Проблемы правовой квалификации акта государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним

(Швабауэр А. В.) («Право и экономика», 2010, N 12)

ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ КВАЛИФИКАЦИИ АКТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕГИСТРАЦИИ ПРАВ НА НЕДВИЖИМОЕ ИМУЩЕСТВО И СДЕЛОК С НИМ

А. В. ШВАБАУЭР

Швабауэр Анна Викторовна, адвокат Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Специалист по гражданскому праву, гражданскому и арбитражному процессу. Родилась 16 сентября 1979 г. В 2002 г. с отличием окончила юридический факультет СПбГУ. Автор ряда статей: «Государственная регистрация прав на недвижимость и признаки недвижимости» (Закон. 2010. N 8); «О судебной защите прав на недвижимое имущество» (Вестник ВАС РФ. 2010. N 11) и др.

В статье проанализированы спорные вопросы правовой квалификации акта государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, проведено сравнение этого акта с иными юридическими фактами (с ненормативным правовым актом, с передачей, с вещным договором), показана некорректность ряда высказанных в литературе правовых позиций относительно природы акта регистрации, автором сформулировано собственное определение акта регистрации.

Ключевые слова: государственная регистрация, недвижимое имущество, передача, вещный договор.

Legal qualification of an act of public registration of real estate rights and transactions A. V. Shvabauer

The article analyzes the legal qualification of an act of public registration of real estate rights and transactions This act is compared to other juridical facts (non-normative legal act, conveyance, real contract). The author demonstrates the inaccuracy of certain scientific opinions regarding an act of registration and proposes his definition of an act of registration.

Key words: public registration, real estate, conveyance, real contract.

Единого мнения о природе акта государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее — акт регистрации) ни в науке, ни в практике не имеется, что негативным образом влияет на правоприменение. Настоящая статья посвящена анализу существующих в юридическом мире позиций с целью выявления правильного подхода к акту регистрации.

Акт регистрации и ненормативный правовой акт

«Государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним — это юридический акт признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество в соответствии с Гражданским кодексом РФ» (п. 1 ст. 2 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»; далее — Закон о регистрации). В литературе высказано мнение о необходимости отнесения акта регистрации к ненормативным правовым актам [1; 2. С. 306 и сл.]. Такая позиция встречается и в судебной практике (см.: Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 29 января 2004 г. N Ф09-65/04-ГК, рекомендации Научно-консультативного совета при Пятнадцатом арбитражном апелляционном суде от 18 — 19 сентября 2008 г. (вопрос N 12) и др.). Обычно ненормативный правовой акт оценивают как форму юридически властного волеизъявления полномочного субъекта государственной власти, адресованного определенному лицу (лицам) и направленного на возникновение, изменение или прекращение для него (них) правовых последствий. Рассмотрим, имеются ли у акта регистрации признаки ненормативного правового. Ненормативный правовой акт имеет распорядительный характер, содержит юридически-властное предписание, запрет или дозволение субъекта исполнительной власти, обязательное для адресата. В то же время орган, регистрирующий права и сделки в отношении недвижимости (далее — Росреестр), самостоятельно не может устанавливать права частных лиц, формировать содержание регистрируемого права, отменять акты регистрации. Запись о регистрации права (сделки) не является ни предписанием, ни запретом, ни дозволением. Всякий ненормативный правовой акт имеет текст определенного содержания, но акт регистрации такового не имеет. При этом ч. 2 ст. 199 Арбитражного процессуального кодекса РФ требует предъявить текст ненормативного акта при обжаловании в суд. Некорректным является утверждение о том, что формальным выражением регистрации как ненормативного правового акта является свидетельство либо регистрационная надпись [2. С. 307]: они не включают властного распоряжения, регистрирующий орган лишь отображает то, что происходит в гражданских правоотношениях. Наиболее ярко это проявляется при правоподтверждающей регистрации, даже по времени не совпадающей с возникновением регистрируемого права. Проведенная регистрация прав удостоверяется свидетельством (п. 1 ст. 14 Закона о регистрации). Со свидетельством законодатель не связывает никаких правовых последствий, считая его лишь доказательством регистрации. Именно поэтому свидетельство о регистрации выдается только по ходатайству правообладателя (п. 3 ст. 131 Гражданского кодекса РФ; далее — ГК РФ). Несоблюдение содержащихся в ненормативном правовом акте предписаний влечет наступление ответственности виновной стороны. Ненормативный акт может быть нарушен только адресатом акта, которого у акта регистрации не существует (см. [3]). Нарушение возможно лишь в отношении зарегистрированного права. В данном случае речь будет идти о нарушении гражданско-правового характера. В случае несогласия с ненормативным правовым актом его адресат вправе обжаловать акт в административном порядке. Такой возможности в отношении акта регистрации не существует. Итак, акт регистрации прав на недвижимость и сделок с ней не имеет признаков «ненормативного правового».

