Правовые аспекты организации системы управления в вертикально интегрированной структуре (на примере нефтяной отрасли)

(Топалян Д. Д.) («Предпринимательское право», 2011, N 4)

ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ОРГАНИЗАЦИИ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ В ВЕРТИКАЛЬНО ИНТЕГРИРОВАННОЙ СТРУКТУРЕ (НА ПРИМЕРЕ НЕФТЯНОЙ ОТРАСЛИ)

Д. Д. ТОПАЛЯН

Топалян Джульетта Джоновна, аспирант кафедры предпринимательского права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.

Фрагментарность отечественного законодательства, отсутствие детального регулирования организации системы управления вертикально интегрированных структур влекут за собой негативные последствия для всех участников вертикально интегрированной структуры. В статье на примере нефтяной отрасли рассматривается вопрос правового обеспечения организации системы управления в вертикально интегрированных структурах, делается попытка выделить основные модели управления, используемые в вертикально интегрированных структурах.

Ключевые слова: вертикально интегрированная структура, обязательные указания, директива на голосование, управляющая организация.

Legal aspects of organization of system of management in vertically-integrated structure: as exemplified by oil branch D. D. Topalyan

The fragmentarity of the Russian legislation, lack of detailed regulation of organization of the system of management of vertically-integrated structures have negative consequences for all participants of vertically-integrated structures. The article as exemplified by oil branch considers the issue of legal support of organization of the system of management in vertically-integrated structures, makes an attempt to point out basic models of management used in vertically-integrated structures.

Key words: vertically-integrated structure, obligatory instructions, order to vote, managing organization.

Организация системы управления является одной из ключевых задач, которая стоит перед конкретной вертикально интегрированной структурой. Причем вопрос о том, будут ли централизованы либо децентрализованы функции управления, — это всецело вопрос конкретного предпринимательского объединения и конкретной модели управления. Объединение капитала и производства в вертикально интегрированной структуре, в рамках которой каждый ее участник выполняет строго определенную функцию, представляет собой в первую очередь сосредоточение управления и контроля. Участники нефтяных вертикально интегрированных структур, формально сохраняя свою самостоятельность, осуществляют в рамках координированного пространства функции, входящие в предмет их уставной деятельности. Конкретная модель управления формируется на уровне законодательных актов, уставов и локальных нормативно-правовых актов. Правовая модель управления может выявиться во взаимодействии, взаимосогласовании и взаимодействии законодательных актов общего значения (например, Гражданский кодекс), с нормами специальных законов (Законы об АО и ООО, Закон о рынке ценных бумаг), а их, в свою очередь, — нормами уставов и разработанных на их основе локальных нормативно-правовых актов <1>. ——————————— <1> См.: Парфенов И. А. Управление холдингом в нефтегазовом комплексе (правовые аспекты): Дис. … к. ю.н. Тюмень, 1999. С. 129.

Отношения, складывающиеся между участниками конкретной вертикально интегрированной структуры и характеризующиеся наличием между ее участниками субординации, по своему содержанию первоначально направлены на создание хозяйственной системы и в дальнейшем на организацию деятельности, последующее ее нормальное функционирование, а также на осуществление контроля <2>. Иными словами, отношения эти возникают между участниками конкретной хозяйственной системы, один из которых наделен по отношению к другому функциями управления и контроля. Это отношения между двумя обществами, одному из которых делегированы полномочия по управлению и контролю в отношении других дочерних обществ системы. ——————————— <2> См.: Фролова Н. В. Правовая характеристика внутрисистемных отношений. На примере нефтедобывающего комплекса // Закон и право. 2005. N 9. С. 49; см. также: Фролова Н. В. Современная классификация внутрихолдинговых отношений на примере нефтедобывающего комплекса // Нефть, газ и бизнес. 2005. N 8. С. 61; Белых В. С. Холдинговые компании: проблемы становления (на примере нефтегазового комплекса) // Правовые проблемы нефтегазового комплекса: Сб-к науч. трудов / Под ред. М. И. Клеандрова, О. И. Клоца. Вып. 2. Тюмень, 2001. С. 39; Рутман Л. М. Проблемы правового регулирования хозяйственных отношений в промышленных системах: Автореф. дис. … к. ю.н. М., 1989. С. 24.

