Проблемы защиты прав несовершеннолетних лиц при совершении сделок с жилыми помещениями

(Карпухин Д.) («Жилищное право», 2013, N 12)

ПРОБЛЕМЫ ЗАЩИТЫ ПРАВ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЛИЦ ПРИ СОВЕРШЕНИИ СДЕЛОК С ЖИЛЫМИ ПОМЕЩЕНИЯМИ

Д. КАРПУХИН

Карпухин Дмитрий, доцент кафедры административного и информационного права Финансового университета при Правительстве РФ.

Несовершеннолетние лица являются одной из самых социально незащищенных категорий населения российского общества. Гражданско-правовой оборот жилых помещений, получивший активное развитие с начала 90-х годов XX в., затронул несовершеннолетних лиц, которые в силу своего правового статуса не имеют возможности повлиять на решения своих родителей и иных законных представителей, которые, как показывает судебная практика, часто действуют в ущерб интересам детей, преследуя корыстные цели.

Процесс приватизации жилых помещений, в которых проживали несовершеннолетние лица, обусловил многочисленные обращения в судебные инстанции с исками о нарушении прав детей в ходе передачи жилых помещений в частную собственность. Высшая судебная инстанция России, проанализировав правоприменительную практику судебных решений по делам о приватизации жилых помещений, изложила ряд принципиально важных нормативных толкований норм Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» <1>. ——————————— <1> Закон РФ от 04.07.1991 N 1541-1 «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» (в ред. от 16.10.2012) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 11.07.1991. N 28. Ст. 959.

Так, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. N 10 «Об изменении и дополнении некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации» (с последующими изменениями и дополнениями) <2> были внесены изменения в редакцию пункта 7 Постановления Пленума от 24 августа 1993 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» (в редакции Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11) <3>, в соответствии с которыми отказ от участия в приватизации несовершеннолетних может быть осуществлен родителями и усыновителями несовершеннолетних, а также их опекунами и попечителями только с разрешения органов опеки и попечительства. ——————————— <2> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. N 10 «Об изменении и дополнении некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации» (с последующими изменениями и дополнениями) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 1. <3> Постановление Пленума от 24 августа 1993 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» (в редакции Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 11.

Следует отметить, что Верховный Суд РФ не оставил без внимания и проблему защиты жилищных прав несовершеннолетних лицами, претендующими на роль усыновителей. Так, в пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 г. N 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей» содержится разъяснение о том, что заявление лица, желающего усыновить ребенка, в соответствии с пунктом 1 статьи 125 СК РФ рассматривается в порядке особого производства по правилам, предусмотренным главой 29 ГПК РФ <4>. Указанное лицо приобретает права законного представителя ребенка лишь в случае удовлетворения судом его просьбы об усыновлении ребенка и только после вступления решения в законную силу (часть 2 статьи 274 ГПК РФ). Следовательно, не могут быть рассмотрены одновременно с заявлением об усыновлении требования заявителя о защите имущественных прав ребенка, например права собственности ребенка на движимое и (или) недвижимое имущество, перешедшее ему в собственность по договору дарения, в порядке наследования либо приватизации жилья. ——————————— <4> Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 г. N 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 6.

Таким образом, Верховный Суд РФ наделил органы опеки и попечительства дополнительной правоприменительной компетенцией при осуществлении приватизации жилых помещений, устранив тем самым существовавший пробел в законодательстве. Одним из элементов правового механизма защиты прав несовершеннолетних лиц, проживающих в жилых помещениях, подлежащих отчуждению, являлись положения нормы, содержащейся в пункте 4 статьи 292 ГК РФ. В редакции Федерального закона от 15 мая 2001 года N 54-ФЗ она предусматривала, что отчуждение жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние, недееспособные или ограниченно дееспособные члены семьи собственника, если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства <5>. ——————————— <5> Федеральный закон от 15 мая 2001 года N 54-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Закон Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 21.05.2001. N 21. Ст. 2063.

