С. Безусов, исполнительный директор нотариальной палаты Свердловской области.
Уже никого не пугает определение «рыночная экономика». И не столько потому, что фраза стала привычной и доступной для понимания, сколько из-за столь милых сердцу россиянина (и непривычных в прошлом), лоснящихся от переполненности прилавков даже самых обычных дворовых магазинов, причем не где-то там, в далекой и прекрасной Москве, а здесь, рядышком, стоит лишь выглянуть из окна «хрущевки». Так что экономика эта принята и сердцем, и желудком рядового гражданина одной шестой части суши. Однако при этом никто не желает ассоциировать слово «рынок» со столь «нехорошим» понятием, как частный. Ведь частный — значит чей-то, не мой; значит, взять его, растерзать, разорвать, или уж (пусть живет) — посадить за решетку…
Вот на какие грустные мысли наводит статья Ю. Филимонова. Поставив вопросительный знак в заголовке статьи, автор как бы предлагает дискуссию. Что ж, можно и поспорить. Я попытаюсь заинтересованно и по возможности доказательно изложить свои мысли по поднятому вопросу. Статья продиктована не обидой; видимо, правовой статус нотариуса до сих пор не всем ясен. Как иначе можно объяснить полученный нами в конце прошлого года запрос из прокуратуры города с просьбой обосновать мнение о том, что нотариус, занимающийся частной практикой, не является должностным лицом. И это при том, что уже давно был опубликован новый Уголовный кодекс (хотя на то время и не успевший еще вступить в силу).
Прежний нотариус — безответный, с самым маленьким окладом среди юристов, но зато государственный. С принятием Основ тот, кого вчера даже не замечали при встрече, неожиданно для всех получает приставку к званию — частный, а вместе с ней — деньги и независимость! Ладно бы лишь второе, тут целые республики стали независимыми… Но деньги! Откуда? Нет, этого наш чиновник от юриспруденции уже выдержать не может. Рука его, натренированная многолетним опытом, тянется в верхний ящик стола, где хранятся любезные сердцу ярлыки. Итак, какой повесить на частного негодника? Вор? Не пойдет, ведь украсть, будучи нотариусом, невозможно — все в реестрах, все на виду. Тогда, может быть, бандит? Тоже не пойдет, ведь они, нотариусы, в большинстве случаев женщины. Ага, есть! На свет извлекается не ярлык даже, а звание почетное какое-то — должностное лицо. С легкой руки господина Филимонова мы примерили к себе это высокое звание и считаем, что оно нам не подходит.
Хотелось бы начать с аргументов, приводимых автором в виде неоспоримых доказательств правдивости заголовка статьи.
Аргумент первый: частный нотариат — всего лишь новые элементы в механизме осуществления одного из направлений исполнительно — распорядительной деятельности государственного аппарата. Следовательно, противоправное использование своего должностного положения в равной степени как государственным, так и частнопрактикующим нотариусом не может не причинить вред прежде всего нормальной деятельности государственного аппарата (в его широком понимании). Нет, мною не случайно выделена фраза о «широком» понимании госаппарата, ибо автор традиционно — коммунистически — широко трактует государство, отождествляя его с личностью, причем в первично — приоритетном порядке. И при этом приписывает нотариусу абсолютно несвойственную ему функцию государственного контроля за законностью. Прямо-таки прокурор получается у Ю. Филимонова, а не нотариус. А ларчик-то открывается удивительно просто. Автор видит в изменении статуса нотариуса всего-навсего «изменение субъективного состава, реализующего выполнение нотариальной функции» (был маленьким и незаметным, а стал большим и значительным). Что ж, обычный государственный подход — имеет место быть функция, но традиционно забывается ответственность данного конкретного субъекта. Да ведь это же мечта, взлелеянная целыми поколениями госчиновников, — создать этакий симбиоз послушного бессловесного госслужащего с лично материально ответственным лицом (именно таким лицом является нотариус, занимающийся частной практикой). Читатель, конечно же, давно догадался, почему такой симбиоз невозможен. Правильно, именно потому, что желаем он только в отношении подчиненных данного конкретного чиновника. Но как только он, чиновник, начинает сам выступать в качестве подчиненного (а это неизбежно на госслужбе), то в его понимании такое явление уже вовсе не симбиоз, а крайне нежелательная мутация. Да, частный нотариус осуществляет госконтроль за соблюдением законности, но отнюдь не в интересах госаппарата, а именно в интересах конкретного гражданина. И именно перед ним, гражданином (а не перед чиновником), несет нотариус полную материальную ответственность. И именно поэтому для него, нотариуса, первичен гражданин, а не чиновник, как бы того ни желал уважаемый господин Филимонов. Статус же должностного лица изначально предполагает должностную ответственность, которая, как мы уже убедились, несовместима с ответственностью личностно — материальной.
