(Блинов А. Г.) («Журнал российского права», 2012, N 8)
ПРАВА И СВОБОДЫ ПАЦИЕНТА КАК ОБЪЕКТ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ
А. Г. БЛИНОВ
Блинов Александр Георгиевич, доцент кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Саратовской государственной юридической академии, кандидат юридических наук.
Целью статьи является обоснование прав и свобод пациента в качестве объекта уголовно-правовой охраны. Доказывается необходимость взятия под охрану уголовного закона отношений между пациентом и медицинским работником, получивших надлежащую правовую регламентацию на уровне здравоохранительного законодательства. В адрес законодателя высказаны рекомендации по отражению предмета регулирования норм иной отраслевой принадлежности на уровнях родового либо видового объектов уголовно-правовой охраны. Предлагается модель построения системы уголовно-правовых норм, направленных на обеспечение прав и свобод лица, приобретшего статус пациента, представлена дефиниция преступлений против прав и свобод пациента.
Ключевые слова: права и свободы пациента, уголовный закон, система преступлений.
Rights and freedoms of patient as object of criminal law protection A. G. Blinov
The article deals with the patient’s rights and freedoms as the subject of criminal law protection foundation rationale. The author proves the necessity of taking under Criminal law protection relations of a patient and a medical professional, the relations which have got proper legal regulation on the level of the Health legislation. The author suggests recommendations to the legislative authorities to reflect the subject of regulating different sectoral affiliation norms on the levels of generic or subsume objects of criminal law protection. The author’s variant of penal norms system creation aimed at providing rights and freedoms of a person who has acquired the status of a patient is exposed. The definition of crimes against patients’ rights and freedoms is also presented.
Key words: patients’ rights and freedoms, criminal law, system of crimes.
Современная юридическая наука располагает весьма ограниченным количеством исследований, обосновывающих права и свободы пациента в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны. Умеренный интерес ученых к заявленной проблематике способствует формированию ложного стереотипа о том, что права и свободы больного не нуждаются в обеспечении средствами уголовного закона. В сознании граждан может сложиться впечатление о самодостаточности потенциала регулятивного законодательства в упорядочении здравоохранительных отношений. Однако итоги проведенного нами анкетирования пациентов, медицинских работников, а также граждан, не состоявших на момент проведения опроса с лечебными учреждениями в здравоохранительных правоотношениях, свидетельствуют об обратном. Признавая значимость позитивного законодательства в реализации прав и свобод пациента, подавляющее большинство участвовавших в анкетировании респондентов считают разумным взятие их под охрану уголовного закона <1>. Отраженное в результатах социологического исследования общественное мнение имеет вполне объективное основание. Осведомленность населения о проблемах осуществления прав и свобод пациента стимулируется реформами в отрасли здравоохранения, проводимыми государственной властью, которые широко освещаются в средствах массовой информации. ——————————— <1> На вопрос: «Нуждаются ли права и свободы пациента в охране средствами уголовного права?» — 68% опрошенных лиц ответили положительно, 19% затруднились выразить собственное мнение, 13% респондентов не считают нужным прибегать к услугам уголовного закона для обеспечения прав и свобод пациента. В социологическом исследовании участвовали 105 пациентов, 68 медицинских работников, а также 127 граждан, на момент проведения опроса не обладавших статусами пациента или медицинского работника.