Для современных вертикально интегрированных нефтяных компаний на нынешнем этапе их развития первоочередной задачей является совершенствование уже сложившихся отношений зависимости и контроля. При этом главными задачами такого совершенствования являются повышение эффективности управленческого воздействия на дочерние структуры, консолидация денежных и товарных потоков, минимизация расходов холдинга на управление, снижение угрозы враждебных расходов, упрощение бухгалтерского и налогового учета и пр. В зависимости от правовых оснований возникновения отношений экономической зависимости, предусмотренных п. 1 ст. 105 Гражданского кодекса РФ, можно выделить три модели управления вертикально интегрированными структурами: 1) осуществление управленческого воздействия в силу участия в уставном капитале дочернего общества; 2) осуществление управленческого воздействия в силу заключенного договора; 3) осуществление управленческого воздействия в силу иных оснований. В то же время на практике конкретные методы осуществления управленческого воздействия не ограничиваются перечисленными тремя вариантами. Система организации управления в конкретной вертикально интегрированной структуре зависит от множества факторов, в частности от структуры уставного капитала, субъектного состава холдинга, от конкретного этапа развития, на котором находится нефтяная компания. Анализируя исторические этапы становления и развития холдингов в нефтяной отрасли, можно проследить изменение модели управления холдингом. Если на этапе формирования первых вертикально интегрированных нефтяных компаний управленческое воздействие осуществлялось через владение контрольным пакетом акций, то уже на более поздних этапах развития управление всей структурой осуществлялось и через механизм привлечения управляющих компаний, «перекрестный директорат», переход на единую акцию и пр. Таким образом, вертикально интегрированные нефтяные компании используют все методы организационно-правового воздействия на дочерние общества, который предоставляют им Гражданский кодекс, Закон об АО и Закон об ООО.

Осуществление управленческого воздействия в силу участия в уставном капитале дочернего общества

На этапе становления большинства вертикально интегрированных нефтяных компаний управление осуществлялось по самой простой схеме — посредством владения «контрольным пакетом» акций (долей участия) в уставном капитале дочерних обществ. Материнская компания, владея «контрольным пакетом» акций (долей участия) в уставном капитале дочерних обществ, обеспечивала избрание в совет директоров и ревизионную комиссию дочернего общества большинства своих представителей, а также в случае, когда уставом дочернего общества предусматривалась возможность назначения единоличного исполнительного органа общим собранием акционеров, то материнская компания обеспечивала назначение своего представителя на место генерального директора <3>. ——————————— <3> См.: Гололобов Д. В., Бахмина С. П. Три этапа развития холдинговых компаний в нефтяной отрасли // Законодательство и экономика. N 10. 2001. С. 16.

Сама структура первых вертикально интегрированных нефтяных компаний была подчинена главной цели — обеспечить управление технологическими процессами «замкнутого цикла» — добычи, переработки, транспортировки, хранения и реализации нефти и газа. При этом технологические цепи (как линии взаимосвязи предприятий по производству и передаче друг другу продукции) <4> оформлялись в юридические отношения субординации между соответствующими предприятиями. Таким образом, с точки зрения управленческого воздействия первые приватизированные нефтяные компании представляли собой холдинги, что изначально предполагало существование основного общества, которое имело преобладающее участие в уставных капиталах дочерних обществ (от 38 — 51%). При этом размер такого участия предполагался достаточным для осуществления эффективного и действенного контроля за дочерними структурами с точки зрения возможности управления всем технологическим циклом. ——————————— <4> См.: Круглов М. И. Стратегическое управление компанией: Учебник для вузов. М., 1998. С. 72.