Акт регистрации и передача вещи

Правило римского права о переходе права собственности на вещи с момента передачи (traditio) [4] после введения вотчинной системы сохранило свое действие лишь в отношении движимых вещей. Моментом возникновения права на недвижимость стало внесение записи в поземельную книгу. В связи с этим возникает вопрос о соотношении передачи движимой вещи и регистрации прав на недвижимую, а также о значении передачи недвижимости. Как было отмечено в юридической литературе, «при последовательно проведенной вотчинной системе не остается места целой теории вещного права; ее заступают два существенно различных раздела: право движимостей и право недвижимостей. Из права недвижимостей вместе с традицией исчезает и юридическое владение» (см.: Цит. по [5]). Таким образом, владение недвижимостью отождествляется с книжной записью. Фактически такую же позицию (возможно, незаметно для самих себя) занимают те авторы, которые считают, что передача недвижимости является (должна являться) необходимым элементом состава возникновения права на недвижимость и должна предшествовать регистрации [6; 7. С. 7, 117; 8. С. 393]. Сторонники данного подхода полагают, что аналогом передачи владения для недвижимых вещей является подписание передаточного акта. Так, указано, что «правило традиции сохраняется в том смысле, что предметом регистрации является передача вещи, поскольку стороны не связали переход собственности с иным юридическим фактом» [8. С. 393, 394]. Полагаем, такая позиция некорректна (de lege lata) и нецелесообразна (de lege ferenda). Мысль о том, что объектом регистрации передача является в связи с отсутствием возможности обнаружить иной подходящий объект, не имеет законодательного подтверждения: по ст. 131 ГК объектом регистрации являются, в частности, вещные права на недвижимость. Ссылка на ст. 556 ГК в качестве обоснования позиции о передаче недвижимости как элементе сложного состава возникновения права на недвижимость [7, с. 117] некорректна, так как в этой статье говорится о правилах передачи недвижимости (оформление передаточного акта и т. п.) и даже не упоминается о регистрации. Закон не содержит правила о регистрации передачи недвижимости. Полагаем, что и введение такой нормы нерационально. Как регистрирующий орган мог бы установить факт передачи объекта? Сторонники критикуемой позиции считают, что определиться в этом вопросе можно на основании передаточного акта. Но в таком случае передаточный акт «становится способом передачи владения. Это означает, что владение недвижимостью переносится одной лишь волей (solo animus), а не реальной передачей фактического господства. Ведет же подобный подход к тому, что и само владение недвижимостью из хозяйственного господства превращается в книжное право» [9]. В реальности существование записи о праве собственности в реестре — далеко не то же самое, что владение объектом. «Владение как экономическая категория — это хозяйственное господство лица над вещью; правомочие владения — это юридически обеспеченная возможность хозяйственного господства над вещью» [10]. Владение как правомочие в составе права собственности появляется в момент регистрации права, но владение как факт не всегда совпадает с наличием записи в реестре. Конечно, владение движимыми и недвижимыми вещами проявляется по-разному: «отношение к нам движимости, которое создает фактическое состояние владения, заключается по общему правилу в том, что мы придаем ей известное положение в пространстве относительно себя; наоборот, для того, чтобы создать подобное отношение к себе недвижимости, мы сами должны… принять известное положение относительно ее в пространстве» [11]. Различные способы установления владения вещами не отменяют возможности такового для недвижимости в принципе. Сложность установления факта владения недвижимостью привела к возникновению системы регистрации прав, и владение недвижимостью утратило значение признака собственности. Не более того. Приравнивать значение передачи движимой вещи и регистрации права на недвижимость обосновано лишь в вопросе о моменте возникновения права и недопустимо при определении факта владения вещью. Характерно, что в Германском гражданском уложении (далее — ГГУ), более столетия знающем регистрационную систему прав на недвижимость, нормы о владении предпосылаются нормам о правах на любые вещи (книга 3). О невозможности отождествления владения недвижимостью и записи о правах на нее свидетельствует также принципиальная допустимость (в Германии) посессорных средств защиты, направленных на охрану фактического (а не «книжного») владения недвижимостью. Получение недвижимости во владение имеет в Российской Федерации большое значение для решения ряда вопросов. Во-первых, по общему правилу риск случайной гибели или случайного повреждения товара переходит на покупателя с момента передачи ему товара (ст. 459 ГК РФ). При этом обязательство продавца передать недвижимость покупателю «считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче» (п. 1 ст. 556 ГК РФ; выделено мной. — А. Ш.). Во-вторых, передача — начало отсчета срока для предъявления претензий по недостаткам товара (ст. 477 ГК РФ). В-третьих, наличие либо отсутствие владения объектом недвижимости — это существенный факт для определения способа защиты прав (например, виндикационный иск предъявляется лишь при утрате фактического владения собственником). Итак, наличие в ЕГРП записи о регистрации прав на недвижимость не означает, что правообладатель является владельцем объекта; передача недвижимости имеет самостоятельное правовое значение.