Естественным результатом проводимых в обществе социальных преобразований в области охраны здоровья граждан и оказания медицинской помощи стало заметное возрастание значимости статуса пациента в отношениях с представителями врачебной профессии. Стремление достичь баланса интересов потребителей и исполнителей услуг медицинского характера побудило государство к активизации деятельности по разработке концептуальных программ модернизации отрасли здравоохранения. Одновременно на федеральном и региональном уровнях разработаны документы, содействующие развитию правового положения участников здравоохранительных отношений и вытеснению из сферы медицинского обслуживания населения противозаконных поступков. Усиление роли регулятивных правоотношений в сфере медицинского обслуживания населения свидетельствует, что в государстве создаются условия для осуществления гражданами своих прав и обязанностей добровольно. Однако потенциал позитивно-правовых норм по упорядочению общественных отношений и принудительному их обеспечению не безграничен. Эффективное функционирование регулятивных норм в правовом пространстве ограничено строго определенными пределами стимулирования правоисполнителей к выполнению положительных действий. Предписания регулятивного характера объективно не в состоянии удерживать физических лиц от совершения деяний, обладающих качественными и количественными показателями общественной опасности. Для понуждения человека к исполнению обязанности по воздержанию от совершения общественно опасного действия (бездействия) возникает потребность обращения к нормам уголовного закона. В соответствии с характерной для правовой системы отраслевой взаимообусловленностью юридических норм установление оснований, принципов и мер ответственности за опасные для личности, общества и государства деяния входит в компетенцию уголовного права. Пациент испытывает потребность в охране своих прав и свобод уголовно-правовыми средствами в случаях, когда существует угроза причинения им вреда от умышленного или неосторожного общественно опасного поведения медицинского работника. Чаще всего интересы больного страдают из-за неоказания врачебной помощи либо ненадлежащего качества ее оказания, в результате чего наступают трагические последствия в виде смерти, причинения тяжкого вреда здоровью, заражения ВИЧ-инфекцией. В практике правоохранительных и правоприменительных органов нередкими являются факты обращения граждан с жалобами на незаконное ограничение свободы вследствие принудительного помещения или удержания их в психиатрическом стационаре. Наблюдается агрессивное проникновение преступности в отрасли здравоохранения, связанные с проведением биомедицинских экспериментов и клинических исследований лекарственных препаратов, вмешательством в репродуктивные процессы человека, осуществлением хирургических операций по изъятию органов и тканей от живого донора или трупа и пересадке реципиенту, с применением стволовых клеток в пластической хирургии. Специалисты отмечают рост умышленных преступлений медицинских работников, использующих профессиональные навыки и знания в качестве способа их совершения <2>. Правовая система не в состоянии обеспечить качественное соблюдение прав и свобод пациента, если не будут задействованы охранительные отрасли законодательства. ——————————— <2> См.: Червонных Е. В. Преступления, совершаемые в сфере здравоохранения, и их предупреждение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2009. С. 3.
Обоснование важности охраны прав и свобод пациента ресурсами уголовного закона актуализирует новую задачу, переводящую рассматриваемую тематику из общесоциальной сферы в сугубо юридическую плоскость. Решение обозначенной научной задачи предполагает определение объема прав и свобод пациента, охватываемых рамками объекта уголовно-правовой охраны. Среди ученых, занимающихся поиском эффективных мер воздействия на преступность в системе здравоохранения, отсутствует единство в понимании объекта охраны норм уголовного закона, функциональное назначение которых состоит в удержании медицинского персонала от совершения общественно опасных деяний против пациента. Одни авторы в качестве непосредственного объекта преступлений, совершаемых представителями ортодоксальной медицины, называют общественные отношения, обеспечивающие жизнь и здоровье больного <3>. По мнению других, видовым объектом преступлений, предусмотренных ст. 105 — 125 УК РФ, выступают интересы по охране жизни и здоровья человека <4>. Именно в указанную группу преступлений входит большинство норм, формулирующих запрет на совершение деяний, угрожающих причинением вреда пациенту. ——————————— <3> См.: Татаркин В. В. Преступления медицинских работников против жизни и здоровья: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2007. С. 12 — 13; Карагезян Г. Г. Ответственность за преступления, совершенные вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. <4> См.: Уголовное право России: Практ. курс: Учеб.-практ. пособие / Под общ. ред. Р. А. Адельханяна; Науч. ред. А. В. Наумова. М., 2004. С. 249.
Изложенные умозаключения представлены в рамках исследований, напрямую не обращенных на развитие теории объекта уголовно-правовой охраны пациента от злонамеренных и вредоносных поступков врачей. Упоминая о видовом и непосредственном объекте соответствующих деяний, авторы стремились обосновать объективные признаки преступлений в сфере профессиональной медицинской деятельности, определиться с оптимальным объемом ответственности за их совершение. Однако именно многогранность уголовно-правовых проблем, складывающихся в связи с охраной здоровья и оказанием врачебной помощи, позволяет найти рациональное зерно в каждой из приведенных научных позиций. Обращаясь в учреждения здравоохранения за лечебной помощью, пациент стремится удовлетворить определенный круг потребностей, обусловленных психосоматическим состоянием здоровья. Естественное желание получить качественную услугу медицинского характера в итоге приобретает вид повышенных требований, предъявляемых к представителям врачебной профессии. В ситуации, когда лечебно-диагностические мероприятия не приводят к ожидаемому результату, больной обращается в контролирующие органы или правозащитные организации с жалобой на ненадлежащий уровень оказанной помощи. Инициированные пациентами специальные проверки деятельности лечебно-профилактических учреждений нередко выявляют факты совершения отдельными недобросовестными медицинскими работниками деяний, грубо нарушающих права и свободы личности. Изложенное дает основание полагать, что в результате совершения умышленных или неосторожных преступлений здравоохранительного характера страдают индивидуальные интересы пациента. Подобное представление об объекте уголовно-правовой охраны не отличается научной новизной. В современной науке для характеристики признаков объекта преступления используется категория «интерес» <5>. ——————————— <5> См.: Уголовный закон и преступление / Под ред. Э. С. Тенчова. Иваново, 1997. С. 57 — 59; Мотин О. А. Частный интерес в системе объектов уголовно-правовой охраны: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2005. С. 10.
