(Елинский А. В.) («Российский следователь», 2011, N 19)
ОГРАНИЧЕНИЯ В РЕАЛИЗАЦИИ СЕМЕЙНЫХ ПРАВ ЛИЦ, ОСУЖДЕННЫХ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЕ: КОНСТИТУЦИОННО ДОПУСТИМЫЕ ПРЕДЕЛЫ <*>, <1>
А. В. ЕЛИНСКИЙ
——————————— <*> Elinskij A. V. Limitations of realization of family rights of persons convicted for a crime: constitutionally acceptable limits. <1> В статье пойдет речь не только собственно о семейных правах (как, например, право быть усыновителем), т. е. установленных в Семейном кодексе РФ, но и о таких, которые непосредственно в этом Кодексе не закреплены, но могут быть названы как «право на уважение семейной жизни».
Елинский Андрей Валерьевич, главный консультант Управления конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда РФ, кандидат юридических наук.
В статье рассматривается практика Конституционного Суда РФ, имеющая отношение к проблеме определения конституционно допустимых пределов дискреции законодателя в вопросе установления ограничений семейных прав и права на уважение семейной жизни лиц, осужденных за совершение преступления, в том числе отбывающих лишение свободы.
Ключевые слова: Конституционный Суд РФ, осуждение, семейные права, пределы ограничения.
The article considers the practice of the Constitutional Court of the RF related to the problem of determination of constitutionally acceptable limits of discretion of legislator in the issue of establishment of limitation of family rights and right to respect of family life of persons convicted for commitment of a crime including those serving a state sentence.
Key words: Constitutional Court of the RF, conviction, family rights, limits of limitation.
Согласно ч. 1 ст. 3 УК РФ преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом РФ. Вместе с тем осуждение лица в уголовном порядке имеет не только такие общеизвестные последствия, как собственно наказание, требование возместить причиненный ущерб и судимость, но и такие, о которых сам уголовный закон не упоминает. Уголовный закон имеет дело с отношениями уголовно-правового характера, а потому иные правовые последствия уголовного осуждения, выходящие за предмет его регулирования, устанавливаются в нормах законодательства неуголовно-правовой отрасли (либо в уголовно-исполнительном законодательстве, о чем будет сказано далее). Сама по себе проблема законодательной регламентации неуголовно-правовых последствий уголовного осуждения как свидетельства более широкой упречности преступного поведения лица, не укладывающейся в строгие рамки уголовно-правового регулирования, может рассматриваться как важный элемент другой конституционной по своей природе проблемы, а именно: определение допустимых пределов дискреции законодателя в области ограничения прав граждан. Согласно ст. 2 Семейного кодекса РФ семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей. В отличие от законодательства отраслей публичного права, Семейный кодекс РФ как таковой не содержит положений, которые бы ограничивали в реализации семейных прав лиц, подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступлений. Исключение, пожалуй, составляет подозрение лица в совершении одного из преступлений, перечисленных в абзаце 10 ст. 127 Семейного кодекса (преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением ст. ст. 128 — 130 УК РФ), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, а также против общественной безопасности), — в этом случае лицо до прекращения уголовного преследования и, соответственно, реабилитации не может быть усыновителем. Собственно же возможность ограничения и даже лишения тех или иных семейных прав прямо предусмотрена Семейным кодексом РФ лишь в отношении лиц, осужденных за совершение преступления приговором суда, в том числе имеющих судимость. Так, признание лица виновным в совершении преступления имеет решающее значение в вопросах: — расторжения брака (при осуждении лица за совершение преступления к лишению свободы на срок свыше трех лет расторжение брака