить, что отношение правоведов к правовой категории правосубъектности в разные исторические этапы было весьма неоднозначным. ——————————— <2> Марченко М. Н. Теория государства и права. 2-е изд. М., 2004. С. 592.
С точки зрения немецкой и французской доктрин права сущность понятия правосубъектности существенно отличается от позиций русского права. В частности, с точки зрения немецкого права понятия правосубъектности и правоспособности отождествлялись. Тогда как французская доктрина права объединяла в единое понятие правосубъектность, правоспособность и дееспособность <3>. Несмотря на то что основные представления российского права о правосубъектности и ее составных элементах (правоспособности и дееспособности) формировались не без влияния воззрений западных правоведов, отдельные русские ученые оценивали сущность правосубъектности путем сравнительно-правового анализа в том числе с самим субъектом. Так, С. С. Алексеев отмечал: «Категории «субъект права» и «правосубъектность» по своему основному содержанию совпадают» <4>. Что является весьма спорным в силу того, что содержание предполагает некую совокупность составных элементов, предопределяющих правовую сущность явления. Представляется более логичным рассматривать правосубъектность, не отождествляя ее с субъектом права, а в качестве своеобразного квалифицирующего признака, наделяя субъекта в зависимости от объема правосубъектности различными правовыми возможностями. ——————————— <3> См.: Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву. С. 83 — 84. <4> Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 139.
В социально-историческом аспекте правосубъектность необходимо рассматривать как определенную сумму социально-правовых возможностей субъекта, обеспечивающих не только его всестороннее развитие, но и определенный объем правовых возможностей в конкретный исторический период. Если современная наука юриспруденция выделяет в составе правосубъектности такие элементы, как право и дееспособность, то в истории русского права очень долго в качестве квалифицирующего субъективного признака выступало только понятие правоспособности. Данная категория, как и многие другие правовые категории, имеет весьма длинную историю и, как высказывался Г. Ф. Шершеневич, «…поддается историческим колебаниям», что отражало политику государства в отношении индивида как субъекта права <5>. ——————————— <5> Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Вып. 3. С. 578.
Во второй половине XVII в. субъекты права хоть и не полностью, но освободились от влияния общинного, родового, семейного. Кроме того, характерной особенностью русского права данного периода была зависимость правового статуса субъекта от его сословной принадлежности, что влекло отсутствие равенства перед законом — одни наделялись привилегиями, другие — ограничениями. Крестьяне продолжали нести повинности — закрепощение крестьян продолжалось во второй половине XVII в., что говорит о значительном ограничении их правоспособности. Крестьяне оставались ограниченными правами государства, что особенно проявлялось в вещных правах и правах наследования, например ограничение затронуло возможность иметь на праве собственности недвижимое имущество. Оно могло приобретаться только представителями служилых сословий. В соответствии с документами, содержащими исчерпывающий перечень субъектов недвижимой собственности (межевыми инструкциями 1754 и 1766 гг.), таковыми являлись личные дворяне, отставные служилые люди, однодворцы, смоленские рейтары, инородцы, патриаршие, синодальные и архиерейские дворяне, городские и сельские обыватели северных окраин <6>. Все это отражено в основополагающих источниках права того времени, таких, как Новоторговый устав 1667 г., Новоуказные статьи о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г., Соборное деяние об отмене местничества. Во времена правления Екатерины II в русском праве постепенно определились пределы правовых возможностей субъектов, предоставленных государством. ——————————— <6> Неволин К. В. Полн. собр. соч. СПб., 1857. Т. 4. Ч. 2. Кн. 2. С. 294.
