(Дедиков С. В.) («Законы России: опыт, анализ, практика», 2013, N 5)
СТРАХОВАНИЕ ИМУЩЕСТВА: СПОРНЫЙ ПОДХОД ВЕРХОВНОГО СУДА РФ
С. В. ДЕДИКОВ
Дедиков Сергей Васильевич, старший партнер Общества страховых юристов, советник по правовым вопросам Московского перестраховочного общества.
В статье анализируются наиболее интересные и спорные прецеденты, включенные в Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с добровольным страхованием имущества граждан, утвержденный Президиумом Верховного Суда РФ 30 января 2013 г. Рассматриваются высказанные Судом рекомендации, которые будут способствовать развитию страхования, а также те положения, которые носят спорный характер, отступают от положений законодательства, влекут явное ограничение принципа свободы договора для участников страховых отношений.
Ключевые слова: судебная практика; обзор; слабая сторона сделки; защита прав; спорные рекомендации; нарушение свободы договора.
Property insurance: controversial approach of the Supreme Court S. V. Dedikov
Dedikov Sergey Vasilyevitch, Chairman of the Senior Part-nersboard of Insurance Lawyers Society, Counselor of Moscow Reinsurance Society.
The most interesting and controversial precedents included into the Overview of jurisprudence on voluntary insurance of citizens’ property from January 30, 2013, by Presidium of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation are analyzed in the article. The author scrutinizes recommendations articulated by the Court which are going to foster insurance, as well as controversial rules which depart from the legislation and cause evident limitation of freedom of contract for parties in insurance relations.
Key words: jurisprudence; overview; weak side of the contract; protection of rights; controversial recommendations; breach of freedom of contract.
Обзор Верховного Суда РФ по отдельным вопросам судебной практики, связанным с добровольным страхованием имущества граждан, утвержденный Президиумом Верховного Суда РФ 30 января 2013 г. <1> (далее — Обзор), вызывает весьма неоднозначную реакцию. Вообще-то любой обзор судебной практики по страховым спорам, подготовленный высшей судебной инстанцией, сам по себе является благом, поскольку вносит определенность в страховые правоотношения. Если учесть, что это первый обзор практики судов общей юрисдикции на высшем уровне с момента принятия нового гражданского и страхового законодательства, то его значение еще более возрастает. ——————————— <1> Солидарность. 2013. N 5.
В целом ряде положений Обзора даны четкие ответы на те вопросы, которые возникают в страховой и судебной практике, высказаны суждения, которые в полной мере соответствуют современным теоретическим воззрениям относительно отдельных категорий и институтов страхового права. Мне не может не импонировать то обстоятельство, что Верховный Суд РФ занял позицию активной и всемерной защиты прав и законных интересов страхователя как слабейшей стороны договора страхования, поскольку страхователь выступает в страховой сделке в качестве кредитора, или слабейшего участника страховых правоотношений — выгодоприобретателя, имеющего право требования непосредственно к страховщику о страховой выплате в связи с конкретным страховым случаем. С другой стороны, некоторые выводы и рекомендации, сформулированные в Обзоре, самым серьезным образом затрагивают мои «юридические чувства» и порождают ощущение тревоги из-за того, что государство любыми способами, в том числе через судебную практику, идущую подчас вразрез с конституционным принципом свободы договора, с положениями гражданского законодательства, закрепляющими конкретные права субъектов страховых отношений, осуществляющую объективное вменение участнику сделки обязательств, которые он по условиям соответствующего договора на себя не принимал, все больше ограничивает права субъектов хозяйственной жизни. Но обо всем по порядку. Сразу оговорюсь, что не ставил перед собой задачу анализа всех без исключения рекомендаций, которые высказаны в исследуемом Обзоре, потому что рамки журнальной статьи не позволяют этого сделать, так как Обзор представляет собой достаточно объемный документ, а остановлюсь исключительно на тех позициях, которые имеют наиболее важное значение или носят спорный характер.