Анализ структуры уставного капитала современных вертикально интегрированных структур нефтяной отрасли позволяет говорить о стремлении нефтяных компаний обеспечить полный контроль за наиболее важными активами (в первую очередь добывающими активами). Владение 100% голосующих акций дочернего общества позволяет осуществить прямое оперативное управление деятельностью дочернего общества, что, в свою очередь, позволяет основному обществу осуществлять не только стратегическое управление, но и перенести решение всех текущих вопросов дочернего общества в собственное ведение.

Осуществление управленческого воздействия в силу заключенного договора

Наряду с наличием преобладающего участия в уставном капитале законодатель в качестве основания установления отношений экономической зависимости и контроля основного общества над дочерним обществом относит наличие заключенного договора, согласно которому одно общество вынуждено подчиняться другому. Таким образом, сами условия договора должны позволять хозяйственному обществу (товариществу) определять решения, принимаемые другим хозяйственным обществом, которое становится дочерним. Законодатель не перечисляет конкретные виды договоров, в силу которых устанавливаются отношения экономической субординации, в связи с чем любой договор, прямо или косвенно предусматривающий обязанность общества принимать решения, определенные другим хозяйственным обществом или товариществом, может рассматриваться как договор, влекущий признание хозяйственного общества, определяющего решения другого общества, основным <5>. К числу договоров, порождающих отношения подчинения, можно отнести договор доверительного управления, совместной деятельности, кредита, ипотеки, залога имущества, франчайзинга и др. <6>. ——————————— <5> См.: Громов В. В. Правовой статус основного хозяйственного общества как субъекта гражданско-правовой ответственности по обязательствам дочернего общества: Дис. … к. ю.н. М., 2005. С. 29. <6> См.: Занковский С. С. Предпринимательские договоры. М., 2004. С. 50 — 53.

Безусловно, холдинговые структуры, построенные по договорному принципу, являются менее устойчивыми по сравнению с классическими холдингами, построенными на традиционной «системе участия» как по причине отсутствия такого действенного механизма участия в организации управления, как преобладающее участие в уставном капитале, так и по причине отсутствия должного правового регулирования. Особо в рамках «договорной» модели управления вертикально интегрированными структурами следует остановиться на управлении с использованием механизма права дачи обязательных указаний. Факт дачи обязательных указаний дочернему обществу необходим для привлечения к ответственности основного общества по сделкам, совершенным его дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного общества, а применительно к акционерным обществам — при установлении лиц, заинтересованных в совершении сделки. Законодатель, используя категорию «обязательные указания», тем не менее не раскрывает его. Не урегулирован в действующем законодательстве и правовой механизм реализации права основного общества давать «обязательные указания» дочернему обществу. Применительно к акционерному обществу, в отличие от общества с ограниченной ответственностью, основное общество считается имеющим право давать обязательные для него указания только в случае, когда это право предусмотрено уставом дочернего общества или договором с дочерним обществом. Некоторые крупные вертикально интегрированные компании нефтяной отрасли широко применяли возможность, заключив договор между одним обществом и другим, объявить его дочерним. Внесение соответствующих изменений в устав дочерних обществ для правового оформления дачи обязательных указаний основного общества дочернему использовалось реже, так как это было сопряжено с необходимостью получения квалифицированного большинства голосов в три четверти общего собрания акционеров дочернего общества <7>. ——————————— <7> См.: Гололобов Д. В., Бахмина С. П. Три этапа развития холдинговых компаний в нефтяной отрасли // Законодательство и экономика. N 10. 2001. С. 23.