Приведенная научная позиция относительно обоснования содержания объекта, охраняемого уголовным законом от социально вредных деяний врачей, имеет рациональный момент и существенные недостатки. Объект преступлений в сфере здравоохранения отражает интересы человека, испытывающего потребность во врачебной помощи. Однако частные интересы больного, исходя из свойственной им сущности, не позволяют точно определить границы объекта уголовно-правовой охраны. В доктрине уголовного права аксиоматичным является тезис о том, что «объект, подлежащий охране, должен быть исчерпывающе определен. Только в этом случае можно говорить о его охране. То, что не определено в качестве объекта, уголовным правом не охраняется, а потому причинение ему ущерба, его уничтожение находится вне действия уголовного права» <6>. Диапазон распространения категории «интерес» весьма обширен, что затрудняет обнаружение его параметров. Многие поступающие в компетентные инстанции от пациентов претензии не связаны с нарушением субъективных прав и свобод. В значительной степени они отражают эмоциональную неудовлетворенность населения по пользованию социальными благами, предлагаемыми рынком медицинских услуг. По объективным причинам, зависящим от финансирования отрасли здравоохранения, инновационных достижений медицинской науки и практики, технического оснащения конкретных лечебно-профилактических учреждений, не все предъявляемые пациентом притязания могут быть удовлетворены. В то же время неудовлетворенные потребности частного лица не всегда сказываются на реализации общепризнанных прав и свобод пациента. Выступая частью объективной реальности, объем прав и свобод пациента существует в неизменном виде независимо от вновь возникающих или преображающихся интересов потребителей и исполнителей медицинских услуг. Таким образом, интерес как субъективная категория в полной мере не отражает свойства объекта, охраняемого законом от злонамеренных либо вредоносных действий (бездействия) медработников, склонных пренебрегать профессиональными стандартами диагностики и лечения. ——————————— <6> Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993. С. 56 — 57.
Проблему соотношения частных интересов пациента и объективных критериев уголовно-правовой охраны отчасти решает концепция, рассматривающая объектом преступления общественные отношения <7>. Ее выгодно отличает то, что частный интерес личности рассматривается неотъемлемой частью социальных отношений, имеющих объективно выраженный характер. Отношения в сфере охраны здоровья человека и оказания медицинской помощи многогранны. Наиболее уязвимые из них испытывают потребность в услуге охранительной отрасли законодательства. Стоящие перед уголовным законом задачи позволяют удовлетворить такую надобность лишь частично. Уголовное право не в состоянии обеспечить охраной отношения, не получившие должной упорядоченности и основанные на нормах неписаной медицинской этики, совести врача, доверии пациента к учреждениям здравоохранения. Имея сущностью удержание лиц от совершения преступления, «уголовно-правовые нормы запрещают под угрозой наказания нарушение тех или иных правил поведения (норм), непосредственно не выраженных в уголовном законе, но урегулированных каким-либо законодательным актом…» <8>. В социальных связях, не опирающихся на юридические нормы, участники не наделены корреспондирующими правами и обязанностями. Отсутствие официально закрепленного правового статуса лишает субъектов здравоохранительных отношений возможности претендовать на совершение положительных действий со стороны каждого из контрагентов. Бессильным в аналогичной ситуации остается уголовный закон, в компетенцию которого не входит возложение на медицинского работника обязанности по оказанию профилактической, диагностической либо лечебной помощи определенного качества. Уголовно-правовые нормы способны стимулировать врача к профессиональному поведению исключительно в рамках позитивных базисных отношений, получивших предварительную правовую регламентацию нормативными актами здравоохранительного характера. В этом наш тезис созвучен с устоявшимся в юридической науке учением, согласно которому адресатом уголовно-правового воздействия выступает вменяемое лицо, вступившее в качестве субъекта «в отношение, составляющее предмет уголовно-правовой охраны и урегулированное иными отраслями права. Если человек не включен в систему позитивных правовых отношений, то на него не возложены соответствующие отраслевые права и обязанности; соответственно, нарушить их и нести за это ответственность он не в состоянии» <9>. По указанной же причине отсутствуют основания рассчитывать на содействие уголовного закона у больного, не участвующего в правоотношении, которое открывает возможности для приведения в действие специальных средств обеспечения субъективных прав. Оказавшись за пределами здравоохранительных правоотношений, он не вправе требовать от представителей ортодоксальной медицины надлежащего исполнения профессиональных функций. Отрасль уголовного законодательства не ставит перед собой цель способствовать удовлетворению интересов, находящихся за рамками юридически оформленного отношения. Уголовное право берет под охрану совокупность прав и свобод, границы которых конкретизированы юридическим статусом пациента. Когда на уровне позитивного законодательства юридический статус пациента не сформирован, в правовом поле отсутствует сам объект уголовно-правовой охраны. ——————————— <7> См.: Глистин В. К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений (объект и квалификация преступлений). Л., 1979; Коржанский Н. И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980; Мальцев В. В. Учение об объекте преступления: В 2 т. Т. 1. Объект преступления: концептуальные проблемы. Волгоград, 2010. <8> Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 21 — 22. <9> Генрих Н. В. Предмет уголовного права: генезис научной мысли и проблемы современной интерпретации. М., 2010. С. 95.