Пьянству бой!
Подход Верховного Суда РФ к отказу в выплате страхового возмещения, если страховой случай наступил вследствие нахождения водителя транспортного средства (страхователя или выгодоприобретателя) в момент ДТП в нетрезвом состоянии, когда высшая судебная инстанция четко высказалась о недопустимости взыскания со страховщиков страхового возмещения в подобных ситуациях, мне понравился. Действительно, существует морально-правовая неопределенность в этом вопросе. С одной стороны, нахождение за рулем в состоянии алкогольного, наркотического или токсилогического опьянения представляет собой грубую неосторожность, так как такой автовладелец понимает, что совершает противоправные вредоносные действия, но легкомысленно надеется предотвратить их вредные последствия. Если учесть, что в силу абз. 2 п. 1 ст. 963 ГК РФ только законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя, то получается, что формально страховщик обязан произвести выплату страхового возмещения в подобной ситуации. Но с точки зрения морали это не может не вызывать протеста. Несомненно, даже в малой степени нельзя поощрять страховыми выплатами подобное поведение на дорогах, особенно в свете последних громких случаев массовой гибели людей под колесами автомашин, управлявшихся пьяными водителями. Правда, аргументы Верховного Суда РФ в обоснование этой верной позиции не могут не вызывать возражений — он почему-то сослался на умысел в действиях виновного автовладельца, мол, пил-то водитель или принимал наркотики перед поездкой совершенно осознанно. Между тем, как это очевидно, абсолютное большинство тех, кто садится за руль в состоянии алкогольного, наркотического или токсилогического опьянения, конечно же, вовсе не преследуют цели совершить дорожно-транспортное происшествие (далее — ДТП), повредить свое транспортное средство. Напротив, они уверены, что настолько контролируют ситуацию, что сумеют избежать любых вредных последствий. Это означает, что никакого умысла в действиях лица, садящегося за руль автомобиля в пьяном состоянии, нет. Максимум грубая неосторожность. В то же время понятно, что допускать возможность страховой защиты последствий такого поведения на российских дорогах нельзя, ведь это объективно будет восприниматься и самими правонарушителями, и всем обществом как своего рода поощрение подобного поведения. Как же тогда быть? Верховный Суд РФ пошел по пути явной натяжки оснований для отказа в удовлетворении исков, которые предъявляются к страховщикам по договорам страхования каско транспортных средств лицами, допустившими ДТП в состоянии опьянения. Но оправдывает ли благая цель такую неразборчивость в средствах? Ведь никто не гарантирован от того, что суд завтра снова воспользуется этим приемом и уже примет незаконное и несправедливое решение — дорожка-то проторена. Вот почему важно не только принять верное с точки зрения морали, интересов общества решение, но и обосновать его юридически корректно, без явных натяжек. Имеется ли здесь такая возможность? Безусловно, да. Я бы обосновал данный вывод тем, что недопустимо страховать противоправные интересы. Такой признак противоправности интересов, которые застрахованы в виде несоответствия их императивным требованиям правовых актов, тут налицо, так как управление транспортным средством в нетрезвом состоянии категорически запрещается. Но одного этого признака все-таки недостаточно, поскольку федеральный законодатель сам разрешает страховать целый ряд материальных последствий противоправного поведения. Так, разрешено страховать ответственность за причинение вреда личности и (или) имуществу других лиц (ст. 931 ГК РФ), хотя причинение вреда представляет собой гражданское правонарушение, а нередко образует даже состав преступного деяния. В отдельных случаях закон дозволяет страховать ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств, что также является правонарушением. Пункт 2 ст. 963 ГК РФ запрещает освобождать страховщика по договорам страхования деликтной ответственности от выплаты страхового возмещения, если вред