Факт закрепления права основного общества давать письменные указания дочернему обществу чреват перспективой привлечения основного общества к ответственности. Именно поэтому используется еще один достаточно действенный метод управления дочерними обществами, когда ряд наиболее важных вопросов, отнесенных к компетенции единоличного исполнительного органа в соответствии с уставом, передается на предварительное одобрение совету директоров, состоящему из лиц, на которых основное общество имеет влияние. В этом случае возможно говорить только о привлечении к ответственности членов совета директоров за убытки, причиненные обществу. Действующее законодательство не содержит никаких требований к порядку заключения договоров, закрепляющих право основного общества давать обязательные указания дочернему обществу. Отсутствие законодательно определенного механизма реализации права основного общества давать обязательные указания дочернему обществу приводит к различным доктринальным подходам в решении этого вопроса <8>. ——————————— <8> Рабинович А., Адамович Г., Крупская Е. Управление в холдинге: возможны варианты // Хозяйство и право. 2004. N 9. С. 53; Шиткина И. С. О проблеме «обязательных указаний» основного общества дочернему // Хозяйство и право. 2006. N 7.

Нам представляется, что при использовании механизма «права дачи обязательных указаний» основное общество дает указания, а дочернее общество обязано обеспечить принятие соответствующих решений. При этом обязательные указания должны быть обращены именно к единоличному исполнительному органу, поскольку исполнение каких-либо указаний общим собранием акционеров (участников), советом директоров хозяйственного общества будет противоречить их правовой сущности как волеобразующих и коллегиальных органов, принимающих решения посредством голосования <9>. ——————————— <9> Шиткина И. С. О проблеме «обязательных указаний» основного общества дочернему // Хозяйство и право. 2006. N 7.

Осуществление управленческого воздействия в силу иных оснований

И наконец, в качестве третьего основания возникновения отношений «основной» и дочерней компаний законодатель указывает любую возможность одной компании иным образом определять решения другой компании. Это может выражаться в праве назначать или влиять на назначение определенного числа членов совета директоров, коллегиального исполнительного органа, единоличного исполнительного органа. Как уже неоднократно отмечалось, управляющее воздействие большинства нефтяных компаний на дочерние структуры осуществляется по весьма простой схеме, через механизм «преобладающего участия» в уставном капитале дочерних обществ, что позволяет обеспечить избрание большинства своих представителей в совет директоров, а в случае если уставом дочернего общества предусматривается возможность назначения единоличного исполнительного органа общим собранием акционеров, то возможность избрания и единоличного органа. Характерной является и обратная ситуация, когда генеральные директора дочерних обществ входят в состав коллегиальных исполнительных органов основного общества вертикально интегрированной структуры. Таким образом, основное общество устанавливает опосредованный контроль за своими дочерними структурами через конкретных физических лиц. И в этом отношении главным критерием установления отношений экономической субординации является возможность определять решения другого лица. При этом под решением общества мы будем понимать решение того органа общества, к компетенции которого отнесено принятие соответствующего решения.

Передача функций единоличного исполнительного органа управляющей организации

С принятием Законов об АО и ООО многие нефтяные компании стали использовать возможность передачи по договору функций единоличных исполнительных органов своих дочерних обществ управляющей компании. Для вертикально интегрированных нефтяных компаний характерной является ситуация, когда основное общество, не желая непосредственно осуществлять руководство дочерними обществами, привлекает, а чаще всего создает новое хозяйственное общество (в большинстве случаев со стопроцентным участием в уставном капитале), главной целью которого является осуществление управления дочерними обществами. И уже в этом случае управляющая организация является лишь «правовым механизмом» осуществления основным обществом контроля, в основе которого лежат отношения экономической зависимости между ним и дочерними обществами <10>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография И. С. Шиткиной «Холдинги. Правовой и управленческий аспекты» включена в информационный банк согласно публикации — Городец-издат, 2003. —————————————————————— <10> См.: Шиткина И. С. Холдинги: правовой и управленческий аспекты. М., 2001. С. 47.