Акт регистрации и вещный договор

Понятие вещного договора отсутствует в российском законодательстве. Что касается доктрины, то точки зрения исследователей разделились: одни считают вещные сделки институтом исключительно германского права [12], другие пытаются обосновать наличие такого института в российском праве [13. С. 28; 14, 15]. В большинстве своем сторонники выделения вещных сделок относят к таковым традицию (передачу) движимой вещи, так как именно с момента традиции возникает по общему правилу право собственности на переданную вещь (п. 1 ст. 223 ГК РФ). Признание передачи вещной сделкой имеет далеко идущие последствия при проведении аналогий со сферой недвижимости. Так, в [13. С. 15, 28] распорядительной вещной сделкой «предлагается считать соглашение сторон о переходе (установлении) вещного права (заявление сторон о переходе права) и акт государственной регистрации» (выделено мной. — А. Ш.). Насколько обоснованна такая позиция? В Риме традиция рассматривалась как способ приобретения права собственности путем передачи одним лицом другому фактического владения вещью с целью передачи права собственности на эту вещь; традиция оценивалась как договор [16]. Первоначальная разработка учения о вещных сделках принадлежит перу Савиньи. Специфика германской модели перехода права собственности по сравнению с римским правом заключается в вынесении волевого момента (согласование воль субъектов о переносе права) за рамки традиции и абстрагировании его от обязательственной сделки. Традиция стала трактоваться как особый юридический факт (фактические действия), который лишь при наличии вещного договора приобретает особое правовое качество юридического поступка. Тем самым основной акцент был перенесен с традиции на вещный договор, а традиция стала выполнять требования публичности в вещной сделке. Как писал Савиньи, «вещный договор в плане своей действительной силы и правовых последствий должен быть, с одной стороны, отвлечен от действительности лежащей в основе сделки, а с другой — обособлен и от самой традиции» (см.: Цит. по [17. С. 54, 72]). Для передачи права собственности в Германии соглашение о переходе вещного права должно быть дополнено актом передачи движимой вещи (внесение в поземельную книгу записи — для недвижимости) [18. S. 145]. Передача (запись в поземельную книгу) — это и условие действия вещного соглашения, и часть юридического состава в основании возникновения права собственности. Как полагает один из специалистов, «отличие российской системы перехода права собственности по договору от германской, состоящее в том, что первой неизвестно какое-либо особое соглашение о передаче собственности, отделенное, подобно германской Einigung, от передачи вещи (соглашение, конечно, имеется, однако оно имманентно самой традиции как согласованному действию), равно как неизвестен ей принцип абстрактности вещного договора, отнюдь не препятствует использованию германских категорий распорядительной и вещной сделки также и в российском праве» [19. С. 60 и сл.] (выделено мной. — А. Ш.). Такое мнение спорно. Наличие «соглашения» в передаче согласно российскому праву автором не доказано. Российское законодательство не позволяет рассматривать передачу как соглашение о передаче владения и (или) собственности. Гражданский кодекс РФ «не знает отдельного права владения, и потому стороны не могут договориться о его переносе или установлении. Владение является фактическим отношением, хозяйственной властью, а потому преемство во владении невозможно» [20]. Невозможно также обнаружить в Гражданском кодексе РФ обоснование передачи как договора о переносе права собственности. Пункт 1 ст. 224 ГК РФ определяет передачу как вручение вещи приобретателю, а равно сдачу перевозчику для отправки приобретателю или сдачу в организацию связи для пересылки приобретателю вещей, отчужденных без обязательства доставки. «Закон не определяет сущность передачи вещи как способа перенесения права, не разрешает вопрос о ее правовой природе» [20]. Согласно § 929 ГГУ «для передачи права собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал вещь приобретателю и они оба были согласны, что право должно перейти» (выделено мной. — А. Ш.). В российском праве для перехода права собственности необходимы другие условия: действительный обязательственный договор об отчуждении (п. 2 ст. 218 ГК РФ) и передача вещи (ст. ст. 