Исходя из высказанных суждений, логически обоснованным является вывод о том, что решение проблемы по защите такого рода социальных отношений следует искать в контексте их приоритетной юридической регламентации. Устанавливая пределы правомерного поведения для производителей и потребителей медицинских услуг, юридические нормы вносят в «общественные отношения стабильность, систему, порядок и тем самым направляют их в определенное русло» <10>. Высокая степень правового упорядочивания здравоохранительных отношений позволит предугадать формы и виды вероятностных нарушений прав и свобод пациента, что должно повысить качество принимаемых норм охранительной отрасли права, а также оптимизировать правоприменительную практику органов следствия и суда в данной сфере. ——————————— <10> Керимов Д. А. Методология права. М., 2000. С. 371.
Основываясь на представленных фактах, уместно констатировать, что объектом, охраняемым уголовным законом от умышленного либо неосторожного преступного поведения медицинского работника в процессе исполнения профессиональных функций, является правоотношение здравоохранительного характера, возникающее в связи с обеспечением прав и свобод пациента. Сформулированная дефиниция позволяет выявить границы искомой реальности. Под уголовно-правовую охрану подпадают лишь позитивные здравоохранительные отношения между пациентом и врачом, которые предварительно получили надлежащую правовую регламентацию. В общей теории права юридически оформленные отношения принято именовать правоотношениями <11>. Благодаря праву реальное фактическое отношение приобретает юридическую форму, упорядоченное содержание и гарантии со стороны государства. Социальные связи, возникающие между пациентом и врачом вне правового пространства, претендовать на роль объекта уголовно-правовой охраны не могут. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько «Теория государства и права» включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004. —————————————————————— <11> См.: Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 178, 183; Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: Учебник. М., 2005. С. 384.
Определившись с понятием объекта преступлений, совершаемых профессиональными медработниками, разумно конкретизировать объем прав и свобод пациента, испытывающих потребность в охране уголовно-правовыми средствами. Обнаружению границ такого рода объектов способствует здравоохранительное законодательство. В оптимальном варианте интересы больного, требующие охраны от зловредных или невежественных действий врачей, совпадают с предметом регулирования соответствующей отрасли законодательства. Однако на сегодняшний день в правовом пространстве отрасль здравоохранительного законодательства в целостном виде не представлена. Существует лишь совокупность нормативных актов, упорядочивающих отношения между потребителями медицинских услуг и учреждениями системы здравоохранения по поводу оказания медицинской и психиатрической помощи, трансплантации органов и тканей человека, обеспечения лекарственными средствами, иммунопрофилактики инфекционных заболеваний, предупреждения распространения туберкулеза и т. д. Только теоретические взгляды ученых на предмет, метод, задачи здравоохранительного законодательства позволяют придать нормативным документам, регламентирующим отношения в области охраны здоровья и оказания медицинской помощи, определенный системный вид. Признав обусловленность уголовного права регулятивными отраслями права, законодателю следует максимально полно отразить предмет регулирования норм иной отраслевой принадлежности на уровнях родового либо видового объектов уголовно-правовой охраны. Принимая во внимание структуру построения Особенной части УК РФ, можно предположить, что отдельные аспекты предметов регулятивных отраслей законодательства уже обеспечиваются уголовным правом в пределах родового либо видового объектов. Речь идет о группе уголовно-правовых норм гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности», гл. 26 «Экологические преступления», гл. 27 «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта», гл. 28 «Преступления в сфере компьютерной информации», гл. 33 «Преступления против военной службы» УК РФ. Составляющие содержание перечисленных глав уголовного закона нормы обеспечивают сохранность тех или иных сторон предметов регулирования отраслей экономического, экологического, транспортного, компьютерного, военного законодательства. Вполне логичным представляется предложение по включению в уголовный закон норм, устанавливающих ответственность за посягательство на права и свободы пациента, которые будут охранять провозглашенные в Конституции РФ и нормативных актах о здравоохранении права и свободы лиц, испытывающих потребность в медицинской помощи. При этом уголовный закон берет под охрану не все получившие отражение в здравоохранительном законодательстве права и свободы больного, а только объективно нуждающиеся в ней. Уголовно-правовому обеспечению подлежит та часть прав и свобод пациента, которая даже в условиях высокой упорядоченности на уровне позитивного законодательства остается