личности потерпевшего причинен по вине страхователя или застрахованного лица, а это нередко влечет еще и уголовную ответственность виновного. Из этого краткого обозрения можно сделать вывод, что если правонарушение с позиций общества не носит некий чрезвычайный и сверхопасный характер, то его материальные последствия могут страховаться. Страхователи, за счет взносов которых страховщики формируют страховой фонд, предназначенный для осуществления страховых выплат, готовы участвовать через систему страхования в распределении такого рода рисков, поскольку они не воспринимаются общественным сознанием как абсолютно недопустимые. Например, кто из нас хотя бы раз в жизни не нарушил Правила дорожного движения? Но нарушение нарушению рознь. Поэтому несомненно, что абсолютное большинство участников дорожного движения, абсолютное большинство страхователей по договорам страхования каско транспортных средств не готовы за счет своих взносов в страховой фонд финансировать возмещение материальных потерь водителей, садящихся за руль в состоянии того или иного опьянения. Полагаю, что именно этот признак следует признать основным при определении противоправности интересов с точки зрения возможности их страхования. Вот почему, на мой взгляд, было бы более правильно сослаться на п. 1 ст. 928 ГК РФ, где имеется запрет на страхование противоправных интересов, и тогда не пришлось бы, что называется, за уши притягивать умысел виновника ДТП, которого здесь явно нет.
Странная реакция
В Обзоре указывается, что непредставление страхователем паспорта транспортного средства, либо свидетельства о его регистрации, либо комплекта(ов) ключей, талона техосмотра не освобождает страховщика от выплаты страхового возмещения за угон (хищение) автомашины. Я был немало удивлен реакции многих представителей страховых компаний, которые усмотрели в таком подходе судов общей юрисдикции создание очень благоприятных условий для страхового мошенничества. Удивление мое связано с тем, что на самом деле здесь Верховный Суд РФ ничего нового не сказал, ведь такая практика последовательно осуществляется судами общей юрисдикции уже лет пять-шесть. Так, сколько нужно времени участникам рынка страховых услуг, чтобы наконец среагировать на соответствующие подходы судов к решению данного вопроса? По сути же здесь Верховный Суд РФ формально прав, ведь, как ни крути, правовых оснований для отказов в выплате страхового возмещения при таких обстоятельствах чаще всего нет. Чем страховщики мотивируют наличие в стандартных правилах страхования такого условия? Тем, что в такой ситуации велика вероятность страхового мошенничества, мол, автомашина с комплектом документов и ключей стоит на черном рынке дороже. Это действительно так. Но что все это означает с позиций конкретных страховых отношений? Ничего, кроме подозрений, которые страховщик не в состоянии доказать. Но на основании одних только подозрений отказывать в страховой выплате, конечно, нельзя. Если повернуть эту проблему, то мы вынуждены будем признать действия страхователя, когда он оставил ключи и документы в машине, которая затем была угнана, грубой неосторожностью, поскольку умысел доказать не сможем. Тогда в силу абз. 2 п. 1 ст. 963 ГК РФ страховщик обязан платить, так как закона, освобождающего его от обязанности по выплате страхового возмещения при таких обстоятельствах, нет. Если же будет доказан умысел страхователя, т. е. что он специально оставил ключи и документы в автомобиле и продал его «угонщикам», то это уже страховое мошенничество, и тогда страхователь должен быть привлечен к уголовной ответственности, а в выплате страхового возмещения ему должно быть отказано на основании абз. 1 п. 1 ст. 963 ГК РФ, так как страховой случай наступил вследствие его умысла. Поэтому для того, чтобы в первую очередь страховщикам не обманывать самих себя, имеет смысл исключить из стандартных правил и типовых договоров страхования каско такие позиции и, соответственно, увеличить страховой тариф в расчете на случаи страхового мошенничества, которые здесь были и будут.