Следует отметить, что положения указанной статьи ставили определенный правовой барьер на пути недобросовестных продавцов жилых помещений, стремившихся получить прибыль за счет ущемления интересов несовершеннолетних. Достоинством указанной нормы являлся ее универсальный характер, так как она распространялась на всех лиц, не достигших совершеннолетия и, кроме того, лиц, являвшихся членами семьи собственника и признанных недееспособными или ограниченно дееспособными. Кроме того, положения указанной статьи не могли быть применены к несовершеннолетним, недееспособным или ограниченно дееспособным членам семьи собственника в случае, если они являлись сособственниками продаваемого жилого помещения, то есть обладали им на праве общей совместной или общей долевой собственности. Указанное толкование нормы содержалось в Определении Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 г. N 119-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Лазарева Владимира Ивановича на нарушение его конституционных прав положениями статей 28 и 292 Гражданского кодекса РФ» <6>. В нем, в частности, было установлено, что норма, содержащаяся в пункте 4 статьи 292 ГК Российской Федерации, в деле указанного гражданина не применялась и не могла быть применена, поскольку ею регламентируются отношения пользования жилым помещением членами семьи собственника, т. е. лицами, которые сами собственниками этого жилого помещения не являются. ——————————— <6> Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 г. N 119-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Лазарева Владимира Ивановича на нарушение его конституционных прав положениями статей 28 и 292 Гражданского кодекса РФ» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 4.

Следует отметить, что если органы опеки и попечительства давали согласие на отчуждение квартиры, в которой проживали несовершеннолетние лица, то в соответствии с положениями письма Минобразования РФ от 9 июня 1999 года N 244/26-5 «О дополнительных мерах по защите прав несовершеннолетних» в случае выдачи органом опеки и попечительства предварительного разрешения на совершение сделки по продаже жилых помещений с приобретением жилья после его продажи (с последующим приобретением) в постановляющей части постановления (распоряжения) необходимо указывать, что продажа производится с обязательным приобретением жилой площади на имя несовершеннолетнего в случае, если он теряет долю собственности, или указывать, где он будет проживать в случае, если он является только членом семьи собственника <7>. На этом основании оформлялся договор продажи жилого помещения с условием и с обязательным представлением копии договора в орган опеки и попечительства. ——————————— <7> Письмо Минобразования РФ от 9 июня 1999 года N 244/26-5 «О дополнительных мерах по защите прав несовершеннолетних» // Вестник образования. 1999. N 8.

При всех достоинствах данного правового акта нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что последний является актом толкования права, но при этом содержит в себе нормативные предписания, адресованные заранее не определенному кругу лиц — потенциальным сторонам в сделках, и рассчитан на неоднократное применение. Следовательно, необходимо содержащиеся в нем положения возвести в ранг нормативных предписаний и отразить указанные положения в законе или подзаконном нормативном акте для придания более высокого — нормативно-правового — статуса содержащимся в нем положениям. Федеральным законом от 30.12.2004 N 213-ФЗ была принята новая редакция пункта 4 статьи 292 ГК РФ, в соответствии с которой отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства <8>. ——————————— <8> Федеральный закон от 30.12.2004 N 213-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. N 292. 31.12.2004.

Как видно из содержания правового предписания, был сужен круг несовершеннолетних лиц, в отношении которых данная правовая норма подлежала применению. Исходя из ее буквального толкования, она распространялась в отношении не всех несовершеннолетних, а только тех, которые остались без родительского попечения, о чем известно органу опеки и попечительства. Следовательно, возникла возможность отчуждать жилые помещения, в которых проживали несовершеннолетние лица, не подпадавшие под указанную категорию лиц. В правоприменительной практике возник вопрос: не нарушаются ли указанной нормой права несовершеннолетних лиц, находящихся на попечении у родителей — собственников жилых помещений, которые были отчуждены без согласия органов опеки и попечительства? Ответ на данный вопрос содержится в Постановлении от 8 июня 2010 г. N 13-П «По делу о проверке конституционности пункта 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки В. В. Чадаевой» <9>. ——————————— <9> Постановление Конституционного Суда РФ от 8 июня 2010 г. N 13-П «По делу о проверке конституционности пункта 4 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки В. В. Чадаевой» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2010. N 5.