не защищенной от общественно опасного поведения медицинских работников, игнорирующих соответствующие юридические предписания в профессиональной деятельности. Особенностью современной уголовно-правовой политики следует считать увеличение в уголовном законе количества норм, обеспечивающих права и свободы пациента. Сохранив традиционные для отечественной правовой системы виды запретов, предупреждающих криминальные посягательства на права и свободы указанных категорий лиц (нормы о неоказании помощи больному, незаконном производстве аборта, незаконном помещении в психиатрический стационар, незаконном занятии частной медицинской практикой), законодатель дополнил их перечень новыми составами преступлений. В статье 120 УК РФ установлена ответственность за принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, в ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118 УК РФ — за причинение смерти или тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом профессиональных обязанностей, в ч. 4 ст. 122 УК РФ — за заражение человека ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом профессиональных обязанностей. В итоге на уровне уголовного закона появилась возможность гарантировать соблюдение широкого круга прав лиц, обращающихся к докторам за профессиональной услугой. Положительно оценивая стремление законодателя оптимизировать меры воздействия на некомпетентное поведение врача, одновременно следует констатировать, что резервы уголовного закона по охране прав и свобод пациента не исчерпаны. Содержание действующей редакции УК РФ не располагает завершенной системой норм, предупреждающих опасные деяния медицинских работников. Уголовно-правовые нормы, возлагающие обязанность по воздержанию от посягательств на интересы пациента, структурно не унифицированы. Ответственность за преступное воздействие на них устанавливается нормами статей, принадлежащими к различным структурным составляющим уголовного закона. К примеру, ответственность за принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, неоказание помощи больному, незаконное производство аборта предусмотрена в статьях, располагающихся в разд. VII «Преступления против личности» УК РФ, тогда как уголовно-правовая норма, формулирующая запрет на занятие незаконной частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью, помещена в разд. IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК РФ. Даже в разд. VII УК РФ нормы, призванные охранять права и свободы потребителей медицинских услуг, располагаются в разных главах. Если гл. 16 «Преступления против жизни и здоровья» УК РФ объединяет нормы, криминализирующие такие общественно опасные деяния, как причинение смерти или тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118), принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120), неоказание помощи больному (ст. 124), незаконное производство аборта (ст. 123), то для ст. 128 «Незаконное помещение в психиатрический стационар» нашлось место в гл. 17 «Преступления против свободы, чести и достоинства личности» УК РФ. Изложенное наглядно подтверждает, что на момент принятия УК РФ законодателю не удалось выработать целостного подхода к формированию уголовно-правовых запретов в сфере здравоохранения. Эффективной охраны прав и свобод пациента уголовно-правовыми средствами можно достичь путем системного структурирования норм, противодействующих социально опасным действиям медицинских работников. При этом вновь образуемая группа преступлений способна стать органической составляющей уголовного закона, если будет соответствовать критериям, заложенным в основу конструирования Особенной части УК РФ. В сформированной структуре Особенной части УК РФ ученые склонны усматривать стремление законодателя группировать уголовно-правовые запреты с учетом социальной значимости интересов, испытывающих потребность в охране <12>. В качестве объективного критерия дифференциации ценностей, подлежащих охране, как правило, закладывается представленный в задачах уголовного закона их иерархический перечень. Вместе с тем подробное изучение внутренней составляющей УК РФ и соотношения уголовного права с другими отраслями права ставит под сомнение безапелляционность заявленного тезиса. Месторасположение многих уголовно-правовых запретов в Особенной части УК РФ невозможно обосновать только с позиции социальной значимости взятых под охрану интересов. Наименования, последовательность расположения, содержания разделов и глав Особенной части УК РФ свидетельствуют о намерении законодателя внести в основание структурирования уголовно-правовых запретов не только социальную, но и юридическую составляющую. Ряд структурных компонентов Особенной части УК РФ демонстрирует обусловленность объекта уголовно-правовой охраны предметом соответствующей регулятивной отрасли законодательства. Формируя отдельные разделы и главы УК РФ, законодатель ориентировался на категории позитивного законодательства, позволяющие однозначно определить юридические границы ценностей, испытывающих угрозу преступного воздействия. В основу выделения самостоятельных групп преступлений легли отрасли правовой