223, 224 ГК РФ). Это различие не позволяет признать передачу в России аналогом германского вещного договора. В отношении недвижимости также имеет место существенное отличие. Согласно § 873 (1) ГГУ «для передачи права собственности на земельный участок …необходимы соглашение правомочного лица и другой стороны об изменениях в правах и внесение изменений в поземельную книгу…» (выделено мной. — А. Ш.). В России для перехода права собственности на недвижимость необходимы: действительный обязательственный договор (п. 2 ст. 218 ГК РФ) и регистрация права в ЕГРП (ст. 131, п. 2 ст. 8 ГК РФ). В отличие от российских правил суть конструкции перехода права собственности по германскому праву строится именно на принципе абстрактности вещного договора, на отсутствии связи между ним и обязательственной сделкой. Существует мнение, что использование принципа разделения обязательственной и вещной сделок никоим образом не увязано с «не столь счастливой» идеей абстрактности вещных договоров [19. С. 60]. Однако смысл теории Савиньи заключался не в отделении вещной сделки от обязательственной в связи с различием в порождаемых ими последствиях, а именно в том, что перенос права находил свое обоснование в вещной сделке и не зависел от обязательственной [21]. Вместе с тем российская передача приводит к переходу права собственности только при действительности обязательственной сделки. Немаловажно также, что общее правило о переходе права собственности в момент передачи в Российской Федерации диспозитивно: переход права может состояться и в момент заключения договора, и в момент оплаты, и т. д. (п. 1 ст. 223 ГК РФ). В такой ситуации передача явно не переносит права собственности. Возможности изменить момент перехода права собственности по воле сторон договора ГГУ не предоставляет. По мнению российского ученого, для российского права это не меняет дела, ибо передача в любом случае имеет вещно-правовой эффект: владелец обретает возможность защищаться вещно-правовыми средствами [19. С. 67] (ст. 305 ГК РФ). Но суть учения о вещных сделках по германскому праву заключается в переходе в результате заключения вещной сделки именно вещного права [18. S. 36, 43; 22; 23]. Савиньи «исходил из того, что необходимо отделить из сферы каузальной сделки «вещную» волю, т. е. волю сторон о передаче вещи в собственность…» [17. С. 45]. Даже если гипотетически допустить возможность выделения воли, направленной на переход вещного права, с тем, чтобы сделать ее центром вещной сделки и доказать существование последней в Российской Федерации, невозможно с таким же успехом выделить волю, направленную на передачу фактического владения, так как оно правом не является. Вряд ли можно признать предметом вещной сделки «передачу возможности вещно-правовой защиты». Защита дается владельцу на основании закона. Характерно, что в Германии для исполнения договора аренды достаточна передача вещи на основании обязательственного договора, поскольку не возникает вещного права [24]. При этом и в Германии аренда имеет «вещно-правовые признаки», например, право следования в отношениях найма жилья (§ 566 ГГУ); арендатор имеет возможность защищаться посессорным иском (§ 861, 869 ГГУ). Все же передача владения рассматривается в Германии не как сделка, а как правовое поведение (Rechtshandlung), поэтому нормы о сделках к ней неприменимы [25]. Важно, что в Российской Федерации выражения воли на передачу в самой сделке достаточно: ни дух, ни буква закона не требуют повтора этого действия «при передаче». Именно поэтому к передаче вещи со ссылкой на наличие обязательства можно понудить через суд (ст. 398 ГК РФ), что по общему правилу невозможно применительно к заключению договора, так как свобода договора является принципом гражданского права. Зависимость перехода права собственности от действительности обязательственной сделки проявляется и в необходимости ссылаться на ее недействительность при применении реституции. Наиболее ярко ошибочность рассматриваемого подхода проявляется при анализе перехода права собственности на недвижимость. «Вещной сделкой», лежащей в основании перехода права собственности на недвижимость, по-видимому, следует признать заявление о регистрации права и (или) акт регистрации <1>. ——————————— <1> Заявление о переходе права и акт регистрации считает вещной сделкой при переходе прав на недвижимость Е. А. Баранова.