При этом следует иметь в виду, что договор с управляющей организацией не порождает отношений подчинения, а, соответственно, ответственность за убытки, причиненные управляющей организацией управляемому обществу, должна наступать в соответствии с нормами п. 2 ст. 71 Закона об АО, п. 2 ст. 44 Закона об ООО, а не по положениям, регулирующим вопросы ответственности основного общества по долгам дочернего. Привлечение управляющих организаций стало для многих нефтяных компаний альтернативой системы управления посредством назначения генеральных директоров и формирования коллегиальных исполнительных органов дочерних обществ. В соответствии с нормами действующего законодательства функции единоличного исполнительного органа акционерного общества и общества с ограниченной ответственностью могут быть переданы по договору коммерческой организации. Согласно п. 1 ст. 69 Закона об АО решение о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющей организации принимается общим собранием акционеров только по предложению совета директоров. Для обществ с ограниченной ответственностью, согласно пп. 4 п. 2 ст. 33 Закона об ООО, принятие решения о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющему относится к компетенции общего собрания участников общества, если уставом общества решение данного вопроса не отнесено к компетенции совета директоров общества. Пункт 1 ст. 69 Закона об АО предусматривает передачу по договору полномочий исполнительного органа общества коммерческой организации (управляющей организации) или индивидуальному предпринимателю (управляющему), тогда как пп. 4 п. 2 ст. 33, ст. 42 Закона об ООО указывают на возможность передачи функций единоличного исполнительного органа именно управляющему, опуская, таким образом, возможность передачи функций единоличного исполнительного органа управляющей организации. В настоящей статье хотелось бы обратить внимание еще на один вопрос, который связан с системой организации управления нефтяными холдинговыми компаниями. Речь идет о достаточно распространенной практике выдачи членам совета директоров дочерних обществ так называемых директив на голосование. «Директивы на голосование» используются государством для управления находящимися в государственной собственности акциями открытых акционерных обществ. Согласно п. 17 Положения об управлении находящимися в федеральной собственности акциями открытых акционерных обществ и использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении открытыми акционерными обществами («золотой акции»), утвержденного Постановлением Правительства от 3 декабря 2004 г. N 738 <11>, представители интересов Российской Федерации в совете директоров осуществляют голосование по вопросам повестки дня заседания совета директоров на основании письменных директив Федерального агентства по управлению федеральным имуществом. При этом представитель может быть заменен в любое время, т. е. он не самостоятелен в своих решениях и выражает публично-правовые интересы. ——————————— <11> СЗ РФ. 2004. N 50. Ст. 5073; 2007. N 43. Ст. 1583.