Заявительница В. В. Чадаева, 1993 года рождения, с 1997 года проживала с родителями в квартире, принадлежавшей на праве собственности ее отцу. В 2007 году квартира была продана гражданину М. Я. Вельгану, который в свою очередь в 2008 году продал ее гражданке В. Е. Скорняковой. Котласский городской суд Архангельской области, куда в интересах несовершеннолетней В. В. Чадаевой обратилась ее мать с иском о признании недействительными соответствующих договоров купли-продажи, решением от 3 февраля 2009 года, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, отказал в удовлетворении указанных требований, признав несостоятельным довод истицы о нарушении ответчиками нормы пункта 4 статьи 292 ГК Российской Федерации и пояснив, что данная норма, действующая в редакции Федерального закона от 30 декабря 2004 года N 213-ФЗ, распространяется на несовершеннолетних членов семьи собственника, которые находятся под опекой или попечительством либо остались без родительского попечения (о чем известно органу опеки и попечительства), В. В. Чадаева же к таким лицам не относится. Решением того же суда от 25 июня 2009 года, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, были удовлетворены исковые требования В. Е. Скорняковой, заключившей договор купли-продажи спорной квартиры, о выселении несовершеннолетней В. В. Чадаевой из жилого помещения. Предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации являлся пункт 4 статьи 292 ГК Российской Федерации в части, определяющей порядок отчуждения жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи собственника данного жилого помещения, если при этом затрагиваются их права или охраняемые законом интересы. Конституционный Суд РФ, проанализировав мотивы внесения изменения в содержание статьи 292 ГК РФ, отметил, что федеральный законодатель исходил из презумпции добросовестности родителей, действующих при отчуждении находящегося в их собственности жилого помещения с соблюдением прав и законных интересов своих несовершеннолетних детей, проживающих в этом жилом помещении, что не исключает вероятности отклонений от той социально оправданной модели поведения родителя — собственника жилого помещения, которая положена в основу определения прав и обязанностей участников соответствующих правоотношений. Следовательно, обеспечивая реализацию предписаний статей 45 и 46 Конституции Российской Федерации, гарантирующих государственную, в том числе судебную, защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации, федеральный законодатель обязан установить такое регулирование, при котором права и законные интересы несовершеннолетних, нарушенные при отчуждении жилого помещения, в котором они проживают, подлежат судебной защите и восстановлению по основаниям и в процедурах, предусмотренных законом. По смыслу статей 17 (часть 3), 38 (часть 2) и 40 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 35 (часть 2) при отчуждении собственником жилого помещения, в котором проживает его несовершеннолетний ребенок, должен соблюдаться баланс прав и законных интересов последнего. Это, однако, не означает, что при определенном стечении жизненных обстоятельств жилищные условия ребенка в принципе не могут быть ухудшены, если родители предпринимают все необходимые меры к тому, чтобы минимизировать неизбежное ухудшение, в том числе обеспечив ребенку возможность пользования другим жилым помещением. Нарушен или не нарушен баланс их прав и законных интересов — при наличии спора о праве — в конечном счете, по смыслу статей 46 и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 38 (часть 2) и 40 (часть 1), должен решать суд, который правомочен, в том числе с помощью гражданско-правовых компенсаторных или правовосстановительных механизмов, принудить родителя — собственника жилого помещения к надлежащему исполнению своих обязанностей, связанных с обеспечением несовершеннолетних детей жилищем, и тем самым к восстановлению их нарушенных прав или законных интересов. Как отметил Конституционный Суд РФ, регулирование, установленное пунктом 4 статьи 292 ГК Российской Федерации, не позволяет реализовать указанные возможности обращения за судебной защитой и восстановлением прав несовершеннолетнего, нарушенных сделкой по отчуждению жилого помещения, собственником которого является его родитель, если несовершеннолетний не относится к категории находящихся под опекой или попечительством либо оставшихся без родительского попечения (о чем известно органу опеки и попечительства). Правовая конструкция указанной нормы, по мнению Конституционного Суда РФ, не учитывает ситуации, при которой на момент отчуждения жилого помещения родительское попечение формально не прекращалось, но в силу тех или иных причин фактически не осуществлялось (о чем органу опеки и попечительства не было известно) или использовалось в ущерб несовершеннолетнему, так что в результате совершения сделки его права или охраняемые законом интересы оказались нарушенными. По буквальному смыслу пункта 4 статьи 292 ГК Российской Федерации законность сделки формально не ставится под сомнение даже в том случае, если будет установлено, что органу опеки и попечительства хотя и не было известно, но должно было быть известно, что несовершеннолетний на момент совершения сделки фактически не находился под родительским