Что касается требований, предъявляемых к субъектам права в указанное время, то, как было отмечено выше, источники говорят о существовании лишь такой категории, как правоспособность, упоминания о которой отмечены в московском праве, в том числе и во второй половине XVII в. Можно сделать вывод, что в указанное время понятия право — и дееспособности отождествлялись. Так, профессор М. Ф. Владимирский-Буданов рассматривал субъекты права второй половины XVII в. через призму фактического отождествления право — и дееспособности, выявляя в качестве их условий физические и духовные свойства лица, его положение в обществе <7>. Так, по Соборному уложению 1649 г. субъекты права должны были удовлетворять определенным требованиям, таким, как пол, возраст, социальное и имущественное положение. Для приобретения правоспособности требовалось достижение определенного возраста. В московском государстве правовые источники указывают возраст в 15 лет, с которого лица наделялись некоторыми правами. При Петре I, как уже было отмечено выше, возрастной ценз для приобретения гражданской правоспособности был повышен до 20 лет (в 1832 г. — до 21 года) и введены ограничения по состоянию душевного здоровья и нравственного статуса: из круга субъектов права исключались умалишенные, лица, находившиеся под опекой вследствие мотовства, а также лишенные возможности быть субъектом по суду. Позднее Указом 1723 г. с 15 лет дети поступали на службу, что также значительно меняло их правовой статус. ——————————— <7> Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995. С. 374.
С развитием крепостнических отношений и сословного строя непривилегированные сословия ограничивались в гражданской правоспособности. Это касалось крестьян, мещан и иных, в особенности владельческих, крестьян. Кроме того, следует отметить постепенное увеличение объема прав субъектов во второй половине XVII в. по сравнению, например, с периодом Русской правды, которое продолжилось и в период империи (XVIII — XIX вв.). Прежде всего это касалось участия в обязательствах и в сфере имущественных отношений. В XVIII в. правосубъектность частных лиц расширилась, что проявилось, к примеру, в появлении возможности приобретения посредством заключения договоров различного рода предметов и вступления в обязательства. Отдельного упоминания заслуживает тенденция, в соответствии с которой наблюдалось различие в объеме прав субъектов в зависимости от общественного положения. Если в более ранние периоды истории это было не явно, то по мере трансформации классов в сословия и до времени правления Александра II это различие принимает иной масштаб. Безусловно, это ограничение не распространялось на все без исключения субъективные права, а только на определенную их часть. Так, например, крестьяне были лишены права менять местожительство и впоследствии были ограничены во многих гражданских правах (во времена царствования Петра I крестьяне по своему правовому положению были приближены к холопству, и только мерами Александра II это состояние было уничтожено). Крестьяне в большинстве случаев не могли выступать в качестве субъекта гражданского права, так как не могли действовать индивидуально, а лишь с разрешения семьи и общины. Как отмечал В. С. Нерсесянц: «Принцип правового равенства (и, следовательно, право как таковое) стал распространяться на более широкий (чем ранее) круг людей и отношений, правда, в их сословной дифференциации и ограниченности» <8>. Субъективные права весьма долго оставались зависимыми от сословной принадлежности индивида, что сказывалось не только на их объеме, но и на содержании. ——————————— <8> Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1998. С. 108.
С. Н. Братусь в своей работе «Субъекты гражданского права», как и ряд других авторов, отождествляли термины правоспособности и правосубъектности. Обращаясь к истории русского права и государства, в подтверждение точки зрения сторонников С. Н. Братуся, мы встречаем тот факт, что при Петре I был установлен возрастной ценз для приобретения гражданской правоспособности в 20 лет и существовали ограничения по состоянию душевного здоровья и нравственного статуса, что, как правило, служит характеристикой дееспособности и, безусловно, свидетельствует об обоснованности данной теории. Анализируя источники законодательства, видим, что только с 1861 г. в российском праве оформилось понятие «лицо», определяющее субъект права. И несмотря на то что это время можно считать началом эмансипации, в результате которой субъекты права приобрели большую правовую самостоятельность, российское дореволюционное право хотя и регламентировало понятия право — и дееспособности, однако ни теоретического, ни практического разграничения этих терминов не проводилось <9>. ——————————— <9> Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 62.