по заявлению одного из супругов производится даже при наличии общих несовершеннолетних детей — абзац 4 п. 2 ст. 19 Семейного кодекса РФ); — рассмотрения споров, возникающих между супругами при расторжении брака (при осуждении одного из супругов к лишению свободы за совершение преступления споры о разделе имущества супругов, выплате средств на содержание нуждающегося нетрудоспособного супруга, а также споры о детях рассматриваются в судебном порядке независимо от расторжения брака — ст. 20 Семейного кодекса РФ); — обращения взыскания на имущество супругов (если приговором суда установлено, что общее имущество супругов было приобретено или увеличено за счет средств, полученных одним из супругов преступным путем, взыскание может быть обращено соответственно на общее имущество супругов или его часть — абзац 2 п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ); — ограничения или освобождения от обязанности по содержанию другого супруга (если нетрудоспособность супруга наступила в результате совершения им умышленного преступления, суд может освободить другого супруга от обязанности его содержать либо ограничить ее определенным сроком как в период брака, так и после его расторжения — ст. 92 Семейного кодекса РФ); — алиментных обязательств (суд вправе отказать во взыскании алиментов совершеннолетнему дееспособному лицу, если оно совершило в отношении алиментно обязанного лица умышленное преступление, — п. 2 ст. 119 Семейного кодекса РФ); — усыновления (не может быть усыновителем лицо, имеющее или имевшее судимость за совершение преступлений, перечисленных в абзаце 10 ст. 127 Семейного кодекса РФ, которые мы уже ранее указали; а также лицо, имеющее неснятую и непогашенную судимость за тяжкое или особо тяжкое преступление); — лишения родительских прав (родительских прав может быть лишено лицо, совершившее умышленное преступление против жизни и здоровья своих детей либо против жизни или здоровья супруга, — абзац 7 ст. 69 Семейного кодекса РФ). Последний пункт заслуживает особенного внимания. Дело в том, что согласно ст. 144 Семейного кодекса РФ отмена усыновления ребенка не допускается, если к моменту предъявления требования об отмене усыновления усыновленный ребенок достиг совершеннолетия, за исключением случаев, когда на такую отмену имеется взаимное согласие усыновителя и усыновленного ребенка, а также родителей усыновленного ребенка, если они живы, не лишены родительских прав или не признаны судом недееспособными. Соответственно, по буквальному пониманию закона совершение в отношении усыновленного преступления против его половой неприкосновенности не может являться основанием для отмены усыновления лица, достигшего совершеннолетия, если на то не имеется согласия усыновителя. В Определении от 17 декабря 2008 г. N 1055-О-П <2> Конституционный Суд РФ выявил конституционно-правовой смысл ст. 144 Семейного кодекса РФ. Исходя из того что основания для отмены усыновления, предусмотренные ст. 141 Семейного кодекса РФ, фактически сводятся к ненадлежащему исполнению усыновителем своих обязанностей по воспитанию усыновленного, к нарушению его прав и законных интересов, совершение усыновителем преступления против половой неприкосновенности ребенка является очевидным основанием для отмены усыновления по требованию усыновленного. Следовательно, заключил Конституционный Суд РФ, положения ст. 144 Семейного кодекса РФ, подлежащие применению в системной связи со ст. ст. 19 и 38 Конституции РФ, а также положениями ст. 1 и п. 2 ст. 7 Семейного кодекса РФ, не предполагают отказ — по причине несогласия усыновителя — в удовлетворении требования об отмене усыновления достигшему совершеннолетия усыновленному, в отношении которого усыновителем было совершено преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего. ——————————— <2> Определение КС РФ от 17 декабря 2008 г. N 1055-О-П «По жалобе гражданки Ф. на нарушение ее конституционных прав статьей 144 Семейного кодекса Российской Федерации» // ВКС РФ. N 3. 2009.