попечением. Следовательно, пункт 4 статьи 292 ГК Российской Федерации не исключает возможности умаления уже сложившихся прав тех несовершеннолетних, которые формально не относятся к находящимся под опекой или попечительством или к оставшимся (по данным органа опеки и попечительства на момент совершения сделки) без родительского попечения, но либо фактически лишены его на момент совершения сделки по отчуждению жилого помещения, либо считаются находящимися на попечении родителей, при том, однако, что такая сделка — вопреки установленным законом обязанностям родителей — нарушает права и охраняемые законом интересы несовершеннолетнего. На основании изложенного Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что такое регулирование — в той мере, в какой оно допускает не сбалансированное с интересами несовершеннолетнего удовлетворение интересов родителя — собственника отчуждаемого жилого помещения и не исключает возможности его действий в ущерб правам и законным интересам несовершеннолетнего, не создавая при этом адекватного механизма их судебной защиты, — не согласуется с требованиями Конституции Российской Федерации об обязанностях родителей (статья 38, часть 2) и несоразмерно ограничивает гарантированные ею право на жилище и право на судебную защиту (статья 40, часть 1; статья 46, часть 1; статья 55, части 2 и 3). Конституционный Суд РФ постановил: — признать пункт 4 статьи 292 ГК Российской Федерации в части, определяющей порядок отчуждения жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи собственника данного жилого помещения, если при этом затрагиваются их права или охраняемые законом интересы, не противоречащим Конституции Российской Федерации в той мере, в какой содержащееся в нем регулирование направлено на обеспечение гарантий прав несовершеннолетних; — признать пункт 4 статьи 292 ГК Российской Федерации в части, определяющей порядок отчуждения жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи собственника данного жилого помещения, если при этом затрагиваются их права или охраняемые законом интересы, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 38 (часть 2), 40 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (части 2 и 3), в той мере, в какой содержащееся в нем регулирование — по смыслу, придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой, — не позволяет при разрешении конкретных дел, связанных с отчуждением жилых помещений, в которых проживают несовершеннолетние, обеспечивать эффективную государственную, в том числе судебную, защиту прав тех из них, кто формально не отнесен к находящимся под опекой или попечительством или к оставшимся (по данным органа опеки и попечительства на момент совершения сделки) без родительского попечения, но либо фактически лишен его на момент совершения сделки по отчуждению жилого помещения, либо считается находящимся на попечении родителей, при том, однако, что такая сделка — вопреки установленным законом обязанностям родителей — нарушает права и охраняемые законом интересы несовершеннолетнего. Таким образом, Конституционный Суд РФ вынес двоякое решение по положениям части 4 статьи 292 ГК РФ, оставив разрешение конкретных жизненных ситуаций на усмотрение судебных инстанций, которые должны тщательно анализировать каждый случай, связанный с продажей собственниками-родителями жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние лица, находящиеся на родительском попечении. При принятии решений необходимо учитывать баланс прав и интересов проживающих в жилом помещении лиц. На основании изложенного можно сделать следующие выводы: Во-первых, Верховный Суд РФ и Конституционный Суд РФ внесли свою лепту в формирование правового механизма защиты прав несовершеннолетних лиц при осуществлении приватизации и сделок с жилыми помещениями, связанными с их отчуждением. Изданные ими правовые акты ликвидировали существовавшие правовые пробелы, дали четкое толкование правовых предписаний, обозначили оценочные параметры для принятия последующих решений. Так, при совершении сделок с жильем важно учитывать, что положения пункта 4 статьи 292 ГК РФ распространяются только на несовершеннолетних лиц, не являющихся сособственниками отчуждаемого жилого помещения. Во-вторых, анализ судебных актов показывает, что органы опеки и попечительства являются одним из главных элементов правового механизма защиты права несовершеннолетних при совершении сделок с жилыми помещениями, однако в силу новой редакции пункта 4 статьи 292 ГК РФ центр тяжести по защите прав несовершеннолетних лиц, находящихся на родительском попечении, был смещен в сторону судебных инстанций, так как в ряде случаев при совершении сделок с жильем нет необходимости обращаться в органы опеки и попечительства для получения согласия на совершение сделок с жильем. В-третьих, вышеуказанное обстоятельство обусловило необходимость тщательного анализа судебными инстанциями конкретных жизненных обстоятельств совершения сделок, связанных с отчуждением жилых помещений, в которых проживают несовершеннолетние лица, с целью выяснения соблюдения баланса прав и интересов проживающих в жилом помещении лиц. Очевидно, что для объективности данного анализа следует учитывать ту жилую площадь, которую получили несовершеннолетние лица после фактического отчуждения жилого помещения.