Русский цивилист Н. Л. Дювернуа в конце XIX в. показал весьма оригинальное видение правосубъектности через призму частнособственнических отношений: «Представление лица, правоспособного субъекта, есть абстракция всегда и везде, где речь идет об организованном цивильном быте. Это — юридическая переработка живого явления не только там, где правоспособна община, союз людей, установление, но и там, где правоспособен отдельный человек». В данном случае не стоит забывать, что правосубъектность как правовая способность субъекта не должна ставиться в зависимость от рода деятельности субъекта, его социальных или профессиональных качеств. Это ни в коей мере не ущемляет значения такого правового явления, как эмансипация, но ее влияние на объем правовых возможностей субъекта необходимо принимать как второстепенное по сравнению с такими естественными признаками субъекта, как возраст, момент рождения, наличие или отсутствие иных оснований, влияющих на объем правовых способностей. Н. Л. Дювернуа рассматривал правосубъектность как некое абстрактное явление, присущее каждому участнику общественных отношений, кем бы он ни являлся: «…дитя, зрелый, здравомыслящий, предусмотрительный, легкомысленный, сумасшедший, отдельный человек, группа людей, сословия, товарищества, казна и проч.» <10>. ——————————— <10> Дювернуа Н. Л. Чтения по гражданскому праву. Т. 1. Вып. 2. Изд. 3-е. 1898. С. 270 — 271.
В. С. Нерсесянц рассматривал правосубъектность как некий критерий, определяющий свободу индивида в общественных отношениях, позволяющий наделить субъектов равными правовыми возможностями. В вопросе о субъектах права ученый исходил из того, что одним из системных признаков нужно рассматривать их правовое равенство, позволяющее построить общественные отношения по принципу отношений свободных и независимых друг от друга субъектов права с равными правами и гарантией их реализации. «Там же, где люди делятся на свободных и несвободных, последние относятся не к субъектам, а к объектам права, и на них принцип правового равенства не распространяется». Право, как полагал В. С. Нерсесянц, само не действует, действуют люди, и именно свободные люди, люди со свободой воли, которые в своих взаимоотношениях выступают как субъекты права. Здесь правоспособность и правосубъектность людей выступают не только как правовые характеристики свободных индивидов в их отношениях (в правовых отношениях), но и как необходимые формы осуществления этой свободы людей (т. е. сущности и бытия права) <11>. Исходя из сущности права, в данном воззрении имеется в виду свобода, правоспособность и правосубъектность прежде всего именно индивидов, физических лиц, а не коллективных субъектов, не формирований. И это принципиально важно, поскольку только там, где свободные индивиды (физические лица) выступают в качестве независимых субъектов права и правоотношений, возможны и иные виды субъектов права, так называемые юридические лица, возможны право, правовое равенство и свобода в организации, функционировании и взаимоотношениях разного рода союзов, ассоциаций и в целом социальных, политических, национальных и государственных образований. ——————————— <11> Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1998. С. 17, 20, 44.
В гегелевской «Философии права» индивидуальной свободе правовой личности придается вполне конкретное значение: понятие права рассматривается через призму осуществления его не абстрактными фигурами, а конкретными субъектами. «В себе и для себя свободная воля» — это непосредственно «единичная воля субъекта» — правовой личности. По Гегелю, «Личность содержит вообще правоспособность и составляет понятие и самое абстрактную основу абстрактного и потому формального права. Отсюда веление права гласит: будь лицом и уважай других в качестве лиц» <12>. ——————————— <12> Гегель. Философия права. М., 1990. С. 96, 98.
В «Философии права» В. С. Нерсесянца правосубъектность рассматривается как «человеческое измерение и выражение процесса осуществления принципа формального равенства» <13>. Субъект (личность, лицо) становится правовой личностью, только выступая активным носителем и реализатором права. Фигура субъекта права предполагает наличие права и реальную возможность его осуществления. ——————————— <13> Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1998. С. 44.