Досрочное прекращение договора страхования по инициативе страховщика
Можно лишь приветствовать вывод Верховного Суда РФ о том, что включение в договор страхования таких последствий просрочки уплаты страхователем очередного страхового взноса, как отказ страховщика от договора страхования, не противоречит закону. Действительно, не противоречит. В соответствии с п. 3 ст. 954 ГК РФ, если договором страхования предусмотрено внесение страховой премии в рассрочку, договором могут быть определены последствия неуплаты в установленные сроки очередных страховых взносов. Поскольку закон не ограничивает такие последствия, то вполне резонно сделать вывод, что это могут быть любые последствия, о которых стороны договорятся при совершении сделки. Вряд ли стоит говорить, что самым популярным среди страховщиков видом таких последствий является досрочное прекращение договора страхования. Почему? Во-первых, если страхователь не платит, то теряется экономический смысл в существовании страховых отношений. Во-вторых, страховщики за счет просроченной страхователями страховой премии имеют в своих активах значительную долю дебиторской задолженности — она в среднем составляет 15 — 20% от начисленной страховой премии. В практическом плане это означает, что пятая часть тех денежных сумм, которые должны получить страховщики в соответствии с заключенными ими договорами страхования, у них реально постоянно отсутствует. Они не могут получить инвестиционный доход от размещения этих денег — воздух в инвестиции никто не принимает, они не могут их выплачивать в виде страхового возмещения по договорам имущественного страхования или страховой суммы по договорам личного страхования, так как этих денег физически у них нет. Безусловно, существует возможность взыскать дебиторскую задолженность по суду. Но и здесь все не так просто, ведь этот объем разбит на множество частей, и каждая такая часть — дебиторская задолженность по конкретному договору страхования — не очень значительна в абсолютных цифрах: от нескольких тысяч (по большинству договоров страхования) до нескольких десятков тысяч рублей. Для того, чтобы взыскать несколько тысяч рублей, страховщик должен потратить сопоставимые деньги, ведь надо держать штат юристов, которые будут готовить исковые заявления, копии необходимых документов для представления в суд, представлять страховую компанию в судебных процессах, затем контролировать ход исполнения судебных решений. Но самое неприятное, что все эти усилия обернутся еще большими убытками, ведь страховщик уже произвел аквизиционные затраты на привлечение этих клиентов, а такие затраты у страховщиков составляют в среднем до 25% от начисленной страховой премии. Понятно, что после судебного разбирательства страхователь больше в эту страховую компанию никогда не обратится, а, следовательно, расходы на его привлечение в клиенты страховой компании станут в чистом виде убытками. В общем, наиболее эффективным способом борьбы с дебиторской задолженностью сегодня является лишь право страховщика в одностороннем порядке расторгнуть договор страхования, чтобы не платить страховое возмещение или страховую сумму при наступлении после этого страхового случая, если страхователь просрочил уплату очередного страхового взноса. Однако давно уже право страховщика на досрочное прекращение договора страхования вследствие просрочки страхователем срока уплаты очередного страхового взноса отдельными специалистами подвергается сомнению, мол, здесь имеет место явная неадекватность санкции тяжести нарушения договорных обязательств со стороны контрагента страховщика — он не заплатил лишь часть страховой премии, а при этом полностью лишается страховой защиты. Другие специалисты приводят и иной довод: мол, в п. 4 ст. 954 ГК РФ указывается, что, если страховой случай наступил до уплаты очередного страхового взноса, внесение которого просрочено, страховщик вправе при определении размера подлежащего выплате страхового возмещения по договору имущественного страхования или страховой суммы по договору личного страхования зачесть сумму просроченного страхового взноса. Вот и надо всегда ограничиваться этим зачетом, и нечего предусматривать в договорах иные последствия допущенной страхователем просрочки уплаты очередного страхового взноса. Верховный Суд РФ поставил точку в этом вопросе, которая полностью отвечает интересам развития страхования в нашей стране. При этом страховщикам надлежит принять во внимание указание на то, что суды обязаны проверять факт уведомления (неуведомления) страховщиком страхователя о расторжении договора страхования в связи с просрочкой внесения указанных платежей. С практической точки зрения это означает, что страховщик должен всегда уведомлять страхователя и выгодоприобретателя (если он указан в договоре) о том, что расторгает договор в одностороннем порядке вследствие допущенной страхователем просрочки уплаты страховой премии, так как участник договорных отношений вправе знать их динамику и быть в курсе, что заключенный им договор контрагент собирается прекратить. Целесообразно это положение закрепить в соответствующем разделе стандартных правил и типового договора страхования. В идеале же было бы целесообразно перенять из украинского ГК положение о том, что в случае просрочки страхователем срока уплаты очередного страхового взноса страховщик обязан направить ему соответствующее напоминание в письменной форме и вправе расторгнуть договор страхования только при условии, что и после этого страхователь свою задолженность не устранил.