——————————————————————

Интервью: «Квалификация юриста зависит от его практики, от того, насколько она положительна…» («Жилищное право», 2013, N 12)

«КВАЛИФИКАЦИЯ ЮРИСТА ЗАВИСИТ ОТ ЕГО ПРАКТИКИ, ОТ ТОГО, НАСКОЛЬКО ОНА ПОЛОЖИТЕЛЬНА…»

А. АБРАМОВ

Абрамов Алексей, начальник юридического отдела ООО «СЕРЖ».

О самых значимых изменениях, которые применяются и будут применяться в жилищной сфере в ближайшее время, недостатках судебной системы и возможностях совершенствования нашего законодательства мы поговорили с Алексеем Абрамовым, начальником юридического отдела ООО «СЕРЖ».

— Какие изменения в законодательстве в последнее время Вы считаете важными и почему? — Безусловно, радуют массовые изменения в Гражданском кодексе РФ. Они в основном вступают в силу с марта 2013 г. и касаются как материальных, так и нематериальных прав хозяйствующих субъектов (граждан и юридических лиц). Из вступивших в силу изменений можно отметить следующие: а) пункт 8 ст. 2 ФЗ N 302-ФЗ от 30.12.2012; изменены нормы, содержащиеся в ст. 558, 560, 574, 584, 609, 651, 658 Гражданского кодекса РФ, что существенно повлияло на порядок регистрации собственности. Существовавший ранее законодательный порядок обязывал собственников регистрировать в Государственной службе регистрации, кадастра и картографии как саму сделку (т. е. договор), так и права на объект собственности. По сути, имела место двойная система регистрации (сначала договора, потом получения свидетельства о праве собственности), где оба регистрационных действия были теснейшим образом взаимосвязаны. С 1 марта 2013 г. сама сделка (договор) как таковая регистрации не подлежит. Регистрируется только право собственности на объект недвижимости, что существенно, на 50%, сокращает сам процесс регистрации и вступление в права. Однако, как всегда, наш законодатель не привел ситуацию к единому знаменателю, поскольку из описанного выше правила есть и исключения. Они касаются ипотеки, долевого строительства, водопользования, т. к. нормы ФЗ N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» от 21.07.1997, равно как и нормы ФЗ N 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» от 16.07.1998 и N 416-ФЗ «О водоснабжении и водоотведении» от 07.12.2011, остались без изменений и в отношении описанных случаев в них действует бывший ранее двойной порядок регистрации; б) нормами п. 6 ст. 1 ФЗ N 302-ФЗ от 30.12.2012 уточнено понятие «государственная регистрация прав на имущество, имеющая правоустанавливающее значение». Изменениями введена в действие общая норма регистрации прав на имущество, независимо от того, что является объектом регистрируемого права — недвижимое имущество, результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации либо какой-то иной объект, для которого в будущем законом может быть введена правоустанавливающая регистрация. То есть при подобной формулировке Закона имеется еще и «задел на будущее», что весьма приятно удивляет, ибо подобной практики раньше в российском законотворчестве не наблюдалось. В данном случае также интересно и то, что законодательно впервые закреплен принцип «публичной достоверности реестра», согласно которому любое добросовестное лицо может полагаться на запись, имеющуюся в реестре, однако недобросовестное лицо (т. е. лицо, которому известно или должно быть известно о недостоверности указанной записи) защиту на основании записей в реестре получить не может. К тому же при этом лицо, зарегистрированное в реестре в качестве правообладателя, хотя и считается правообладателем, но в действительности может таковым не являться, т. к. соответствующая запись может быть оспорена в судебном порядке. Данная постановка вопроса законодателем может оказать существенную помощь в процессе рассмотрения спорных наследственных дел. В общем и целом в гражданском законодательстве применено или будет применено в ближайшее время более 18 значимых изменений. Также претерпевает изменения и действующий Жилищный кодекс РФ. На основании норм ФЗ N 38-ФЗ «О внесении изменений в Жилищный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства» от 05.04.2013 вступают в действие 14 значимых изменений ЖК РФ. Обсуждать их все в формате интервью, на мой взгляд, нецелесообразно. Подробно говорить о них есть смысл в отдельных предметных статьях. Выводы из вышесказанного напрашиваются сами собой: 1) наше национальное законодательство пытается адаптироваться под окружающую действительность и потребности хозяйствующих субъектов; 2) принимая законодательные акты, законодатели сразу закладывают возможность совершенствовать законы по мере необходимости, что само по себе пока редкость для российского законотворчества.

— Что важного произошло в практике применения законодательства за последний год? — На мой взгляд, «ожила» ранее практически «мертвая» ст. 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта». В предыдущий период в практике судебных приставов-исполнителей эта статья была не востребована, должностные лица ФССП зачастую даже не знали о ее существовании. Между тем данная законодательная норма при правильном ее применении является достаточно действенной. Это оживление произошло в результате появления в структуре территориальных ОССП подразделений дознания. На сегодняшний день существует уже устоявшаяся практика применения приставами-исполнителями ст. 315 УК РФ. При возбужденном исполнительном производстве и тенденции должника уклоняться от исполнения решения (постановления, приказа) суда должник уведомляется об ответственности за подобное бездействие. Уведомление происходит обязательно в письменном виде, тем самым должник признает факт своего бездействия, что в дальнейшем является основанием для возбуждения уголовного дела. При имеющемся по данной статье арсенале применяемых наказаний (от штрафа в размере 200 тыс. руб. до лишения свободы на срок до 2 лет) у должника достаточно быстро исчезает желание уклоняться от выполнения обязательств.