Однако включение публичного акта регистрации в понятие сделки некорректно, поскольку регистрация является внешним по отношению к сделке актом, совершается не стороной сделки, никак не может повлиять на содержание сделки. Подача заявления о регистрации также является действием административного характера, лишь запускающим регистрационную процедуру. Было верно отмечено, что заявление в регистрирующий орган «относится к процессуальным действиям, но никак не к разряду волеизъявления при заключении сделки» [26; 18. S. 166, 167]. Характерно, что в Российской Федерации переход права собственности на недвижимость может произойти без совместно подаваемого в регистрирующий орган заявления. При подписании нотариального договора об отчуждении недвижимости регистрация права возможна без дополнительных действий сторон — путем подачи заявления о регистрации нотариусом (п. 1 ст. 16 Закона о регистрации). Закон предоставляет возможность внести запись о регистрации по судебному решению об удовлетворении иска о регистрации, поданному против стороны сделки, уклоняющейся от регистрации (п. 3 ст. 551 ГК РФ). Все эти действия происходят на основании обязательственной сделки. Вещный договор в Германии считается сделкой, к которой применимы общие положения ГГУ о сделках [18. S. 37, 205], в том числе нормы об оспаривании. Это должно означать применительно к конструкции «российских вещных сделок» возможность оспаривания по правилам о недействительности сделок заявления о регистрации и (или) акта регистрации. Но это абсурдно именно в силу публично-правовой природы последних. Изложенное подрывает позицию о существовании вещных договоров в российском праве и свидетельствует о невозможности квалификации заявления о регистрации прав на недвижимость и (или) акта регистрации прав как вещной сделки.

* * *

Каким образом оценивать акт регистрации? Несмотря на то что указанный акт нельзя признать «ненормативным правовым», его следует квалифицировать как публично-правовой (административный), поскольку он принимается в недрах публичной отрасли права государственным органом. Однако административные акты необходимо разделять на акты распорядительного характера, устанавливающие, изменяющие, отменяющие права и обязанности конкретных лиц («ненормативные правовые акты» в соответствии с их традиционным определением), и акты, не вызывающие таких последствий. В литературе была приведена точка зрения одного из специалистов, который справедливо различал акты оперативного управления, которые служат средством организации и направления гражданско-правовых отношений, предопределяющие существо и содержание порождаемых ими последствий, и административные акты государственного контроля, которые служат средством выражения государственного отношения к тем или другим гражданско-правовым связям, складывающимся вне инициативы данного органа управления, содержание которых определяется в соответствии с законом самими сторонами гражданского правоотношения [27]. Достаточно точной для обозначения второй группы актов представляется характеристика их как легализующих. Легализация определяется обычно как придание юридической силы какому-либо акту, действию <2>. К юридическим фактам легализующего характера можно отнести также регистрацию юридического лица, регистрацию эмиссии ценных бумаг и т. п. ——————————— <2> См.: Большой энциклопедический словарь // www. academic. ru/ misc/ enc3p. nsf/ ByID/ NT0002B2FA; Юридический словарь // dic. academic. ru/ dic. nsf/ lower/ 15820.