Долой свободу договора страхования?
Сначала отмечу как безусловно позитивный момент признание Верховным Судом РФ права страховщика помимо расторжения страховой сделки также отказать в страховой выплате в случае, предусмотренном договором страхования на основании п. 3 ст. 954 ГК РФ, т. е. при просрочке уплаты страхователем страховой премии. Читатели могут задать вопрос: а причем здесь принцип свободы договора? На самом деле именно о нем и идет речь. Как было указано выше, законом не установлено каких-либо ограничений в отношении вариантов таких последствий. Если так, то ничто не мешает участникам страховой сделки договориться и о праве страховщика, не расторгая договора страхования, просто отказать в выплате страхового возмещения или страховой суммы, а это и есть проявление на практике принципа свободы договора, в силу которого участники гражданско-правовой сделки вправе предусматривать любые ее условия, если они не противоречат императивным нормам закона. Верховный Суд РФ, в частности, определил, что управление транспортным средством лицом, не указанным в страховом полисе, не освобождает страховщика от выплаты страхового возмещения по риску «Ущерб». Между тем в силу пп. 2 п. 1 ст. 942 ГК РФ только стороны договора страхования могут определять, что является страховым случаем. Единственным ограничением этого права участников страховой сделки надо признать норму абз. 2 п. 1 ст. 963 Кодекса. Это связано с тем, что страховщики уже достаточно давно выработали такой способ фактического освобождения себя от обязательств по выплате страхового возмещения, как исключение события, вызванного грубой неосторожностью страхователя, застрахованного лица или выгодоприобретателя, из перечня страховых случаев. Тем самым они обходили императивную норму закона, что нельзя признать допустимым. В остальных же случаях участники страховой сделки вольны в выборе понятия «страховой случай». Если они предусмотрели, что не признается страховым случаем ущерб, причиненный при ДТП, когда автомашиной управляло лицо, не указанное в полисе в качестве допущенного к ее управлению, то это не страховой случай. Здесь же суд определил страховой случай сам, т. е. нарушил права участников сделки и явно превысил свои полномочия, поскольку суды не могут писать договоры за участников гражданского оборота. Не может не вызывать самых серьезных возражений подход Верховного Суда РФ, согласно которому обстоятельства, освобождающие страховщика от выплаты страхового возмещения, предусмотрены ст. 961, 963, 964 ГК РФ, а в силу п. 1 ст. 422 ГК РФ договор страхования не может противоречить императивным нормам. Вообще-то для разнообразия нелишне было бы сначала доказать, что федеральный законодатель не распространяет на договор страхования принцип свободы договора, а регулирует его в этой части на основании принципа разрешения, т. е. что договор страхования может предусматривать лишь такие основания освобождения страховщика от страховой выплаты, которые прямо закреплены в законе. Но таких доказательств нет. И даже ст. 310 ГК РФ говорит лишь о невозможности одностороннего отказа от исполнения обязательства, а не о случаях, когда участники сделки на основании своего соглашения заранее освободили должника, в нашем случае страховщика, от исполнения обязанности по страховой выплате при определенных условиях, не противоречащих закону. В этом случае имеет место изменение конфигурации обязательства страховщика. Для контраста следует подчеркнуть, что арбитражные суды в основном иначе подходят к решению данного вопроса и не видят законодательных запретов для включения в договоры страхования тех оснований для освобождения страховщиков от страховых выплат, которые в законе вообще не упоминаются. Хорошо бы, если кто-то объяснил бы, как разные органы судебной власти одни и те же законодательные нормы могут толковать диаметрально противоположно. Более чем спорным следует признать и вывод Верховного Суда РФ о том, что включение в договоры страхования условий о возмещении ущерба с учетом износа частей, узлов и агрегатов транспортных средств не основано на законе. Во-первых, указание на учет износа — это