В «ЭЖ-Юрист» N 36 была опубликована статья о проблемах «юридических» и «фактических» адресов организаций. Согласен с авторами статьи в том, что намерения ужесточить политику государства в области регистрации могут привести только к еще большему запутыванию и усугублению и без того сложной ситуации. Однако считаю, есть иные способы разрешения данной проблемы.
В соответствии со ст. 5 и 8 ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» в ЕГРЮЛ содержатся сведения об адресе (месте нахождения) постоянно действующего исполнительного органа юридического лица, по которому осуществляется связь с юридическим лицом, а государственная регистрация юридического лица осуществляется по месту нахождения постоянно действующего исполнительного органа. В силу же ст. 54 ГК РФ место нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации, которая осуществляется по месту нахождения его постоянно действующего исполнительного органа.
Сопоставив данные нормы между собой, можно прийти к выводу, что место нахождения юридического лица определяется местом, по которому осуществляется связь с юридическим лицом. Осталось только понять, что подразумевал законодатель, говоря о «связи с юридическим лицом»?
Из всех видов связи, определенных в действующем законодательстве, для этих целей можно понимать только почтовый. К тому же с наличием почтового адреса связано определение административно-территориальной подведомственности и учета организации.
Соответственно, для того чтобы юридическое лицо (его должностные лица) признавалось добросовестным и не вводящим в заблуждение относительно своего места нахождения, достаточно обеспечить возможность налоговым (иным контрольным, надзорным) органам поддерживать с ним почтовую или курьерскую связь — то есть иметь конкретный почтовый адрес, на который возможно отправлять корреспонденцию (иное имущество) для вручения.
Для этого нет никакой необходимости иметь по данному почтовому адресу офисы или производственные помещения, собственные или арендованные.
«Выход на место»
Практикуемый ФНС «выход на место» с удостоверением отсутствия юридического лица по указанному в учредительных документах месту нахождения не имеет под собой никакой правовой основы (возможно, законодатели и хотят сейчас ее создать).
Совершенно непонятно, что ожидают увидеть налоговые органы по конкретному адресу: работающие цеха, заседающего генерального директора или правление?
Если налоговый орган, прибыв по указанному в уставе организации адресу, имеет возможность вручить кому-либо корреспонденцию для адресата или если до организации доходит почтовое отправление, направленное по указанному адресу, то юридическое лицо не может признаваться недобросовестным.
Проблема с адресом упирается в то, что юридическое лицо как субъект частных и публичных правоотношений является понятием абстрактным в силу своей правовой природы. Его нельзя потрогать или увидеть. Поэтому определение его места нахождения в пространстве может быть только условным.
Видимо, в связи с указанными обстоятельствами и было рождено понятие места нахождения организации с привязкой к ее исполнительному органу, как правило, существующему физически. То есть законодатель в некотором роде сделал попытку наполнить юридическое лицо плотью и кровью.
Однако учредители (участники, акционеры) юридического лица вправе сами определить, по какому адресу можно будет поддерживать связь с юридическим лицом через его исполнительные органы. При этом законодательно не закреплена обязанность постоянного нахождения исполнительного органа по данному адресу.
Понятно стремление налоговых органов «пришить юридическому лицу туловище»: фактически обязать иметь в своем владении и пользовании помещения, где бы представители ФНС могли бы в любое время обнаружить руководителя и главного бухгалтера или найти имущество, на которое можно было бы наложить арест.
Под благими намерениями борьбы с мошенничеством и неуплатой налогов кроется стремление власти навязать частным корпоративным интересам свою волю и в очередной раз поставить деятельность бизнеса под жесткий, объективно неоправданный контроль, а также упростить себе жизнь за счет ущемления интересов хозяйствующих субъектов. При этом защиту от произвола государства в нормах несовершенного законодательства найти порой невозможно.
Да, по этому адресу принимают корреспонденцию для данной организации, возможно, по нему можно найти людей, которые дадут более полную информацию о физическом расположении в данный конкретный момент генерального директора указанной организации. Но там нет ни самого директора, ни сотрудников организации, ни помещений, даже стола у генерального директора нет. Ну и что? Ведь он не скрывается, письма, направленные по указанному адресу, доходят до адресата, организация стоит на налоговом учете и добросовестно исполняет свои обязательства перед контрагентами, включая государство, а генеральный директор (или представители организации) регулярно является в налоговый орган по первому требованию.
