Юристом можешь ты не быть… а адвокатом быть обязан?

(Эрделевский А. М.)

(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2002)

Подготовлен для системы КонсультантПлюс

ЮРИСТОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ…

А АДВОКАТОМ БЫТЬ ОБЯЗАН?

Материал подготовлен с использованием правовых актов

по состоянию на 22 октября 2002 года

А. М. ЭРДЕЛЕВСКИЙ

А. М. Эрделевский, профессор МГЮА, доктор юридических наук.

Принятые недавно Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Закон) и новый Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — АПК) вызвали немало откликов, в том числе и весьма эмоциональных, в среде российских юристов. Как и следовало ожидать, основное внимание в этих откликах оказалось сосредоточено на п. 4 ст. 2 Закона и п. 5 ст. 59 АПК, поскольку эти нормы препятствуют юристам, не имеющим статуса адвоката, выступать представителями организаций, органов государственной власти и органов местного самоуправления в гражданском и административном судопроизводстве. Этот вопрос действительно представляет значительный интерес как для юристов, так и для российской правоприменительной практики и российского общества в целом.

Вряд ли имеет смысл обсуждать вопрос о том, в чьих интересах был принят Закон — это достаточно определенно явствует из его содержания. Гораздо большее значение имеет вопрос о том, повышаются или понижаются в связи с принятием Закона государственные гарантии на получение каждым квалифицированной юридической помощи, установленные в ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. Анализ Закона в этом аспекте не слишком обнадеживает.

Прежде чем перейти к рассмотрению ст. 2 Закона и ст. 59 АПК, скажем несколько слов о ст. 1, где дается определение адвокатской деятельности, а также указывается, какая деятельность, по содержанию тождественная адвокатской, таковой тем не менее не является. Пункт 1 ст. 1 Закона определяет адвокатскую деятельность как оказание квалифицированной юридической помощи на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в установленном Законом порядке, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. Обратим внимание, что органы государственной власти и органы местного самоуправления в определении адвокатской деятельности вообще не упомянуты, что может дать основания рассматривать оказание адвокатами юридической помощи таким органам не в качестве адвокатской деятельности, которую законодатель без каких-либо добросовестных и разумных оснований объявляет в п. 2 ст. 1 Закона непредпринимательской, а как обычную предпринимательскую деятельность.

Итак, какими же легальными целями могло бы быть оправдано введение ограничений на представительство неадвокатами юридических лиц в арбитражном процессе, которые усматриваются в ст. 2 Закона и ст. 59 АПК? При ответе на этот вопрос следует учитывать ст. 4 Закона, где отмечается, что законодательство об адвокатуре и адвокатской деятельности (пока что это законодательство представлено именно анализируемым Законом) основывается на Конституции РФ. Это означает, что и основания для упомянутых ограничений должны следовать из норм Конституции РФ. Попытаемся их найти, ориентируясь на позицию Конституционного Суда РФ, изложенную им в Постановлении от 28 января 1997 г. N 2-П.

Это Постановление было вынесено по делу о проверке конституционности положения ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР, согласно которому в качестве защитников при производстве по уголовным делам допускаются лишь адвокаты и представители профессиональных союзов и других общественных объединений и которое, по мнению заявителей, противоречило праву гражданина на самостоятельный выбор защитника, защищаемому ч. 2 ст. 48 Конституции РФ. Конституционный Суд указал, что по своему содержанию право на самостоятельный выбор адвоката (защитника) не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника. Конституционный Суд указал также, что закрепленное в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому человеку, — права на получение квалифицированной юридической помощи, в связи с чем положения ч. 2 ст. 48 Конституции РФ не должны истолковываться в отрыве и без учета положений ч. 1 той же статьи.

Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство, по мнению Конституционного Суда, должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Участие же в качестве защитника в ходе предварительного расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь.

В итоге Конституционный Суд пришел к выводу, что хотя положения ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР и ограничивают свободу усмотрения гражданина в выборе защитника в уголовном судопроизводстве, однако такие ограничения оправдываются квалифицированным характером оказываемой адвокатами юридической помощи с учетом высокой значимости для личности и общества в целом принимаемых в уголовном судопроизводстве решений, и признал оспариваемое положение не противоречащим Конституции РФ.

Вернемся к анализируемым нормам Закона и АПК. Здесь установлены ограничения на выбор определенным кругом субъектов представителя в гражданском судопроизводстве, основной задачей которого является разрешение споров в сфере частноправовых отношений. В этой сфере, в отличие от уголовного судопроизводства, не усматривается каких-либо общественно значимых оснований для ограничения права доверителя на свободный выбор представителя. Единственной конституционной нормой, с которой могли бы иметь связь установленные в п. 4 ст. 2 Закона и п. 5 ст. 59 АПК ограничения, является лишь ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, гарантирующая право каждого человека на получение квалифицированной юридической помощи, если исходить из установленной в п. 1 ст. 1 Закона презумпции квалифицированности оказываемой адвокатами юридической помощи.

Однако при ближайшем рассмотрении такой связи отнюдь не усматривается. Дело в том, что ч. 1 ст. 48 Конституции РФ адресует свои гарантии гражданину (физическому лицу), а именно физическому лицу и Закон, и АПК предоставляют право выбрать в качестве представителя не только адвоката, но и любое другое лицо. Следовательно, рассматриваемые ограничения не находят никакого подкрепления в конституционных нормах. А вот нормы, которым положения п. 4 ст. 2 Закона и п. 5 ст. 59 АПК противоречат, в Конституции РФ можно найти. Сказанное касается, например, п. 1 ст. 8 Конституции РФ, где в качестве одной из основ конституционного строя любому лицу, как физическому, так и юридическому, гарантирована свобода экономической деятельности.

Между тем рассматриваемые положения ст. 2 Закона и ст. 59 АПК ограничивают свободу экономической деятельности как потенциальных представителей — физических лиц, не имеющих статуса адвоката, так и представляемых — юридических лиц. В части свободы экономической деятельности представителей наличие неконституционного ограничения вряд ли требует пояснений, поскольку Закон и АПК прямо ограничивают свободу оказания ими определенного вида юридической помощи. Что же касается юридических лиц, то здесь ограничения свободы экономической деятельности усматриваются в том, что эта свобода по своему содержанию включает в себя право свободно защищать свои права и интересы при осуществлении такой деятельности, в том числе путем свободного выбора представителя при рассмотрении споров в сфере экономической деятельности (напомним, что рассмотрение этих споров, согласно ст. ст. 1, 2, 27 и др. АПК, относится к юрисдикции арбитражных судов). В то же время, как отмечалось выше, в Конституции РФ отсутствуют нормы, которые позволяли бы оправдать такие ограничения.

Изложенное позволяет сделать вывод, что положения п. 4 ст. 2 Закона и п. 5 ст. 59 АПК противоречат п. 1 ст. 8 Конституции РФ и в силу этого не могут подлежать применению в качестве основания для отказа в допуске к участию в арбитражном процессе в качестве представителя любого дееспособного и надлежащим образом уполномоченного лица, за исключением лиц, прямо указанных в ст. 60 АПК.

——————————————————————