системы, предмет регулирования которых отражен в нормативных документах и нуждается в уголовно-правовом обеспечении. Отрасли права, находящиеся на стадии формирования либо не получившие официального подтверждения на момент принятия УК РФ, остались вне поля зрения законодателя. Во многом по указанным причинам некоторые структурные элементы Особенной части УК РФ не обнаруживают прямой обусловленности конкретной отраслью регулятивного законодательства. В таких случаях законодатель полагает достаточным ограничиться указанием на социальную природу объекта уголовно-правовой охраны без его привязки к какой-либо правовой отрасли. Но подобную нормотворческую практику невозможно идеализировать. Без определения отраслевой принадлежности объекта уголовно-правовой охраны его границы остаются размытыми. Каждая структурная составляющая Особенной части УК РФ должна быть обусловлена содержанием предмета соответствующей отрасли регулятивного законодательства, что предопределяет последовательность оптимизации юридических норм, обеспечивающих интересы личности, общества, государства, мира и безопасности человечества. Первоначально нормотворческие усилия предпочтительнее сконцентрировать на формировании и официальном оформлении позитивных отраслей законодательства, устанавливающих варианты поведения участников общественных отношений посредством предоставления им субъективных прав и возложения юридических обязанностей. Достижение необходимого уровня упорядоченности социально значимых связей позволит субъектам результативно реализовать собственные интересы в рамках дозволенного поведения. Надлежащая урегулированность общественно значимых отношений юридическими нормами одновременно способствует обнаружению объектов, подвергающихся опасности причинения вреда со стороны недобросовестных правоисполнителей. В свете изложенных суждений права З. А. Незнамова, утверждающая, что «логически неверными представляются попытки как можно быстрее реформировать уголовное законодательство и весь комплекс криминальных отраслей права, хотя еще не создана полностью система законодательства, обеспечивающего надлежащую организацию общественных отношений, их функционирование в соответствии с требованиями объективных законов развития общества» <13>. ——————————— <12> См.: Кругликов Л. Л. О принципах построения Особенной части уголовного закона // Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы и их реализация: правотворческий, правоприменительный уровни: Матер. Всерос. науч.-практ. конф. (28 — 29 марта 2005 г., г. Саратов): В 2 ч. / Под ред. Б. Т. Разгильдиева. Саратов, 2005. Ч. 1. С. 56. <13> Незнамова З. А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994. С. 190.
Реализация на нормотворческом уровне продемонстрированной теоретической модели правового обеспечения интересов лиц, нуждающихся в услугах медицинского характера, требует завершения затянувшегося процесса образования отрасли здравоохранительного законодательства и ее юридического оформления в офици альном документе. Научно-практическая аргументация предмета, методов, принципов, задач, структуры здравоохранительного права, его места в правовой системе создает социальные и юридические предпосылки для теоретического обоснования понятия преступлений против прав и свобод пациента, которые можно охарактеризовать как обладающие всеми признаками преступления деяния занимающихся медицинской практикой лиц, причиняющие вред либо ставящие под угрозу причинения вреда провозглашенным в позитивном законодательстве правам и свободам человека, вступившего в здравоохранительные правоотношения посредством реализации субъективного права на получение услуги медицинского, психиатрического, фармацевтического характера либо приглашенного для участия в биомедицинском эксперименте в качестве испытуемого. Совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных уголовно-правовых норм, выступающих органической составляющей Особенной части уголовного закона, ориентированных на охрану провозглашенных в здравоохранительном законодательстве прав и свобод пациента, образует систему преступлений против указанных прав и свобод. Представленная дефиниция в сжатой форме оперирует исчерпывающим набором признаков. Первый признак закрепляет, что система преступлений против прав и свобод пациента определена совокупностью уголовно-правовых норм, которые криминализируют явления, ставящие под угрозу причинения вреда интересы лиц, нуждающихся в медицинской помощи. Содержание предлагаемой группы преступлений составляют запреты, возлагающие на правоисполнителей обязанность по воздержанию от совершения таких деяний, как причинение вреда здоровью больного или смерти вследствие ненадлежащего оказания медицинской помощи; незаконное производство аборта; неоказание помощи больному; незаконное помещение в психиатрический стационар; незаконное занятие частной медицинской практикой, частной фармацевтической деятельностью или народной медициной (целительством); незаконное искусственное оплодотворение или имплантация эмбриона; незаконное медицинское экспериментирование; принуждение к изъятию органов и (или) тканей человека для