Что делать организации, адрес места нахождения которой предоставлен одним из учредителей, но сама она регулярно меняет расположение своих офисов по муниципальному образованию, арендуя их то в одном здании, то в другом? По логике ФНС каждый раз, когда возникает необходимость переезда в связи с прекращением договора аренды, необходимо сообщать о перемене места нахождения. Какой же адрес указывать, если у организации есть несколько офисов и в каждом из них имеется кабинет генерального директора? И почему каждый новый офис, если он открыт на территории подведомственной иной налоговой инспекции, должен восприниматься в качестве места нахождения юридического лица, а не его обособленного подразделения?
Почтовый адрес
Считаю, что действующее сегодня определение места нахождения юридического лица достаточно запутанно и некорректно. Вместо введения атавизма под названием «юридический адрес» необходимо вернуться к другим, действовавшим ранее определениям.
Прежняя редакция ст. 4 как ФЗ «Об акционерных обществах», так и ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» была более удобна для практического применения.
Закон разделял два понятия: место нахождения общества, т. е. место его географической привязки с учетом административно-территориального деления, нужное для постановки на учет, осуществления контроля, надзора и иного взаимодействия с юридическим лицом (определения органов, в чью юрисдикцию входят вопросы взаимодействия), и почтовый адрес для связи.
Под местом нахождения во многих регионах понималось муниципальное образование без указания улиц, номеров домов и квартир, и регистрационные органы в свидетельствах о регистрации в качестве места нахождения часто указывали только наименование муниципального образования.
Почтовый адрес мог и не совпадать с местом нахождения, да и вообще являлся совершенно другим правовым институтом, потому и не рассматривался как единое целое с местом нахождения.
Не совсем удобной была оговорка о том, что уставом общества могло быть предусмотрено иное место его нахождения. Подобное положение только путало и регистрационные, и контрольные органы. Вместо указанной формулировки более правильным было бы установление возможности изменять это место нахождения, т. е. как это предусмотрено в настоящее время.
В Законе «О государственной регистрации» законодатель смешал оба понятия в одно. Из-за правовой неопределенности теперь и возникают случаи с отсутствием юридического лица, с несовпадением фактического места нахождения и места нахождения по учредительным документам. То есть совершенно ненормальные ситуации, которые при правильном правовом регулировании не могут возникнуть в принципе.
Совершенно абсурдный пример, когда исполнительным органом хозяйственного общества является управляющая организация. Тогда согласно требованиям Закона место нахождения общества должно определяться местом нахождения управляющей организации. Всегда! Даже если участники (акционеры) захотят воспользоваться правом на изменение места нахождения, они не смогут этого сделать, пока свое место нахождения не изменит управляющая организация.
Или чего стоит набившая оскомину проблема с регистрацией юридического лица по месту жительства (или месту нахождения?) его генерального директора?
Следующим минусом законодательства является то, что в нормах ст. 14.25 КоАП РФ в субъектный состав не включены юридические лица. С одной стороны, такое положение может показаться экономически выгодным, так как организации были бы привлечены к гораздо большему размеру штрафов. С другой — теперь все споры по вопросам места нахождения юридического лица подпадают исключительно под юрисдикцию мировых судей, уровень знаний и компетенции которых, особенно в корпоративном законодательстве, оставляет желать лучшего. Поэтому на сегодняшний день складывается судебная практика, удобная только налоговым органам (см., например, письмо ФНС РФ от 13.09.2005 N ЧД-6-09/761@).
Предложения
Исходя из вышеизложенного можно сделать следующие выводы:
Под местом нахождения юридического лица в рамках действующего законодательства необходимо понимать место государственной регистрации, указанное в учредительных документах (почтовый адрес), по которому возможно осуществление почтовой (курьерской) связи с юридическим лицом.
Для удобства применения законодательства о государственной регистрации юридических лиц более правильно было бы вернуться к прежнему понятийному аппарату, введя отдельно определение места нахождения юридического лица (муниципальное образование, в котором организация вставала бы на налоговый (или иной) учет по административно-территориальной подведомственности) и почтового адреса, данные о котором не вносились бы в учредительные документы в обязательном порядке, но содержались бы в ОГРЮЛ.
В статье 14.25 КоАП РФ в качестве субъекта правонарушения необходимо определить также юридическое лицо, что даст возможность в случае привлечения юридического лица к ответственности обжаловать решения налоговых органов в арбитражный суд и соответственно получить более компетентное и объективное рассмотрение дела. Самым оптимальным было бы дополнительное изменение ст. 23.1 КоАП, устанавливающее для рассмотрения дел по ст. 14.25 арбитражную подсудность.