способ согласования страховой суммы по договору страхования. Как известно, в силу п. 1 ст. 947 ГК РФ сумма, в пределах которой страховщик обязуется выплатить страховое возмещение по договору имущественного страхования или которую он обязуется выплатить по договору личного страхования (страховая сумма), определяется соглашением страхователя со страховщиком в соответствии с правилами, предусмотренными этой статьей. Пункт 2 данной статьи применительно к страхованию имущества устанавливает следующее правило: если договором страхования не предусмотрено иное, страховая сумма не должна превышать действительную стоимость (страховую стоимость) имущества, которой признается его действительная стоимость в месте его нахождения в день заключения договора страхования. Иными словами, вводится, и то в виде диспозитивной нормы, правило о том, что страховая сумма не должна превышать страховой стоимости. Согласно условию об учете износа при определении размера подлежащего выплате страхового возмещения фактически устанавливается уменьшающаяся страховая сумма — она с определенной периодичностью уменьшается на величину установленного в договоре износа. Кстати, есть по крайней мере несколько решений судов общей юрисдикции, где условие об учете износа интерпретировано именно таким образом. Условие о выплате страхового возмещения с учетом износа означает, что это предусмотренный договором предельный размер выплаты, а это и есть страховая сумма (п. 1 ст. 947 ГК РФ). Следует поставить вопрос о том, а может ли договором страхования вообще устанавливаться страховая сумма ниже страховой стоимости на момент заключения договора страхования? Ответ очевиден — да, так как в ст. 949 ГК РФ специально урегулировано так называемое неполное имущественное страхование, при котором страховая сумма ниже страховой стоимости имущества. Тогда неизбежно возникает второй вопрос: а почему нельзя предусмотреть уменьшение страховой суммы в период действия договора страхования, в том числе путем учета износа застрахованного имущества? Вразумительного ответа, почему этого нельзя делать, я, конечно, не найду. Во-вторых, Верховный Суд РФ сослался в обоснование своей позиции на положения ст. 1082, 15 ГК РФ, в силу которых право лица, которому был причинен вред, должно быть восстановлено в том же объеме, что и до причинения вреда. Но это нормы, регулирующие обязательства из возмещения вреда и нарушения договорных обязательств. Почему участники страховой сделки должны ими руководствоваться при формировании условий конкретной сделки вопреки собственным договоренностям? Другое дело, если бы суд признал подобные условия договора страхования, которые не были должным образом разъяснены страхователю, несправедливыми и применил норму п. 2 ст. 10 ГК РФ (пусть и с натяжкой) о недопустимости шиканы, т. е. злоупотребления правом. По крайней мере это было бы обосновано с юридической точки зрения. Еще меньше оснований для вывода Верховного Суда РФ о том, что поскольку нормами гражданского законодательства не предусмотрена выплата страхового возмещения в случае «полной гибели» транспортного средства за вычетом суммы амортизационного износа и остаточной стоимости транспортного средства, то наличие данного положения в договоре страхования средств автотранспорта или в правилах добровольного комплексного страхования автотранспортных средств противоречит федеральному закону, что недопустимо. Здесь опять-таки все поставлено с ног на голову. Почему именно в законе должны определяться правила осуществления выплаты страхового возмещения по договорам добровольного страхования? Почему стороны страховой сделки не могут этого сделать сами? Даже в советский период эти вопросы законодатель оставлял на усмотрение участников страховой сделки и никогда на уровне закона их не регулировал. На самом деле вывод суда не соответствует понятию убытков, под которыми, как известно, понимается уменьшение имущества или его стоимости. Наличие годных остатков означает, что эти остатки стоят определенных денег, которые страхователь или выгодоприобретатель может получить, реализовав эти самые остатки. При этом такие остатки могут быть