— Что более всего затрудняет процесс разрешения конфликтов интересов сторон сегодня: недостатки законов, их реализация и т. д.? — По моему мнению, больше всего затрудняют процесс разрешения конфликтов два обстоятельства: 1) довольно большая разница между действующим законодательством и его практическим применением; 2) низкая квалификация работников судебной системы, особенно ФССП. Поясню, что я имею в виду по пункту 1. Ранее, в ответе на первый вопрос интервью, уже было сказано, что законодательство претерпевает изменения и изменения эти, безусловно, назрели и необходимы. Вступившие в силу изменения были направлены на упрощение практического применения законодательных актов. Однако ряд законов (о них тоже сказано выше) оставлен без изменения. Таким образом, получается, что законодатель изначально обязал применять вступившие в силу изменения с исключениями. Вот и получается, что, несмотря на желание упростить применение закона, законодатель создает возможность неразберихи в правоприменительной практике. И выходит как раз по известному выражению г-на Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Конечно же, совершенно ясно, что в данном случае намерения были благие, а вот исполнение оставляет желать лучшего. Ведь давным-давно общеизвестно, что чем меньше исключений, тем проще применять законодательный акт и, следовательно, тем прозрачнее правоприменительная практика, а в итоге меньше возможность возникновения дальнейших споров по вопросу. Вывод опять-таки напрашивается сам собой — законодательство в идеале, конечно, должно писаться с наименьшим количеством различных исключений, т. к. разрешение конфликта должно быть окончательным, ясным и понятным для обеих конфликтующих сторон, а не оставлять возможности различных «кривотолков». По второму пункту данного вопроса могу пояснить следующее: квалификация «низового» звена служащих судебной системы сегодня действительно не на высоте: чувствуется нехватка исполнителей вообще и грамотных в частности. Практически во всех районных судах висят объявления о наборе секретарей, помощников, специалистов. Эта нехватка обусловлена как низкой престижностью и весьма туманной перспективой карьерного роста данной категории служащих, так и их низкой заработной платой и служебной перегрузкой. Однако в моей практике попадались и федеральные судьи, не знающие математики на уровне 4 класса средней школы или просто ленящиеся взять в руки калькулятор, чтобы посчитать реальные процессуальные сроки по делу. Бывали и случаи, когда судья при новом рассмотрении принимал решение, которое буква в букву и основание в основание уже было отменено судом второй инстанции. Впоследствии оно, естественно, тоже отменялось. Смысл подобных действий мне непонятен, и квалификация судьи вызывает в данном случае массу вопросов.

— Что бы Вы предложили радикального в смене законодательства? — Считаю необходимым кардинально ужесточить ответственность за преступления экономической направленности. Существующие сегодня меры наказания за подобные деяния вызывают улыбку и недоумение. Логика моих рассуждений по данному вопросу предельно проста: вечно голодный бомж, укравший булку в магазине, нанес минимальный вред только одному конкретному предпринимателю, а должностное лицо, умыкнувшее несколько сотен миллиардов бюджетных денег (по размеру это бюджет маленькой страны), нанесло весомый вред безопасности и обороноспособности всего государства, т. е. десяткам миллионов граждан. Сразу же встает закономерный вопрос: кто из них более опасен? Между тем первый правонарушитель сразу же будет помещен в следственный изолятор по ст. 158 УК РФ как социально опасный для гражданского общества элемент, а второй мило посажен под домашний арест с возможностью общаться с подельниками, распоряжаться украденными средствами, влиять на ход следствия и в дальнейшем просто исчезнуть за рубежом. Согласитесь, получается не то что смешно — закрадываются сомнения в адекватности законодателя! На сегодняшний день у нас принято обращать внимание на мировое сообщество, особенно на США — международная интеграция, так сказать. А в тех же США неуплата налогов является особо тяжким преступлением и расследуется отдельной специальной службой, и это не говоря о хищениях бюджетных средств. На всех просторах мирового сообщества одним из самых страшных видов преступности считается преступность не уголовно-криминальной направленности (насильники, убийцы и пр.), а так называемая беловоротничковая. Страшна она своей образованностью и обладанием специфических знаний в различных областях экономики, права и прочих отраслей. Преступное деяние убийцы затрагивает судьбу одной конкретной жертвы и ее родственников, а преступное деяние «экономиста» влияет на качество жизни десятков миллионов граждан и государство в целом! У нас же в данном случае получается, что само государство особо опасного для него индивидуума поощряет продолжать его преступную деятельность и закончить это грандиозное преступление, да еще и уйти от ответственности. Согласитесь, это сродни какому-то бреду! Поэтому с позицией законодателя в данном вопросе я не согласен и считаю необходимым кардинально ужесточить ответственность за преступления подобного рода. Также считаю назревшим внесение изменений в корпоративное право в части ответственности учредителей за деятельность их организации. На сегодняшний день учредитель подобной ответственности не несет. Это абсолютно неправильно, поскольку, учреждая организацию, основатель проявляет свою волю в определенном направлении, является лицом дееспособным и вполне отдает себе отчет в происходящем. Если деятельность его организации принесла вред либо нанесла ущерб кому-либо, он обязан лично отвечать своим имуществом и свободой, он не мог не знать, что происходит, ведь он читал отчеты и т. д. и т. п., и если противоправная деятельность организации налицо, следовательно, все происходило с молчаливого согласия учредителя, и он в полной мере должен за все отвечать.