Фрагментарность отечественного законодательства, отсутствие детального регулирования организации управления вертикально интегрированных структур влекут за собой негативные последствия для всех участников вертикально интегрированной структуры. Используемые государством инструменты управления принадлежащих государству акций акционерных обществ, каковыми являются «директивы на голосование», нашли широкое распространение и в практике крупных вертикально интегрированных холдингов, вплоть до закрепления в уставах и локальных актах статуса представителя материнской компании в органах управления и контроля дочерних структур. Таким образом, на практике многие вертикально интегрированные структуры используют правовой механизм, предусмотренный законодателем для открытых акционерных обществ с государственным участием. Указанная проблема и возможности ее разрешения напрямую связаны еще с одним вопросом, неоднократно поднимаемым в научной литературе и все еще вызывающим большие разногласия. Это вопрос о возможности участия юридических лиц в совете директоров акционерных обществ. Использованию этой возможности способствовала туманность соответствующих положений Закона об АО. Применительно к составу совета директоров Закон использует общее родовое понятие «лицо», к которому при расширительном толковании можно отнести как юридическое, так и физическое лицо. До становления судебно-арбитражной практики применения положений Закона об АО многие нефтяные компании использовали данный инструмент как эффективное средство управления дочерними обществами. При этом очень часто использовался механизм, когда в качестве кандидата в члены совета директоров выдвигалась управляющая организация, которая выдавала нескольким физическим лицам доверенность на участие в деятельности совета директоров. При этом холдинговая компания могла оперативно реагировать на изменение ситуации в совете директоров дочернего общества. Для смены своего представителя в совете директоров достаточно было просто отозвать доверенность и выдать ее новому представителю. Применительно к возможности участия юридических лиц в советах директоров акционерных обществ анализ норм Закона об акционерных обществах позволяет нам сделать следующие выводы. Несмотря на то что Закон об акционерных обществах использует общее родовое понятие «лицо», в соответствии с п. 3 ст. 53 Закона об акционерных обществах при внесении предложений о выдвижении кандидатов в совет директоров (наблюдательный совет) акционерного общества указываются имя кандидата, количество и категории принадлежащих ему акций, а п. 4 ст. 53 Закона об акционерных обществах прямо предусматривает, что предложение о выдвижении кандидатов должно содержать имя и данные документа, удостоверяющие личность, а также иные сведения о нем, предусмотренные уставом или внутренними документами общества. Данные нормы позволяют нам сделать вывод о том, что членом совета директоров акционерного общества может быть только физическое лицо. Отсутствие законодательного закрепления механизма выдачи «директив» или «поручений на голосование» оставляет открытым вопрос о том, кто должен нести ответственность за убытки, причиненные дочернему обществу исполнением членом совета директоров полученной директивы на голосование. Сама концепция Закона исключает возможность воздействия на члена совета директоров, избранного по инициативе основного общества, ведь в соответствии со ст. 71 Закона об акционерных обществах член совета директоров должен действовать в интересах общества добросовестно и разумно под риском привлечения к имущественной ответственности. В такой ситуации член совета директоров, избранный по инициативе основного общества, с точки зрения законодателя связан отношениями с тем акционерным обществом, в член совета директоров которого он входит, связи же мажоритарного акционера с избранным по его инициативе членом совета директоров остаются неформальными. Таким образом, отсутствие законодательного регулирования выдачи подобных директив исключает возможность привлечения к ответственности за убытки, причиненные дочернему обществу исполнением членом совета директоров полученной директивы на голосование. В научной литературе встречаются различные версии решения рассматриваемой проблемы, в том числе предоставление прав члена совета директоров юридическому лицу <12>. Подобный вариант, как уже отмечалось, был реализован в ряде нефтяных компаний. ——————————— <12> См.: Осипенко О. В. Российские холдинги. Экспертные проблемы формирования и обеспечения развития. М., 2008 // СПС «КонсультантПлюс».

Нам представляется, что подобная проблема может быть решена путем законодательного закрепления права акционера давать письменные указания членам совета директоров, установления ответственности акционера, выдавшего соответствующую директиву за последствия, наступившие в связи с ее исполнением.

——————————————————————

Вопрос: Подполковник, выслуга составляет 28 лет. Проживаю с семьей в однокомнатной квартире. В 1999 г. был поставлен на учет в КЭЧ района. В 2005 г. квартира была приватизирована на всех членов семьи. В 2010 г. достиг предельного возраста пребывания на военной службе, подлежу увольнению. В рапорте указал, что перед увольнением прошу предоставить мне и членам моей семьи жилое помещение в собственность бесплатно. Возможен ли обмен жилыми помещениями по договору мены между моей семьей и Минобороны России? («Право в Вооруженных Силах», 2011, N 10)