проданы и как металлом, на запасные части и т. д. В этой части у страхователя (выгодоприобретателя) убытков, стало быть, нет. Если производить выплату без вычета стоимости годных остатков, то это означает, что страхователь или выгодоприобретатель в такой ситуации будет иметь доход от страхования в размере стоимости годных остатков. На самом деле их стоимость сегодня варьируется от нескольких тысяч до нескольких миллионов рублей по дорогим иномаркам. В странах СНГ существует рынок годных остатков, за них идет серьезная конкурентная борьба. Да, этот рынок тесно связан с криминалом, потому что годные остатки выкупаются с целью получения соответствующих документов на разбитые автомашины. Потом под имеющиеся надежные документы угоняются или собираются из отдельных агрегатов и частей автомашины такой же марки и реализуются как обычные автомашины. Хотя это и криминальный рынок, но закрывать глаза на его существование нельзя, ведь это факт действительности, а не плод чьей-то фантазии. Выплата во всех случаях страхового возмещения без учета стоимости годных остатков повлечет прямое нарушение одного из основополагающих принципов страхового права — принципа компенсации, согласно которому целью имущественного страхования является восстановление имущественного положения страхователя или выгодоприобретателя до того состояния, которое имело место до наступления страхового случая. Принцип компенсации исключает возможность для страхователей (выгодоприобретателей) получать доход от реализации страховой сделки. Проблема, о которой действительно надо говорить, находится чуть в стороне. Стандартные правила страхования каско транспортных средств предусматривают, что в случае наступления полной конструктивной гибели имущества, т. е. когда восстановление поврежденного транспортного средства нецелесообразно с экономической точки зрения (стоимость ремонта превышает страховую стоимость имущества или по крайней мере ее большую часть, обычно начиная от 75%), размер подлежащего выплате страхового возмещения определяется с учетом стоимости годных остатков. При этом лукаво умалчивается право страхователя (выгодоприобретателя) на абандон, т. е. на отказ от застрахованного имущества при его гибели или утрате в пользу страховщика с целью получения страхового возмещения в полном размере (п. 5 ст. 10 Закона РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» <2>). Поэтому некоторые страховщики, получив заявление от страхователя или выгодоприобретателя об абандоне, тем не менее ссылаются на соответствующие положения стандартных правил страхования и все равно производят выплату страхового возмещения за минусом стоимости годных остатков. Вот это прямое нарушение закона. Поэтому если бы Верховный Суд РФ корректно указал, что такие положения стандартных правил не действуют в том случае, когда страхователем или выгодоприобретателем заявлен абандон, то все было бы абсолютно правильно и безукоризненно с правовой точки зрения. Более того, можно было бы указать, что такие положения правил ничтожны, если они не включают оговорку о том, что не подлежат применению при заявлении абандона. Нельзя все-таки тонкие вещи исправлять с помощью кувалды. ——————————— <2> Российская газета. 1993. 12 янв.
Столь же спорный характер имеет позиция Верховного Суда РФ, согласно которой утрата товарной стоимости транспортного средства является реальным ущербом и подлежит возмещению по договору добровольного страхования транспортного средства. Здесь Суд вновь отменил конституционный принцип свободы договора в части определения сторонами сделки того, какой именно ущерб покрывается страховщиком. Более того, Суд проигнорировал положения Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 225-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте» <3>, где федеральный законодатель прямо и недвусмысленно отнес утрату товарной стоимости к упущенной выгоде, а не к реальному ущербу. Понятно, что у каждого специалиста может быть собственный взгляд на эту категорию, но суды все-таки обязаны учитывать и федеральные законы, а не только собственное мнение судей. ——————————— <3> СЗ РФ. 2010. N 31. Ст. 4194.
Последствия практики судов общей юрисдикции
Понятно, что такая практика неизбежно приведет к росту убыточ ности договоров страхования и не может не повлечь роста тарифов. Думается, что откладывать страховым компаниям решение вопроса о повышении тарифов нельзя, так как надо понимать, что они уже вынуждены действовать в новых условиях, что рост убыточности уже произошел, просто из-за относительной длительности судебных процедур он проявится не сразу. Естественно, возникает вопрос о том, каким тогда должен быть страховой продукт, который полностью бы соответствовал воззрениям судей Верховного Суда РФ на то, каким должен быть договор страхования. Если неукоснительно следовать всем выводам и рекомендациям Верховного Суда РФ, то из правил и договоров страхования надо вымарывать все те исключения из страхового покрытия, которые там традиционно присутствуют, все дополнительные по сравнению с закрепленными в законе основания освобождения страховщика от страховой выплаты, а страховой случай формулировать как любой факт ущерба застрахованному имуществу либо любое его похищение, любая его утрата, и страховая сумма всегда должна соответствовать рыночной его стоимости на момент совершения сделки и не изменяться в течение срока действия договора страхования. Может быть такой продукт? Безусловно, но стоить он будет, конечно, существенно дороже, чем сейчас. Образно это можно выразить так: Верховный Суд РФ требует, чтобы все автомобили были столь же надежны, столь же эргономичны, столь же безопасны и комфортны, как «Мерседес 600», но ведь это означает, что и стоить они будут столько же. Для страховщиков это со временем будет даже выгодно, потому что повлечет увеличение объема собираемой страховой премии. Но насколько это будет приемлемо для основной массы страхователей? Уже настало время, когда страховщикам необходимо разрабатывать отдельные страховые продукты для страхователей — физических лиц и для страхователей — юридических лиц. Это обусловлено тем, что закон установил разный правовой режим для ряда важнейших договорных институтов в зависимости от того, кто участвует в таком договоре. В частности, ст. 310 ГК РФ предусматривает, что односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом. Эта норма определяет важнейшие правила правового режима для договоров страхования с гражданами, а именно фактически запрещает вводить в договоры страхования право страховщика в одностороннем порядке расторгнуть такой договор, кроме случаев, прямо установленных законом, и не допускает включение в договоры дополнительных оснований для отказа в страховой выплате. К этой категории сделок относятся и немногочисленные договоры страхования с некоммерческими организациями, когда они страхуют свое имущество и имущественные интересы, не связанные с осуществлением разрешенной им предпринимательской деятельности. Вторая норма ст. 310 Кодекса предусматривает, что односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и одностороннее изменение условий такого обязательства допускаются также в случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. Применительно к договорам страхования, когда страхователем является коммерческая организация или индивидуальный предприниматель, это означает, что его участники свободны в установлении дополнительных оснований для отказа страховщика в страховой выплате. Еще больше различий правовых режимов договоров страхования с разными категориями страхователей вводит судебная практика, которую, конечно же, игнорировать нельзя. В заключение хотелось бы предложить представителям судебной власти подумать над тем, чтобы усилить рабочее взаимодействие с представителями страховщиков, со специалистами в области страхования и страхового права при решении столь принципиальных вопросов. Могу сказать, что совещание членов Высшего Арбитражного Суда РФ и юристов страховых компаний летом 2003 г. по проекту Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования, позволило предупредить включение в этот документ наиболее одиозных положений и сделать его достаточно взвешенным. Да и вообще всегда полезно услышать мнение всех заинтересованных сторон.