— Достаточно ли в стране хороших, квалифицированных юристов? — Думаю, вопрос поставлен не совсем корректно, и необходимо в нем детально разобраться. Согласно действующему законодательству возможно осуществление различных видов юридической помощи. Соответственно, и специализация юристов бывает разной. Одни представляют интересы доверителя, отстаивая их непосредственно в суде; это юристы-практики. От правильного поведения такого доверенного юриста в судебном заседании зависит конечный результат. Другие анализируют документы и дают юридические советы, т. е. консультации, и это тоже является видом юридической помощи. Подобные юристы в большинстве своем теоретики — они не отвечают за результат. По моему мнению, квалификация юриста зависит от его практики; и на основании того, насколько в процентном отношении она положительна, можно судить о его профессиональном уровне. Однако есть еще один аспект проблемы. На сегодняшний день, на мой взгляд, в юридической профессии много случайных людей, являющихся юристами по диплому, но не на деле. Объясняется это достаточно просто: профессия юриста достаточно нудная и утомительная. Обилие информации, постоянные изменения в законодательстве, разница между правоприменительной практикой и самой нормой права вынуждают юриста постоянно совершенствоваться и учиться. Это формирует такие основные качества профессионала, как аналитический склад ума, терпеливость, усидчивость, искреннее желание реально помочь клиенту, желание постоянно совершенствоваться. Однако сегодня в профессии очень много людей, у которых нет и намека на перечисленные выше качества, а есть только желание любой ценой заработать деньги; следовательно, назвать их квалифицированными юристами (профессионалами), по моему мнению, не представляется возможным. Отсюда вывод: юристов много, но квалифицированных — недостаточно.

— Какие типичные ошибки допускают юристы сегодня в своих рекомендациях клиентам? — Самая типичная ошибка, на мой взгляд, это переоценка юристом собственных профессиональных возможностей. Не стоит браться за дело, если смутно представляешь себе, как его вести. В этом случае правильнее передать дело более опытному специалисту, возможно, более узкоспециализированному, при условии соблюдения личного интереса. Еще одна распространенная ошибка — неправильная правовая оценка обстоятельств дела. В этом случае процесс пойдет по совершенно неожиданному для юриста руслу, придется перестраиваться на ходу; следствие такого оборота дела — отрицательный результат. Ошибкой является также недооценка юристом собственных возможностей и профессионального опыта.

— Что самое важное в договорах дарения, продажи, уступки прав и т. д.? — И дарение, и продажа, и уступка прав являются не чем иным, как двусторонней сделкой. Подобные виды сделок, согласно нормам гл. 9 действующего ГК РФ, должны быть оформлены в письменной форме. Если имеет место сделка как таковая, соответственно, она может быть оспорена в соответствии с нормами ст. 166 — 174 ГК РФ. Основополагающим в любой сделке является достаточно тонкий момент соответствия воли сторон их волеизъявлению, поэтому важно обращать внимание на то, чтобы реальные действия сторон не расходились с их заявленными намерениями. Любой договор будет действительным только при безусловном соблюдении основных обязательных условий, четко изложенных в нормах ст. 420 — 434 ГК РФ. Рассматривать их в данном интервью более подробно не считаю необходимым, скорее, это тема для отдельного ряда статей.