Об ограничении в реализации семейных прав можно говорить также в случаях заключения под стражу, когда не специальное нормативное предписание, а состояние фактической изоляции подозреваемого (обвиняемого) в известной мере лишает его свободного общения с семьей и родными. Значительно более строгие ограничительные меры в области семейных отношений предусмотрены применительно к лицам, отбывающим лишение свободы по приговору суда. Содержатся они в уголовно-исполнительном законодательстве. При этом свидания осужденных с родственниками бывают краткосрочными и длительными. Их количество и продолжительность дифференцируются в зависимости от вида исправительного учреждения (исправительные колонии общего режима, строгого режима и особого режима; колонии-поселения; тюрьмы; воспитательные колонии) и условий (обычные, облегченные, строгие), в которых отбывает наказание осужденный. Разумеется, самые строгие условия содержания предусмотрены для лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы. Предметом оспаривания в Конституционный Суд РФ становились положения п. «б» ч. 3 ст. 125 и ч. 3 ст. 127 УИК РФ, предусматривающие, что лица, отбывающие наказание в исправительной колонии особого режима в строгих условиях, имеют право на два краткосрочных свидания в год, а первое длительное свидание им может быть предоставлено не ранее чем по отбытии осужденным не менее 10 лет лишения свободы <3>. Как полагали заявитель, отбывающий пожизненное лишение свободы, а также его супруга, данные законоположения лишают их возможности иметь детей и нарушают тем самым право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, закрепленное ст. 23 (ч. 1) Конституции РФ, и такое ограничение в нарушение ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ является чрезмерным. ——————————— <3> Как отмечалось в заключении, подготовленном по данному делу Управлением конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда РФ, отбытие 10-летнего срока не является единственным основанием для перевода из строгих условий отбывания наказания в обычные. В ч. 6 ст. 124 УИК РФ установлено еще одно основание, без которого такой перевод не состоится, а именно — отсутствие у осужденного взысканий за нарушения установленного порядка отбывания наказания. Таким образом, перевод в обычные условия содержания еще надо заслужить, однако 10 лет — срок достаточно большой, и вероятность того, что за это время осужденный не получит взыскания, чрезвычайно мала, поэтому возможность длительного свидания становится фактически нереальной (см.: Королькова Т. О. Заключение по жалобе граждан В. А. Захаркина и И. Н. Захаркиной на нарушение их конституционных прав п. «б» ч. 3 ст. 125 и ч. 3 ст. 127 УИК РФ // Архив Управления конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда РФ).
В Определении от 9 июня 2005 г. N 248-О <4> Конституционный Суд РФ отклонил доводы заявителей, указав, что оспоренные предписания установлены законодателем в пределах своей компетенции и не нарушают справедливый баланс между интересами общества и личности. Аргументы Конституционного Суда РФ сводились к следующему. ——————————— <4> Определение КС РФ от 9 июня 2005 г. N 248-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Захаркина Валерия Алексеевича и Захаркиной Ирины Николаевны на нарушение их конституционных прав пунктом «б» части третьей статьи 125 и частью третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации» // Официальный сайт КС РФ.
Первое. Статья 55 (ч. 3) Конституции РФ допускает возможность ограничения федеральным законом прав человека и гражданина в качестве средства защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Такие ограничения, в частности, могут быть связаны с применением к лицам, совершившим преступления, уголовного наказания в качестве меры государственного принуждения, особенность которого состоит в том, что при его исполнении на осужденного осуществляется специфическое воздействие, выражающееся в лишении или ограничении его определенных прав и свобод и возложении на него определенных обязанностей. Это изменяет привычный ритм жизни человека, его отношения с окружающими людьми и имеет определенные морально-психологические последствия, ограничивая тем самым не только его права и свободы как гражданина, но и его права как личности. Такое ограничение связано с его противоправным поведением и обусловливается необходимостью ограничения его естественного права на свободу в целях защиты нравственности, прав и законных интересов других лиц. Второе. Необходимость законодательной регламентации свиданий осужденных с их близкими и родственниками вытекает и из положений утвержденного Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1998 г. Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, в частности из принципа 19, и обусловливается спецификой как уголовного судопроизводства, так и материальных уголовно-правовых отношений, включая применение в их рамках наказания в виде лишения свободы. Европейский Суд по правам человека в своих решениях указал, что для того, чтобы уточнить обязанности, которые ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод возлагает на Договаривающиеся государства в области посещения тюрьмы, нужно учитывать нормальные и разумные требования тюремного заключения и объем свободы усмотрения, предоставляемый национальным властям, когда они регулируют контакты (общение) заключенного с семьей, имея при этом в виду, что «любое заключение влечет по своей природе ограничение личной и семейной жизни заинтересованного лица» (постановления от 27 апреля 1988 г. «Бойл и Райс против Соединенного Королевства»; от 11 июля 2000 г. «Дикме против Турции»; от 28 сентября 2000 г. «Мессина против Италии»). Третье. Предусмотренные как ст. ст. 125 и 127 УИК РФ, так и другими его нормами ограничения, в том числе касающиеся порядка получения свиданий с родственниками и иными лицами, направлены на индивидуализацию и дифференциацию условий отбывания наказания и создают предпосылки для достижения целей наказания, которыми согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ являются восстановление справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения им новых преступлений. Ограниченность предоставленных осужденному свиданий по их количеству, продолжительности и условиям проведения является неизбежным следствием лишения свободы как вида наказания, связанного с изоляцией осужденного от общества. И с этой точки зрения, оспариваемые заявителями нормы сами по себе не устанавливают каких-либо дополнительных ограничений, помимо тех, которые по смыслу ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ вытекают из самого существа такой меры наказания, как лишение свободы. При этом комплекс ограничений различен и дифференцируется в зависимости, в первую очередь, от тяжести назначенного судом наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Наибольший объем этих ограничений предусмотрен для лиц, осужденных в качестве альтернативы смертной казни к пожизненному лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь (ч. 1 ст. 57 УК РФ), и отбывающих наказание в исправительных колониях особого режима (п. «г» ч. 1 ст. 58 УК РФ). Четвертое. Право на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 (ч. 1) Конституции РФ) означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера. В понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если она носит непротивоправный характер. Однако, как указал Европейский суд по правам человека, «основная цель статьи 8 состоит в защите отдельного лица от своевольного вмешательства государственных властей». Определяя меру наказания в виде лишения свободы за совершенное преступление, государство не оказывает самовольное вмешательство в частную жизнь гражданина, а лишь выполняет свою функцию по защите общественных интересов (Постановление от 28 мая 1985 г. «Абдулазис, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства»). Соответственно, подчеркнул Конституционный Суд РФ, лицо, имеющее умысел на совершение тяжких преступлений, должно предполагать, что в результате оно может быть лишено свободы и ограничено в правах и свободах, в том числе в праве на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, и следовательно, в возможности рождения ребенка. Совершая преступления, оно само сознательно обрекает себя и членов своей семьи на такие ограничения. Аналогичной аргументации Конституционный Суд РФ придерживался и ранее при рассмотрении такого вопроса, как ограничение числа и продолжительности предоставляемых содержащимся в исправительных колониях и тюрьмах осужденным к лишению свободы длительных свиданий с лицами, не являющимися близкими родственниками, а также отсутствие права на длительные свидания осужденным, отбывающим наказание в тюрьмах на строгом режиме (Определение от 16 февраля 2006 г. N 63-О <5>). ——————————— <5> Определение КС РФ от 16 февраля 2006 г. N 63-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузнецова Андрея Николаевича на нарушение его конституционных прав отдельными положениями статей 89, 121, 123, 125 и 131 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации» // Официальный сайт КС РФ.
Изложенное, конечно, не исчерпывает всего перечня ограничений, налагаемых на осужденных, отбывающих лишение свободы. Вместе с тем подавляющее большинство иных ограничений (касающихся, например, допустимого количества получаемых посылок и бандеролей, суммы разрешенных к расходованию денежных средств, количества разрешенных телефонных переговоров, продолжительности прогулок и пр.) является неотъемлемой частью режима соответствующего исправительного учреждения, условий отбывания наказания в виде лишения свободы, без которых само по себе наказание это потеряло бы смысл.