трансплантации; понуждение лица к даче согласия на изъятие его органов и (или) тканей для осуществления биомедицинских исследований либо для последующей их продажи; незаконное разглашение сведений, составляющих медицинскую тайну. Многие из перечисленных запретов нашли отражение в УК РФ. Другая часть объективно существующих в обществе зловредных и вредоносных для пациента деяний требует криминализации. Второй признак уточняет, что система преступлений против прав и свобод пациента включает совокупность норм, располагающихся относительно друг друга в порядке, обеспечивающем их взаимосвязь и взаимную обусловленность. Взаимная связь и взаимообусловленность вновь образуемой группы уголовно-правовых норм проявляется в том, что в основу формирования их содержания положен один объективный критерий. Системообразующим признаком объединения преступлений против пациента в самостоятельной главе уголовного закона служит видовой объект охраны, в качестве которого выступают права и свободы человека, испытывающего потребность в медицинской помощи. Удерживая медработников от причинения вреда интересам пациента, предлагаемая совокупность норм отражает единую уголовно-правовую природу и направлена на решение одних и тех же задач. Взаимообусловленность норм о преступлениях против пациента определяется внутренней иерархической и содержательной согласованностью соответствующих уголовно-правовых запретов. Иерархическая согласованность норм исследуемой группы предопределена дифференцированным характером интересов, берущихся под охрану уголовным законом. Пациенту принадлежит множество прав и свобод, ценность которых различна. Расположение конкретных уголовно-правовых норм в зависимости от социального значения охраняемого объекта придаст системе преступлений против прав и свобод пациента вид, свойственный всей структуре Особенной части УК РФ. Внутренняя согласованность уголовно-правовых предписаний в рассматриваемой сфере обнаруживается на уровнях диспозиций и санкций норм, составляющих систему преступлений против пациента. Общность диспозиций соответствующих норм предопределяется активным заимствованием уголовным законом категорий здравоохранительного законодательства, осуществляемым в ходе определения признаков общественно опасного посягательства на интересы пациента. Санкции норм, устанавливающих ответственность за нарушение прав и свобод указанной социально уязвимой группы лиц, необходимо наполнить сбалансированным объемом мер принуждения, достаточным для эффективного удержания медработников от совершения вредоносных деяний. Третий признак конкретизирует, что система преступлений против пациента выступает органической составляющей Особенной части УК РФ. Официальное закрепление вновь образуемой группы норм ориентировано на повышение результативности структурных и содержательных качеств уголовного права. Появление в УК РФ обособленной совокупности норм о преступлениях против пациента не должно нарушить согласованную структуру уголовного закона, востребованную для последовательного обеспечения интересов личности, общества, государства, мира и безопасности человечества. Важное значение в этом смысле приобретает определение места обосновываемой группы преступлений в Особенной части УК РФ. Исходя из наименования и вредоносной направленности деяний против прав и свобод человека, обратившегося к представителям врачебной профессии за соответствующей помощью либо находящегося под медицинским наблюдением, нетрудно предположить, что по своей юридической природе исследуемая группа общественно опасных посягательств должна стать структурным элементом разд. VII «Преступления против личности» УК РФ. Обосновываемый выбор места расположения системы преступлений против пациента создаст основу для системообразующей связи интересов больного человека с иными правами и свободами личности. Реализация настоящего предложения позволит конструировать в Особенной части УК РФ составы преступления таким образом, что права и свободы пациента в нем будут рассматриваться лишь в качестве основного объекта охраны, а не дополнительного или факультативного. Последнее положение непосредственно вытекает из идеи, заложенной в ст. 2 Конституции РФ, в которой провозглашается: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». Формальным условием включения группы общественно опасных посягательств на интересы больного в систему преступлений против личности выступает установление ее соответствия структурной составляющей раздела Особенной части УК РФ. Социальная значимость и относительная обособленность прав и свобод пациента как объекта уголовно-правовой охраны позволяет возвести рассматриваемую группу преступлений в ранг самостоятельной главы разд. VII УК РФ. В юридической доктрине охраняемые той или иной главой Особенной части УК РФ интересы принято наделять качествами видового объекта. В связи с этим требуется определить месторасположение главы «Преступления против прав и свобод пациента» внутри разд. VII УК РФ, исходя из прослеживающейся в нем логики структурирования видов преступлений против личности. С учетом видового объекта все предусмотренные в УК РФ преступления против частного лица в настоящее время законодатель классифицирует на пять групп: преступления против жизни и здоровья, преступления против свободы, чести и достоинства личности, преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина, преступления против семьи и несовершеннолетних. В представленном перечне преступлений законодатель стремился реализовать идею дифференциации естественных и социальных прав частного лица. Вначале описываются составы преступления, посягающие на жизнь, здоровье, свободу, честь, достоинство, половую неприкосновенность и половую свободу личности. Обозначенные органические свойства личности, являясь неотчуждаемыми ценностями, сами по себе выступают в качестве объекта уголовно-правовой охраны. По природе они имеют естественный характер происхождения и позволяют человеку обеспечить необходимую совокупность социальных условий жизнедеятельности. Вслед за преступлениями против естественных интересов личности располагаются нормы, призванные обеспечивать охрану социальных прав: конституционных прав и свобод человека и гражданина, интересов семьи и несовершеннолетних. Уголовный закон в рассматриваемой части охраняет от нарушений уже урегулированные другими отраслями права отношения. Выявленный критерий структурной дифференциации преступлений против частного лица позволяет определить место образуемой главы в системе преступлений против личности. В силу социального характера интересов больного, регламентированных законодательством о здравоохранении, преступления против прав и свобод пациента рекомендуется расположить вслед за преступлениями против конституционных прав и свобод человека и гражданина. Такое нововведение соответствует логике структурирования разд. VII УК РФ. Интересы пациента, будучи производными от конституционных прав человека, должны обеспечиваться самостоятельной гл. 19.1 УК РФ. Размещение преступлений против пациента в главе, предшествующей группе преступлений против интересов семьи и несовершеннолетних, также имеет разумное объяснение. В соответствии с конституционными предписаниями право на жизнь, здоровье, свободу, достоинство, частную жизнь больного человека представляет собой благо, обладающее приоритетом над социальными интересами семьи. Четвертый признак в дефиниции системы преступлений против пациента призван разъяснять, что предлагаемая совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных уголовно-правовых норм ориентирована на охрану провозглашенных в здравоохранительном законодательстве прав и свобод лица, нуждающегося в услугах медицинского характера. Отрасль здравоохранительного законодательства в этом смысле определяет социальные и юридические границы соответствующего объекта уголовно-правовой охраны. В социальном значении становится очевидным круг не противоречащих закону интересов, представляющих ценность для человека, испытывающего потребность в медицинской помощи. Уточнение правовых рамок позволяет определиться с характером и степенью общественной опасности деяния, ставящего под угрозу причинение вреда правам и свободам пациента.
Библиографический список
Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. Генрих Н. В. Предмет уголовного права: генезис научной мысли и проблемы современной интерпретации. М., 2010. Глистин В. К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений (объект и квалификация преступлений). Л., 1979. Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М., 1961. Карагезян Г. Г. Ответственность за преступления, совершенные вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. Керимов Д. А. Методология права. М., 2000. Коржанский Н. И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980. Кругликов Л. Л. О принципах построения Особенной части уголовного закона // Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы и их реализация: правотворческий, правоприменительный уровни: Матер. Всерос. науч.-практ. конф. (28 — 29 марта 2005 г., г. Саратов): В 2 ч. / Под ред. Б. Т. Разгильдиева. Саратов, 2005. Ч. 1. Мальцев В. В. Учение об объекте преступления: В 2 т. Т. 1. Объект преступления: концептуальные проблемы. Волгоград, 2010. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько «Теория государства и права» включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004. —————————————————————— Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: Учебник. М., 2005. Мотин О. А. Частный интерес в системе объектов уголовно-правовой охраны: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2005. Незнамова З. А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994. Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993. Татаркин В. В. Преступления медицинских работников против жизни и здоровья: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2007. Уголовное право России: Практ. курс: Учеб.-практ. пособие / Под общ. ред. Р. А. Адельханяна; Науч. ред. А. В. Наумова. М., 2004. Уголовный закон и преступление / Под ред. Э. С. Тенчова. Иваново, 1997. Червонных Е. В. Преступления, совершаемые в сфере здравоохранения, и их предупреждение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2009.