— Есть ли у Вас радикальный план по минимизации и обузданию мошенников на рынке недвижимости? — План достаточно прост, и меры эти широко известны: 1) ужесточение уголовной ответственности по ст. 158 УК РФ; 2) имущественное поражение в правах (т. е. конфискация ранее приобретенного, в т. ч. до факта преступления, имущества); 3) привлечение к имущественной и уголовной ответственности учредителей и руководителей юридических лиц, совершивших мошенничество. Причем бремя ответственности должно быть таким, чтобы не появлялось абсолютно никакого желания совершать данный вид преступлений.

— Может быть, нужен новый Жилищный кодекс? — Кардинально новый кодекс на сегодняшний день нецелесообразен. Действующий ЖК РФ достаточно внятен и объемен. На мой взгляд, есть вопросы по его адекватному применению. Думаю, правоохранительному блоку нужно активнее оперировать нормами ответственности за различные незаконные перепланировки и прочие противоправные деяния в сфере недвижимости. К тому же среди как юридических, так и физических лиц имеет место некий правовой нигилизм хозяйствующих субъектов, помноженный на наше русское авось.

— Судебная система. Что даст объединение судов? — На мой взгляд, затея с объединением высших судов обречена на заведомую неудачу, поскольку уже сегодня суды повсеместно не соблюдают установленные законом процессуальные сроки. Исходя из фабулы реформы, планируется объединить ВС И ВАС РФ. Любая реформа должна ставить целью оптимизацию работы и сокращение бюджетных расходов, следовательно, существует несколько вариантов решения проблемы: 1) оба суда объединяются в один с одновременным сокращением численности судейского состава и аппарата (помощников, специалистов и пр.). Однако при данном варианте хотя и выигрываются незначительные бюджетные средства, но автоматически наступает технический коллапс в работе, поскольку суды уже сейчас не справляются с нагрузкой, а ведь планируется ее дальнейшее увеличение; 2) проводится объединение обоих судов в один с кардинальным сокращением аппарата, ранее обслуживающего один из судов. В этом случае судейский корпус справится с нагрузкой, но аппарат — нет. Итог тот же — технический коллапс; 3) проводится объединение обоих судов в один с сокращением численности судейского корпуса и сотрудников аппарата. Выигрываются бюджетные средства, но наступает все тот же технический коллапс. При осуществлении реформы следует учитывать и огромные бюджетные затраты на переименование ведомства, замену бланков, печатей, приведение в порядок процессуального законодательства. На сегодняшний день судья назначается указом Президента пожизненно. Получается, что председатель суда не в состоянии адекватно управлять аппаратом и принимать кадровые решения. По-моему, намного более целесообразно оставить все как есть, но ввести понятие личной ответственности судьи за принимаемое решение. Скажем, отменил вышестоящий суд два решения подряд одного и того же судьи, в третий раз будьте любезны пожаловать на квалификационную комиссию и нудно объясняться по поводу своей профпригодности и доказывать свою квалификацию. Повторилось подобное в практике одного и того же судьи — будьте любезны освободить место. Так по крайней мере будет обеспечена хоть какая-то ротация судейского корпуса. При подобной практике с течением времени количество обжалуемых неправосудных решений первой инстанции должно сократиться кардинально. Вот тогда-то и придет пора для сокращения кассационных и апелляционных судов до оптимальной численности, которая, в свою очередь, может быть установлена путем длительных статистических исследований по работе каждого суда и каждого судьи в отдельности.

— Можете ли Вы назвать лучшие аналитические статьи в «Жилищном праве» за этот год? — В журнале имеется достаточное количество серьезных авторов и экспертов. Выделить кого-либо персонально не представляется возможным.

— Какие темы следует чаще освещать в журнале? — На мой взгляд, было бы весьма неплохо, если бы в журнале чаще освещались спорные вопросы, связанные с наследованием недвижимого имущества. Также не будет лишним рассмотрение вопросов правоприменительной практики, связанных с работой УФССП РФ в части восстановления прав владельцев недвижимого имущества.

— Ваши творческие планы? — Каких-либо особых творческих планов у меня нет. Планирую и далее работать по профессии, расширять личную практику и, естественно, продолжать активное сотрудничество с уважаемым изданием, которому я даю это интервью.

— Ваши пожелания юристам компаний? — Уважаемым коллегам по юридическому цеху хочу пожелать профессиональных успехов, материального благополучия, здоровья и карьерного роста.

——————————————————————