Вопрос: Подполковник, выслуга составляет 28 лет. Проживаю с семьей (жена, ребенок) в однокомнатной квартире. Данная квартира получена не от Минобороны России. Общая площадь — 34,9 квадратного метра, жилая — 17,6 квадратного метра. В 1999 г. жилищной комиссией был включен в списки нуждающихся в улучшении жилищных условий и поставлен на учет в КЭЧ района на основании обеспеченности жилой площадью на одного члена семьи менее 6 квадратных метров в соответствии с действующим на тот момент законодательством Кировской области. В 2005 г. квартира была приватизирована на всех членов семьи в равную долевую собственность. В 2010 г. достиг предельного возраста пребывания на военной службе, подлежу увольнению. На государственный жилищный сертификат не согласен. В рапорте указал, что перед увольнением прошу предоставить мне и членам моей семьи жилое помещение в собственность бесплатно на основании ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и ст. 51 Жилищного кодекса Российской Федерации. На сегодняшний день порядок предоставления жилых помещений военнослужащим в собственность бесплатно не определен. В настоящее время КЭЧ Кировского района обладает правом оперативного управления жилыми помещениями, являющимися государственной собственностью и приобретенными через Минобороны России для военнослужащих, нуждающихся в жилье. Возможен ли обмен жилыми помещениями (в моем случае) на основании Гражданского кодекса Российской Федерации по договору мены между собственниками жилых помещений — моей семьей и Минобороны России? И в чьем лице со стороны Минобороны России?

Ответ: Пунктом 1 ст. 567 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что по договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один товар в обмен на другой. В соответствии с п. 1 и подп. 71 п. 7 Положения о Министерстве обороны Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 августа 2004 г. N 1082, Министерство обороны Российской Федерации (Минобороны России) является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики, нормативно-правовому регулированию в области обороны, иные установленные федеральными конституционными законами, федеральными законами, актами Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации функции в этой области, а также уполномоченным федеральным органом исполнительной власти в сфере управления и распоряжения имуществом Вооруженных Сил Российской Федерации и подведомственных Минобороны России организаций. Минобороны России осуществляет в пределах своей компетенции правомочия собственника имущества, закрепленного за Вооруженными Силами Российской Федерации, а также правомочия в отношении земель, лесов, вод и других природных ресурсов, предоставленных в пользование Вооруженным Силам. В соответствии с п. 1 Постановления Правительства Российской Федерации от 29 декабря 2008 г. N 1053 «О некоторых мерах по управлению федеральным имуществом» Министерство обороны Российской Федерации является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по управлению федеральным имуществом, находящимся у Вооруженных Сил Российской Федерации на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, земельными участками, находящимися на праве постоянного (бессрочного) пользования, имуществом подведомственных ему федеральных государственных унитарных предприятий и государственных учреждений, акциями открытых акционерных обществ, созданных в результате приватизации находящихся в ведении Минобороны России федеральных государственных унитарных предприятий, акции которых находятся в федеральной собственности. Таким образом, Минобороны России полномочно заключить договор мены. При этом, необходимо обратить внимание на положения ст. 568 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой если из договора мены не вытекает иное, товары, подлежащие обмену, предполагаются равноценными, а расходы на их передачу и принятие осуществляются в каждом случае той стороной, которая несет соответствующие обязанности. В случае когда в соответствии с договором мены обмениваемые товары признаются неравноценными, сторона, обязанная передать товар, цена которого ниже цены то вара, предоставляемого в обмен, должна оплатить разницу в ценах непосредственно до или после исполнения ее обязанности передать товар, если иной порядок оплаты не предусмотрен договором. Из Вашего вопроса следует, что Вы планируете заключить договор мены жилых помещений, а именно: занимаемое жилое помещений (не отвечающее установленным нормам) на жилое помещение, равное норме предоставления, т. е. в рамках ст. 568 Гражданского кодекса Российской Федерации данный договор мены будет считаться неравноценным, в связи с чем на Вас, в силу Закона (ст. 568 Гражданского кодекса Российской Федерации), будет возложена обязанность по оплате разницы цены передаваемого жилого помещения. Однако в силу того что в настоящее время порядок определения цены (применительно к договору мены) не установлен, в том числе в случае неравноценной мены, представляется, что заключение договора мены в рамках Вашего вопроса затруднительно.

С. В.Шанхаев Кандидат юридических наук

——————————————————————