Второй аргумент автора названной статьи (и последний), которым он пытается обосновать необходимость укрепления на груди «частного» нотариуса почетного значка с надписью «должностное лицо», заключается в попытке применить порядок назначения — снятая нотариуса с должности, наделения и лишения его соответствующих полномочий к проблеме его социально — правового статуса. (Увы, даже если в Томской области данные вопросы и решаются с нарушением законодательства РФ, то мне видится некорректным пропагандировать такую практику на всю страну.) Действительно, автор пишет, что «учреждение должностей, назначение и увольнение частнопрактикующих нотариусов… в полной мере соответствует государственной службе федерального уровня». Но кто из вас, уважаемые читатели, может привести хоть один пример, когда бы госслужащий (даже федерального уровня) мог бы быть уволен со службы исключительно по решению суда. Нет таких примеров и быть не может. А значит, не может и нотариус, занимающийся частной практикой, иметь статус должностного лица. Все остальные аргументы автора в пользу своей теории (идущей, кстати, вразрез с мнением законодателя), как-то: наличие у нотариуса гербовой печати, установление законом круга его полномочий и т. д. — и вовсе не подлежат обсуждению по причине их малозначительности. Действительно, нельзя же называть должностным лицом уличного торговца квасом только за то, что круг его полномочий также определен Федеральным законом — Законом о торговле.
Наконец, хотелось бы заострить внимание читателя на такой «незначительной», с точки зрения автора статьи, проблеме, как оплата труда нотариуса, занимающегося частной практикой. Как известно, любое «должностное лицо» получает от государства твердый оклад, независимо от того, спит ли он на работе все 8 часов рабочего времени или «вкалывает» до седьмого пота. А вот нотариус, действуй он по первому варианту, рискует просто остаться голодным, поскольку если на висках его не выступает ежедневно пот от многомиллионной ответственности за принимаемые им юридически значимые решения, то никто ему 20-го числа не принесет «на блюдечке с голубой каемочкой» вожделенные денежные знаки.
В заключение хочется задать всего один вопрос — а для чего вдруг потребовалось Ю. Филимонову придать нотариусу, занимающемуся частной практикой, статус должностного лица? Вторая половина его статьи на этот вопрос отвечает многократно: для того, чтобы имелась возможность привлечь его, бедолагу, к уголовной ответственности за «противоправные деяния, посягающие на нормальную деятельность государственного аппарата». Но автор забывает, что нотариусу вовсе ни к чему посягать на эту деятельность, поскольку она даже не является объектом его интересов. Его интерес — это имущественный интерес многочисленных субъектов гражданского оборота, среди которых и госаппарат, только без преимуществ представителей аппарата перед другими клиентами.
Таким образом, хочется высказать однозначное мнение, подтвержденное при этом законодателем: нотариус, занимающийся частной практикой, не только не является, но и по своему социально — правовому статусу не может быть должностным лицом, поскольку в этом случае он просто физически не в состоянии будет осуществлять свою изначальную и главную функцию правового и имущественного гаранта гражданского оборота.