Субъект правовых обязанностей не может не быть правовым субъектом. Поскольку обязанности индивида по отношению к государству носят правовой характер, основаны на праве, определены и ограничены правом, они являются обязанностями гражданства. Индивид в одинаковой мере остается лицом публичного права, т. е. гражданином, будет ли он управомочен или обязан по отношению к государству. В правовом государстве обязанность повиновения государственной власти не имеет и не может иметь безусловного характера: она ограничена правом. Индивид обязан повиноваться правомерным велениям государственной власти. Обязанность повиновения, находящая в праве свое основание и свои границы, является обязанностью лица, т. е. правового субъекта. Ей соответствует не власть, а право государства. Произвольное сужение понятия гражданства является причиной его чрезвычайной неопределенности. Быть гражданином — значит быть лицом публичного права, субъектом публичных обязанностей и прав. С установлением в России конституционной монархии русский народ получил политические свободы. Начало XX в. в России ознаменовалось гарантией субъективных публичных прав граждан, которые, с одной стороны, позволили народу участвовать во власти, с другой стороны, определили допустимые пределы вмешательства государственной власти в личную и общественную жизнь (например, свобода слова, свобода союзов и т. п.). До 1906 г. русское право признавало только личные права как сословные права подданных, которые были дарованы верховной властью не всем социальным группам сразу, а постепенно в течение XVIII — начала XX в. <14>. Права даже в начале XX века претерпевали некоторые ограничения. Так, личная свобода человека не была неограниченной, так как существовала возможность установления негласного полицейского надзора, нарушения тайны переписки, свободы передвижения (для евреев). По мнению В. С. Нерсесянца, сословие в течение весьма длительного периода отечественной истории служило средством государственного управления, регулирования общественных отношений: «…Там, где нет свободных индивидов, общего правопорядка и государственной организации публичной власти, такой, как res publica, res populi и т. д., там нет места для общего блага и блага индивидов. В условиях такого бесправия и несвободы людей сама верховная централизованная власть деспотов, объявленных к тому же «помазанниками божьими», предстает как высшая ценность и единственное «благо», господствующее над жизнью и интересами всего подвластного населения» <15>. ——————————— <14> Гуляев П. (сост.). Права и обязанности градской и земской полиций и вообще всех жителей Российского государства в отношении к полиции. Ч. 2: О правах и обязанностях жителей. М., 1827. С. 1 — 51. <15> Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1998. С. 72.
По мнению Е. Н. Трубецкого, все люди правоспособны и дееспособны, но не в одинаковой мере. Различие в правоспособности отдельных лиц находит себе основания в самой природе людей, ибо не все они одинаково разумны, одинаково одарены волей и не все они имеют одинаковое умственное и нравственное развитие: «Нельзя, например, предоставлять одинаковые права ребенку и взрослому, умалишенному и здравому, образованному и безграмотному». Тем более нельзя уравнять людей в их дееспособности. На правоспособность и дееспособность, кроме различий в природных данных и образовании, влияет и ряд исторических условий. Как писал автор: «В наше время сословные привилегии, по крайней мере в теории, отжили свой век. Однако в действительности они далеко не вполне и далеко не всюду исчезли. Сословные различия продолжают влиять на правоспособность и дееспособность людей» <16>. ——————————— <16> Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. Киев, 1906. С. 138.
Одним из первых Декретов советской власти, который был утвержден Всероссийским центральным исполнительным комитетом 23(10) ноября 1917 г., — «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» упразднялись все существовавшие в России сословия и сословные деления граждан, сословные привилегии и ограничения, сословные организации и учреждения, а равно все гражданские чины. Одновременно уничтожались всякие звания (дворянина, купца, мещанина, крестьянина); титулы (княжеские, графские и пр.) и наименования гражданских чинов (тайные, светские и иные советники) и устанавливалось одно общее для всего населения России наименование — граждан Российской республики. Исторические процессы, государственные реформы изменяли правовое положение субъектов права на протяжении всей истории Российского государства. Ограничение рода и общины государством освобождало частные личные и имущественные права субъектов, но государство продолжало определять свое господство над ним, что наблюдалось во времена московского государства. Позднее наблюдалось постепенное увеличение объема субъективных прав, менялось правовое оформление правосубъектности как главного субъективного признака. Будучи ранее достаточно неоформленной, с правовой точки зрения, категорией, правосубъектность постепенно меняет свою правовую сущность, появилось хотя и неявное, но разделение на два компонента (право — и дееспособность). Если правоспособность — явление более стабильное, так как связано только с определением момента рождения, то дееспособность подвержена влиянию многих социальных, физических факторов. Любой процесс эволюции — медленное и постепенное явление. Так, становление и правовое оформление правосубъектности субъектов права, будучи напрямую зависимыми от исторических катаклизмов, прошли весьма сложный и длительный путь законодательного установления. Подводя итог всего вышесказанного, хочется отметить особую роль определения сущности субъекта права, его правовых особенностей и, что самое важное, тенденций развития данной правовой категории в социально-историческом аспекте, ибо данные воззрения позволяют установить политико-правовую связь между государством и его народом.