Легализующий характер акта регистрации выражается в следующем. Лица, подающие документы на регистрацию, заранее совершают все от них зависящие действия для возникновения гражданского права, обременения, сделки. Но регистрируемое право, обременение появляется, а сделка порождает правоотношение, только если государство с этим согласится, признает законность возникновения регистрируемого объекта, легализует его. Для редких случаев регистрации правоподтверждающего характера (например, регистрация права на имущество, приобретенное в порядке наследования) легализующее значение акта регистрации права проявляется в подтверждении права государством и обеспечении возможности осуществления этого права. Итак, акт государственной регистрации прав, обременений и сделок в отношении недвижимости — это юридический факт, являющийся административным актом легализующего характера для регистрируемых объектов (прав, сделок, обременений). В литературе иногда приводятся мнения о том, что, хотя права на недвижимость возникают с момента регистрации, «но не на ее (регистрации) основании, основанием права являются некие иные юридические факты» [28]. Например, сделки. С приведенной точкой зрения сложно согласиться. Точнее, регистрацию прав квалифицировать как самостоятельный юридический факт сложного юридического состава — основания для возникновения прав на недвижимость, поскольку по общему правилу без такой регистрации право возникнуть не может.

Список литературы

1. Алексеев В. А. Регистрация прав на недвижимость. М.: Проспект, 2001. С. 26. 2. Чубаров В. В. Проблемы правового регулирования недвижимости. М.: Статут, 2006. 3. Яковлева А. В. Споры о государственной регистрации прав на недвижимость // Законодательство. 2005. N 1; СПС «Гарант». 4. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2009. С. 196. 5. Базанов И. А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным строем народного хозяйства. М.: Статут, 2004. С. 452. 6. Скворцов О. Ю. Сделки с недвижимостью в коммерческом обороте. М., 2006; СПС «КонсультантПлюс». 7. Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Обобщение проблемных вопросов применения арбитражными судами норм ГК РФ о вещно-правовых способах защиты права // Вестник гражданского права. 2007. N 4. 8. Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М.: Статут, 2008. 9. Васильев Г. С. О некоторых вопросах перехода права собственности по договору // Вестник ВАС РФ. 2008. N 4. С. 28. 10. Толстой Ю. К. Понятие права собственности // Проблемы гражданского и административного права. Л., 1962. С. 149. 11. Юшкевич В. А. О приобретении владения по римскому праву. М., 1908. С. 93, 94. 12. Суханов Е. А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2. С. 5 — 26. 13. Баранова Е. А. Оборот недвижимости в российском и германском праве: сравнительное исследование: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. 14. Бекленищева И. В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 17. 15. Гражданское право: Учеб.: В 3 т. / Под ред. А. П. Сергеева. М.: ТК Велби, 2008. Т. 1. С. 443. (Автор главы — Крашенинников Е. А.) 16. Новицкий И. Б. Основы римского гражданского права. М.: Зерцало, 2007. С. 93. 17. Василевская Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М.: Статут, 2004. 18. Baur J. F., Sturner R. Sachenrecht. 17. Aufl. Munchen: C. H. Beck, 1999. 19. Тузов Д. О. О традиции как вещном договоре в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. 2007. N 8. 20. Васильев Г. С. Передача движимой вещи // Вестник ВАС РФ. 2006. N 12; СПС «КонсультантПлюс». 21. Brehm W., Berger C. Sachenrecht. 2. uberarb. Aufl. Tubingen: Mohr Siebeck, 2006. S. 13. 22. Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М.: Спарк, 2001. С. 322. 23. Larenz, Wolf. Allgemeiner Teil des Burgerlichen Rechts. 8. Aufl. Munchen, 1997. S. 450. 24. Шапп Я. Система германского гражданского права. М.: Международные отношения, 2006. С. 98 — 100. 25. Wieling H. J. Sachenrecht. Berlin; Heidelberg: Springer-Verlag, 2007. S. 53, 55. 26. Венкштерн М. Основы вещного права / Проблемы гражданского и предпринимательского права Германии // М.: БЕК, 2001. С. 193. 27. Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве // Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. М.: Статут, 2005. Т. 2. С. 183. 28. Коршунова Н. Неоспоримая регистрация // ЭЖ-Юрист. 2004. N 16; СПС «КонсультантПлюс».

——————————————————————